Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 17 Страница 6

{…}

Л.: Собираетесь ли вы писать еще рассказы?

С.: Не знаю. Я обожаю писать рассказы — их можно полировать, пока они не заблестят, как драгоценности. Но нужно накропать чертову уйму рассказов, чтобы заработать столько же, сколько за один роман. Если бы не это, я не писал бы ничего другого.

Наверное, это происходит со всеми фантастами: они публикуют в журналах рассказы, чтобы пробиться, зарабатывают себе имя и переходят на романы, потому что это выгодно.

Л.: Вы все еще считаете «Город» лучшей своей работой?

С.: Вы знаете, мне многие говорят, что это лучший мой роман; не знаю, может, так оно и есть. Я полагаю, что с тех пор писал и лучшие вещи. Но я не жалею, что написал «Город». Этот роман вывел меня из безликих рядов графоманов и сделал тем, кто я есть. Вряд ли мы с вами беседовали бы сейчас, если бы не «Город»!

{…}

С.:…Я, конечно, скромнейший человек и самый обыкновенный, но тем не менее я горжусь тем, чего достиг в своей жизни.

Л.: Что ж, мы желаем вам удачи с вашим новым романом «Проект Ватикан» и во всех ваших делах. И спасибо вам за беседу.

Мир красного солнца

Мир красного солнца

1

— Готов, Билл? — спросил Харл Свенсон. Билл Крессман кивнул.

— Тогда прощай, год 1935-й! — воскликнул великан-швед и с силой дернул рычаг.

Самолет содрогнулся и недвижно завис во мгле. В мгновение ока абсолютная чернота, точно краска с дьяволовой палитры, смыла солнечный свет и обрушилась на двоих исследователей.

Над приборной доской горели электрические лампочки, но их тусклый свет не мог побороть тьму, сочившуюся сквозь кварцевые иллюминаторы.

Чернота поразила Билла. Он ожидал какой-нибудь перемены — какой-нибудь, но к подобной не был готов. Он привстал в кресле, потом вновь опустился.

— Страшно? — усмехнулся Харл, глядя на него.

— Черта с два, — выдавил Билл.

— Ты путешествуешь во времени, парень, — объяснил Харл. — Ты уже вне пространства, в струе времени. Пространство вокруг тебя искривлено. Пока ты находишься в пространстве, путешествовать во времени нельзя — пространство сковывает ток времени, не дает ему идти быстрей некоторого предела. Но изогни пространство вокруг себя — и ты заскользишь во времени. Вне пространства нет света, здесь царит тьма. Нет и тяготения, не проявляется ни одна из вселенских сил.

Билл кивнул. Они уже повторяли это друг другу много, много раз. Двойные стенки, чтобы противостоять вакууму, в который должен был нырнуть самолет при повороте рычага, выбрасывающего его из пространства в струю времени. Тепловая защита против абсолютного нуля, что правит там, где невозможно тепло. Крепления для ног, чтобы не перевернуться там, где отсутствует тяготение. Хитроумная система нагревателей, чтобы не застыли моторы, не превратились в лед бензин, масло и вода. Мощные воздухогенераторы для пассажиров и двигателей.

Годы — десять лет — труда и сумма денег, измеряемая семизначным числом. Иногда они ошибались, нередко терпели неудачу. Открытия, сделанные ими по дороге, могли бы перевернуть мир и преобразить индустрию, но исследователи и словом не обмолвились о них. Только одно притягивало их — путешествие во времени.

Познать будущее, нырнуть в прошлое, победить само время — этому двое молодых ученых посвятили все свои усилия и наконец добились успеха.

Цель была достигнута в 1933 году. Несколько последующих месяцев были потрачены на эксперименты и постройку самолета с машиной времени. Они запускали крохотные самолетики с миниатюрными машинами времени — те, жужжа, пролетали через лабораторию и внезапно исчезали. Быть может, они и сейчас несутся сквозь неисчислимые эпохи.

Потом была построена маленькая машина времени, установленная на путешествие на один месяц в будущее. Ровно через месяц, с точностью до секунды, она материализовалась на полу лаборатории, выпав из потока времени. Это окончательно подтвердило — путешествие во времени возможно.

Теперь в струе времени оказались Харл Свенсон и Билл Крессман. Толпа на улице изумленно вздохнула, когда огромный трехмоторный самолет внезапно растворился в воздухе.

Харл склонился над приборной доской. Его чуткий слух различал в зябком бормотании моторов неумолимую хватку абсолютного нуля, впивавшегося в металл, несмотря на все предосторожности.

То был опасный путь, но единственно возможный. Нырни они в поток времени с земной поверхности, остановившись, они могли бы обнаружить себя погребенными слоями нанесенной за века почвы; могли вынырнуть под построенным над ними зданием или в водах канала. Здесь же, в воздухе, им не могло помешать ничто из случившегося за те столетия, сквозь которые они мчались с почти невообразимой скоростью. Их несло мимо времени.

Кроме того, гигантская машина должна была послужить им транспортным средством, когда они выскользнут из струи времени в пространство, а может, и способом бегства — кто знает, что может ожидать их в будущем, удаленном на несколько тысячелетий?

Моторы стонали все сильнее, даже на холостом ходу — включенные на полный ход, они разнесли бы пропеллеры на куски. Но разогревать их следовало. Иначе они просто заглохнут. А выйти в пространство с тремя мертвыми двигателями — это верная катастрофа, которую исследователи и не могли надеяться пережить.

— Поддай мощности, Билл, — напряженно произнес Харл.

Билл осторожно надавил на акселератор. Моторы протестующе заныли и взорвались ревом. Здесь, в кабине, наполненной воздухом, звук был слышен. Снаружи, в потоке времени, царила тишина. Харл прислушивался в отчаянной надежде, что пропеллеры выдержат.

Билл отпустил педаль, винты вновь замедлили вращение; моторы гудели ровно.

Харл глянул на часы. Несмотря на то что в струе времени, казалось бы, время как таковое не движется, стрелки наручного хронометра, как и прежде, отсчитывали минуты и секунды пространства-времени. Восемь минут… еще семь, и придет пора выходить в пространство.

Измученные моторы могли выносить вакуум и невообразимый холод не дольше пятнадцати минут.

Харл посмотрел на счетчик времени. Стрелка показывала 2816 — на столько лет ушли они в будущее.

Когда истекут пятнадцать минут, этот срок перевалит за пять тысяч.

Билл тронул его за руку:

— Ты уверен, что мы еще над Денвером? Харл усмехнулся:

— Если нет, то мы с тем же успехом можем очутиться в миллиарде милях от Земли. Приходится рисковать, но, как доказывают все предыдущие эксперименты, мы должны вынырнуть точно в том месте, откуда ушли в поток времени. Мы занимаем дырку в пространстве, и смещаться ей некуда.