Дэн Симмонс - Фазы гравитации Страница 6

Они сошли на берег с туристического катера. Бедекер поморщился при виде кишащей массы бродяг и уличных торговцев и в сотый раз пожалел, что не согласился на рекламу кредиток. Деньги сейчас были бы очень кстати.

– Почему? – удивился он. – Знала, что Скотт задержится в своей общине?

– Не знала, но не особо удивилась. Просто чувствовала, что снова тебя увижу.

Они стояли на берегу Ганга, а в небе снова занимался рассвет.

На широких каменных ступенях, ведущих к кофейным водам реки, уже толпился народ. Женщины в мокрых, облепивших тело платьях из хлопка несли глиняные горшки цвета своей кожи. Мраморный фасад храма украшали свастики. Выше по течению прачки с громкими шлепками били белье о плоские камни. Во влажном утреннем воздухе смешивались запахи погребальных костров и фимиама.

– На указателе значится Бенарес, а на билете – Варанаси. Как правильно? – спросил Бедекер.

– Вообще, город назывался Варанаси, но англичане на свой лад переиначили в Бенарес. Название прижилось, а местные потом не чаяли от него избавиться. Мол, рабское имя. Как Малькольм Икс, или Мухаммед Али. – Мэгги замолчала и трусцой поспешила за гидом, прикрикнувшим на них, чтобы не отставали.

Улочка сузилась так, что, раскинув руки, можно было коснуться противоположных стен. Пешеходы толкались, бранились, сплевывали и жались к обочине, уступая дорогу домашней скотине, свободно расхаживающей по городу. Назойливый мальчуган-разносчик следовал по пятам за туристами несколько кварталов и оглушительно дудел в самодельную дудку. Подмигнув Мэгги, Бедекер дал мальчишке десять рупий и спрятал дудку в задний карман брюк.

Гид привел группу в заброшенное здание. Вдоль полуразрушенной лестницы томились индусы со свечами. При виде туристов мужчины красноречиво протягивали руки. С балкончика на третьем этаже открывался вид на стену храма и крохотный кусочек позолоченного шпиля.

– Перед нами священнейшее место в мире, – рассказывал гид, чья кожа по цвету и текстуре походила на промасленную перчатку кетчера. – Этот храм священнее Мекки, Иерусалима, Вифлеема и Сарнатха вместе взятых. Сюда стремятся попасть перед смертью все индусы… после омовения в священных водах Ганга.

Туристы тут же заохали, зашептались. Перед вспотевшими лицами роились тучи мошкары. Обратный путь преградили «лестничные» индусы, требовательно потрясая руками и выкрикивая что-то на грубом наречии.

По дороге в гостиницу, в моторикше, Мэгги повернулась к Бедекеру.

– А ты веришь в места силы?

– Какие, например?

– Не официальные святыни, а особые места, свои – где сильная энергетика.

– Здесь таких нет. – Бедекер кивнул на грустную картину всепоглощающей нищеты и упадка за окном.

– Нет, – согласилась Мэгги, – но мне повезло найти парочку.

– Расскажи, – попросил Бедекер. Говорить приходилось громко, чтобы перекричать уличный шум и треньканье велосипедных звонков.

Мэгги потупилась и уже знакомым жестом заправила прядь волос за ухо.

– Недалеко от дома моего деда, на западе Южной Дакоты, чуть севернее Блэк-Хиллс, есть вулканический конус. Называется Медвежья гора. Девчонкой я забиралась на самый верх, а дедушка и Мемо ждали внизу. Позже оказалось, что холм считался святыней индейцев сиу. Но еще ребенком, стоя на краю и глядя на прерию, я знала, что это место особенное.

– На высоте всегда так, – понимающе кивнул Бедекер. – Мне бы тоже очень хотелось съездить кое-куда. В захолустье Иллинойса, неподалеку от Сент-Луиса, есть маленький колледж Христианской науки. Он стоит на обрыве, на берегу Миссисипи, а у самого обрыва стоит часовенка. Если смотреть оттуда, увидишь почти весь штат Миссури.

– Ты последователь Христианской науки? – Тон и выражение лица Мэгги были настолько серьезные, что Бедекер не выдержал и расхохотался.

– Нет, я не верю в бога… вообще ни во что не верю… – Он вдруг вспомнил, как стоял на коленях в лунной пыли, благословляемый потоком солнечного света.

Моторикша застрял в пробке позади грузовиков и теперь с ревом пытался вырулить вправо. Последнюю фразу Мэгги буквально прокричала:

– Думаю, дело не только в панораме. Просто у некоторых мест особая энергия.

– Может, ты и права, – улыбнулся Бедекер.

Зеленые глаза Мэгги засияли ответной улыбкой.

– Может, права, а может, и ошибаюсь. Хрен поймешь. Индия вообще располагает к мистике. Временами мне кажется, что мы всю жизнь странствуем в поиске таких вот мест.

Бедекер молчал, глядя в окно.

Луна была одной большой солнечной песочницей, а он – единственным, кто оказался в ней. Отъехав на сотню метров от посадочной площадки, Бедекер припарковал луноход, чтобы тот потом мог транслировать запись старта. Расстегнув ремень безопасности, он выпрыгнул наружу с акробатической ловкостью, уже привычной в условиях малой гравитации. Повсюду в лунной пыли отпечатались их следы. Рифленые отпечатки колес кружили, пересекая друг дружку, и терялись по направлению к северу, где мерцали белые возвышенности. Вокруг корабля пыль была примята, точно снег возле лесной хижины.

Луноходик весь запылился и в целом выглядел неважно. Два крыла отвалились напрочь, и Дэйв, недолго думая, кое-как приспособил вместо них пластиковые топографические карты, чтобы хоть как-то уберечься от летящей из-под колес грязи. Вдобавок кабель видеонаблюдения перекрутился добрый десяток раз. Бедекер одним прыжком перескочил туда, распутал кольца провода и протер линзы от пыли. Обернулся. Так, Дэйв, похоже, уже внутри лунного модуля.

– Хьюстон, все в норме. Сейчас отойду, проверите. Ну как?

– Отлично, Дик. Видим «Дискавери» и… постой, надо проверить, хватит ли обзора.

Бедекер придирчиво наблюдал, как камера поворачивается из стороны в сторону, нацеливается ему в пояс и фокусируется. Ну и картину сейчас лицезреют в Хьюстоне: пыльный скафандр точно сплошное белое пятно, усеянное ремешками и клапанами, вместо лица – темное забрало шлема.

– Пойдет, – огласил свой вердикт Хьюстон.

– Отлично, а от меня… хм… еще что-то требуется?

– … три…

– Хьюстон, повторите.

– Ответ отрицательный, Дик. Мы и так отстаем от графика. Возвращайтесь на борт.

– Вас понял. – Бедекер обернулся и бросил прощальный взгляд на лунный ландшафт. Яркий солнечный свет заливал поверхность, стирая все черты. Даже сквозь темный экран шлема Луна казалась сияющей белой пустыней. Такая же пустыня царила и в голове, куда назойливо лезло черт знает что: мысли о предстартовом регламенте, о процедурах хранения, о чуть не лопавшемся мочевом пузыре. Все это мешало сосредоточиться и как следует подумать. Бедекер перевел дух и попытался напоследок понять, какие чувства испытывает.