Людмила Макарова - Коллекционер Страница 6

Алексей приходился мне дальним родственником и держал пафосную фотостудию, которую регулярно арендовали рекламщики и модные фотографы. Я туда однажды заглянул и польстил хозяину оценкой того, как славно у него все устроено, после чего у нас с Алексом сложилось полное взаимопонимание на профессиональной почве. К счастью, притворяться мне тогда почти не пришлось. Искренне надеюсь, что, расхваливая в ответ мои видовые фотки и натюрморты, фотомагнат Алекс тоже не сильно кривил душой.

Заручившись его согласием, я организовал себе на завтра отгул. Остаток выходного дня ушел у меня на демонтаж задней крышки камеры и прилаживание вместо нее подобия держателя для цифрозадника. А утром в понедельник мне растворил широченную металлическую дверь сам хозяин фотостудии. Разумеется, я не стал посвящать Алекса в скрытые возможности моей «прелести», так было проще для всех. Вместе мы лишь собрали систему, привинтив к камере-гармошке крутящуюся цифровую матрицу ценой в рамный внедорожник. Потом я самостоятельно отщелкал два десятка студийных интерьерных безделушек, с помощью принесенной из дома электролюминесцентной панели сделал столько же контрольных кадров чистого поля и закончил съемку видами белого матового стекла, освещенного солнечным светом.

Увы, «тени» на кадрах с цифрозадника не проявились. Мало того, при всей его немалой цене, он покрывал едва ли половину площади кадра. Вероятно, встроенные инфракрасные и прочие антимуаровые фильтры перед матрицей блокировали драгоценные «икс-лучи». Зато все эти утренние манипуляции привели меня к мысли о том, что со вчерашнего дня я безвозвратно терял часть бесценной информации. Ведь несмотря на то что прежний хозяин ограничил формат кадра размером 6х6 см, объектив продолжал выдавать картинку на честные 6х9! И если оторвать из кадрового окна приклепанные «уши», которые перекрывают треть доступной площади, я смогу вытащить на свет все то, что более полувека оставалось за кадром!

Надо ли говорить, что одним отгулом дело не кончилось. Я провел дома всю неделю.

Раз уж задняя крышка камеры была снята, я прикрутил на ее место ролль-адаптер, чтобы «стрелять» рулонной пленкой длинными очередями и проявлять за один присест по нескольку десятков кадров. Адаптер мне одолжил, хотя и не сразу, фанатичный фотограф-пленочник. Этот мой приятель – прижимистый собиратель всяческих раритетных фотожелезок и стекол как раз выставил на онлайн-аукционе химикаты с истекающим сроком годности. И в качестве платы за прокат я скупил у него весь этот неликвид. Так что к следующим выходным я уже обладал весомой коллекцией снимков для районной газеты, студийных фото, свадеб, школьных мероприятий, демонстраций и партийных собраний.

Почти пятнадцать лет съемок. Более трехсот кадров 6х9 см в цвете. Я вплотную приблизился к 1970-м годам… И тут мой «волшебный фонарь» сломался. Нет, картинки он продолжал выдавать, но это был сплошной брак: размытые лица, нерезкие фигуры, куски зданий, то пересвеченные, то полупрозрачные. Но когда я, испортив кучу пленки, уже решил, что моя машинка времени окончательно выработала ресурс, ее снова как будто подменили.

Появились кривляющиеся школьники, напряженные семьи с вымученными взглядами на фоне настенных шерстяных ковров, кошки, собаки и множество автомобилей: новенькие «Жигули-копейки», «уазики», пожарные «ЗИЛы» и даже танк «Т-34» на постаменте. Ну понятно! Камера досталась сыну или внуку, а тот энергично и настойчиво ее осваивал, попутно работая над композицией и экспозицией.

Остановился я на 1973 году – так, во всяком случае, гласил настенный календарь с видом «Ласточкиного гнезда», выглядывавший из-за плеча пожилой женщины. Напоследок появилось еще несколько незатейливых сюжетов с курортниками на набережной: на фоне морского прибоя патлатые и усатые юнцы в клешах и рубашках с разноцветными узорами-«огурцами» стояли в обнимку с подругами, одетыми в супермини. И на этом «волшебный фонарь» иссяк. Вероятно, камера была заброшена на антресоли, уступив место чему-то более современному. Для уверенности я все-таки снял два десятка кадров, чтобы убедиться в том, что «флешка» пуста. Напоследок проскочило еще три-четыре картинки с размытыми лицами и дверными проемами – вероятно, кто-то нашел камеру и проверил в действии, и после этого уже точно – ничего, чистые, пустые кадры.

Вот так содержательно прошла неделя моего незапланированного отпуска. Что же в итоге? Я имею заурядный, изрядно потрепанный фотик, каких было выпущено несколько сотен тысяч. В моем экземпляре оказался «секретик», который мне посчастливилось если не разгадать, то полностью использовать, а теперь его память пуста. Для коллекции эта модель особого интереса не представляет. По крайней мере, для моей коллекции.

Зато я стал обладателем фотоархива протяженностью почти в двадцать лет. И если разобраться с авторством, наверняка в недалеком будущем я смогу обратить терабайты сканов с пленок в очень звонкую монету. Я ведь фактически соавтор фоток, тем более что мои кадры имеют бо́льшую площадь и несут больше информации, чем кропы первого хозяина. А если кто-то желает разобраться в том, как эта машинка времени работает, – ищите камеру «Москва-2» на онлайн-аукционе. Вдруг вам повезет и удастся перезапустить или воспроизвести механизм записи изображения. Камера приметная, серийный номер вам известен, так что – ловите. Торгаши типа меня обычно пишут: «Продам дорого камеру с историей, проверена с пленкой».

А я, пожалуй, выложу в Сеть еще одно объявление: «Куплю недорого старые камеры и объективы с грибком, плесенью. Можно нерабочие».