Дин Кунц - Вестник смерти Страница 6

- Мне одиннадцать лет. А тебе?

- Двести восемьдесят четыре года по вашему времяисчислению...

- Врешь!

А ведь ложь для Хьюланна казалась еще большим преступлением, чем война со всеми ее тяготами.

- Нет, нет! Мы действительно живем очень долго. Это вы умираете лет в сто пятьдесят. А наша жизнь длится пятьсот-шестьсот лет.

Какое-то время они сидели молча и слушали, как что-то шуршит в развалинах, как стонет ветер, непонятным образом попавший в эту подземную тюрьму. Наконец мальчик спросил:

- Ты меня сдашь?

- Думаю, да.

- А я думаю, что нет.

- Что?

Мальчик показал забинтованную ногу:

- Ведь ты же лечил меня. Зачем тогда отдавать меня на смерть?

Хьюланн пристально смотрел на своего врага и своего друга. Сверхразумом он пытался проанализировать свое поведение. Очевидно, он все-таки оказался слабым. Ведь отпустить этого звереныша означало совершить преступление против своей расы. Совершить тяжкий грех! Хотя у его народа не существовало такого понятия, как грех. И если предположить, что преступление раскроется... Что тогда? Его будут судить как предателя или отправят на родную планету, где из его памяти сотрут всю предыдущую жизнь, а затем воссоздадут его мозг заново.

Специалисты, занимающиеся функционированием органического мозга, разработали потрясающие технологии за период войны. Проводя опыты на военнопленных, они научились полностью стирать память людей и заполнять се ложными целями и представлениями о своей личности. Попадая к своим после такой обработки, люди становились предателями, ничего не зная об изменениях в сознании. Это и стало одной из главных причин в повороте хода войны в пользу наоли. Впоследствии наольские доктора научились применять те же самые методики при лечении умственных и психических расстройств у представителей и своего вида.

Подвергнувшись такой процедуре, ему уже никогда не вспомнить первые двести восемьдесят четыре года своей жизни. Последующие столетия будут не чем иным, как фарсом без истории, и поэтому - без всякого смысла. Этого следовало избежать любой ценой.

А ведь сейчас он всерьез обдумывал, как позволить этому человечку бежать. Таким образом, он преднамеренно подвергал себя страшной опасности. Но ведь мальчик спас его от крысы! А в самых глубинах своей души Хьюланн всегда страдал, понимая, что принимает участие в истреблении целой человеческой расы.

- Нет, - решил он, - я не сдам тебя. Я не хочу, чтобы тебя убили. Но я очень хочу, чтобы ты бежал отсюда как можно скорее. Я вернусь сюда завтра, чтобы продолжить работу. Ты уйдешь?

- Разумеется, - отозвался мальчик.

Хьюланн поймал себя на том, что думает о нем как о Лео, а не как о человеке или детеныше. И ему стало интересно, а думает ли Лео о наоли по имени.

- Я ухожу, - заявил он.

И ушел. Унося с собой знание того, что он теперь - преступник, предатель интересов своей расы, всех достижений и традиций наоли, родных миров и могущественного центрального правительства. Он предал Фиалу - и, возможно, себя самого.

Баналог, главный травматолог Второй Дивизии оккупационных сил, склонился над экраном видеопроектора, устало просматривая историю жизни Хьюланна Понага. Сцены фильма сменялись в четыре раза быстрее, чем он мог нормально воспринять.

Фильм закончился, и экран снова стал белым. Баналог отодвинул проектор и откинулся в кресле, сложив руки на том месте, где уже были первые признаки растущего живота. Когда его сверхразум обработал всю информацию, он нажал на кнопку, находившуюся на столе, и хриплым командным тоном продиктовал:

- Предварительные рекомендации на основании полученной информации. Хьюланн должен быть возвращен на родную планету для прохождения лечения. В противном случае он превратится в безнадежного неврастеника. Он хорошее и спокойное существо, но война сказалась на нем более, чем на ком-либо другом. Кроме всего прочего, у него наблюдается ряд не ярко выраженных навязчивых идей. Лечение явно пойдет ему на пользу. Разумеется, окончательные рекомендации будут даны лишь после моей личной встречи с ним согласно распоряжению Фазиссистемы. Следует заметить, что Хьюланн не спешит связаться со мной, несмотря на предупреждения по Фазиссистеме. Это может служить признаком того, что он страдает и подсознательно понимает свою вину. Утром во время подготовительной процедуры Фазиссистема напомнит ему о необходимости встречи со мной.

Доктор выключил записывающее устройство.

Какое-то время он сидел в своем офисе, почти полностью погруженном во мрак. Через окна проникал серый свет позднего зимнего дня.

Баналог думал о своем мире, где его семья теперь в безопасности. Угроза пропала; человечество прекратило свое существование. Впереди его ждало много приятных дней, которые он проведет в заботах об устройстве родного гнезда, о своих детях - выводке, насчитывающем более трехсот особей. Сколько точно, он не знал. Но гордился ими всеми.

Мысли травматолога не торопясь перескакивали с одного образа на другой, пока наконец не вернули его к действительности. Оккупированная планета. Мертвые города. Возвращенные с Земли больные наоли.

Доктора беспокоило наличие совести у Хьюланна. Геноцид - горькая пилюля, которую трудно проглотить.

Баналог повертел в руках микрофон диктофона, затем потушил свет. Казалось, в темноте комната уменьшилась до размеров чулана.

Он встал из-за стола и подошел к окну, чтобы взглянуть на павший город, который люди когда-то называли Бостоном. Он мало что мог увидеть из-за низко нависавших облаков и начавшегося снегопада.

За окном кружились восхитительные белые хлопья. Попадая на стекло, они таяли и скользили вниз, искажая вид города, в котором когда-то обитали люди.

И все-таки то, что происходило с Хьюланном, заставляло доктора волноваться. Да, это так.

Ведь были и другие наоли с такой же проблемой.

Позже, той же ночью, Фиала потянулась в своей постели, напичканной невидимыми проводами, наслаждаясь тем, как энергетическая паутина ласкает ее гибкое тело, - оно трепетало от удовольствия. Напряжение и усталость исчезли, и она чувствовала себя значительно лучше, хотя мозг ее ни на минуту не отключался. Она просто кипела от негодования. С каждой секундой ее ненависть к Хьюланну возрастала.

Не было никакой особой причины в том, чтобы на должность руководителя этой команды назначили именно его. Послужной список Хьюланна был ничем не лучше ее списка. Во всяком случае, если и был, то ненамного. А период службы был даже несколько меньше. Она не видела ни доли логики в его назначении на этот пост, за исключением лишь того, что он обладал умением дергать за нужные веревочки, в чем она была бессильна.