Джон Уиндем - Жизель (сборник) Страница 6

Но это было совершенно нелепо, абсолютный нонсенс, и к тому же человеческая жизнь не начиналась в семилетнем возрасте – это противоречило всем законам природы… Но вдруг… вдруг в этом была одна мультимиллионная доля вероятности и то, о чем говорил странный человечек, действительно произошло…

Бобби Финнерсон лежал в своей кроватке не шевелясь и тихонько обдумывал все открывающиеся перед ним возможности. Он достаточно преуспел в прошлой жизни благодаря своему незаурядному интеллекту, но теперь, вооруженный знанием того, что произойдет в будущем, было даже трудно представить, чего только он мог бы добиться! А технические и научные открытия, предвидение первой и второй мировых войн и используемого в них оружия – все это предоставляло невиданные возможности. Конечно, нарушать ход истории было бы предосудительно, но вместе с тем, что мешало ему, например, предупредить американцев о готовящемся нападении на Пирл-Харбор или французов о планах, вынашиваемых Гитлером? Нет, где-то здесь должна была быть какая-то загвоздка, мешающая ему сделать нечто подобное, но в чем она состояла?

Все было слишком неправдоподобно и, скорее всего, все-таки сном. Но сном ли?

Пару часов позднее дверь спальни скрипнула и слегка приоткрылась, пропуская тонкий луч света из коридора. Роберт притворился спящим.

Послышались легкие шаги. Он открыл глаза и увидел свою мать, нежно склонившуюся над ним. Несколько секунд он глядел на нее в полном изумлении. Она была прекрасна. Хоть и одетая в роскошное вечернее платье, она выглядела совсем еще девочкой. С сияющими глазами она ласково улыбнулась ему. Роберт протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, когда вдруг с пронзительной остротой вспомнил, что ее ожидало в будущем, всхлипнул.

Мама обняла его за плечи и тихонько, чтобы не разбудить Барбару, попыталась успокоить.

– Ну-ну, Бобби, не плачь. О чем ты плачешь? Ведь все хорошо. Наверно, я тебя внезапно разбудила, когда тебе снился плохой сон.

Роберт шмыгнул носом, но ничего не ответил.

– Успокойся, дорогой, от снов не бывает ничего дурного. Забудь все, закрой глазки и постарайся уснуть.

Она накрыла его одеялом, поцеловала в лоб, затем подошла к кроватке Барбары, убедилась, что та крепко спит, и вышла на цыпочках из комнаты.

Бобби Финнерсон продолжал лежать с открытыми глазами и строить планы на будущее.

Так как следующий день был субботний, состоялся привычный ритуал встречи с отцом и получения карманных денег на предстоящую неделю. Вид отца несколько ошарашил его – не только потому, что тот был одет в глупейшего вида белую рубашку с высоким крахмальным воротничком, подпиравшим подбородок, и пиджак, тесно облегающий фигуру и застегнутый до самого горла на все пуговицы, но и потому, что отец выглядел весьма заурядным молодым человеком, а не тем героем, каким он оставался в его памяти. Дядя Джордж тоже присутствовал при встрече.

– Здорово, юноша, – произнес он, – а ты изрядно вырос с тех пор, как я тебя видел в последний раз. Глядишь, скоро станешь нашим компаньоном в бизнесе. Какие у тебя соображения на этот счет?

Бобби промолчал – не мог же он сказать, что это никогда не произойдет, так как его отец будет убит на войне, а дядя Джордж в силу собственной глупости пустит все их состояние по ветру. Поэтому он только вежливо улыбнулся в ответ.

Получив свои субботние шесть пенсов, Бобби вышел из столовой с ощущением, что все будет не так просто, как он предполагал.

Из чувства самосохранения он решил не раскрывать своих пророческих способностей до того момента, пока не выяснит для себя, имеет ли он представление о вещах, которые неизбежно должны случиться или только могут произойти. Если первое, то ему отводилась лишь незавидная роль Кассандры, но если второе – то возможности его были поистине безграничны…

После обеда дети должны были пойти гулять в сквер. Они вышли через полуподвальную дверь кухни и, пока нянька остановилась сказать что-то кухарке, Бобби помог маленькой Барбаре преодолеть высокие ступеньки, ведущие наверх. Затем они пересекли тротуар и остановились на обочине.

Улица была пустынна, только вдали по направлению к ним быстро катилась повозка мясника на высоких колесах. Бобби посмотрел на нее и внезапно в его памяти возникла ужасающая картина, четкость которой можно было сравнить только с хорошей фотографией. Не раздумывая ни минуты, Бобби схватил сестренку за руку повыше локтя и поволок ее к перилам лестницы. В это же мгновение лошадь испугалась и понесла. Барбара споткнулась, упала и покатилась под лошадиные копыта. Не отпуская ее руки, Бобби изо всех сил подтянул ее обратно к лестнице и оба они кубарем свалились вниз по ступенькам. Секундой позже над их головами прогрохотала тележка, из колес посыпались спицы, а возница с диким криком упал с высокого сиденья. Лошадь же понеслась дальше, разбрасывая из полуразвалившейся повозки воскресные бифштексы.

Конечно, детей отругали, так как все были сильно напуганы происшедшим, но Бобби воспринял это философски, как и шишки, полученные им и Барбарой в результате падения, потому что знал, в отличие от других, что именно должно было случиться на самом деле. Он-то знал, что Барбара должна была лежать, распростертая, на мостовой с окровавленной, растоптанной лошадиными копытами ногой, и что эта изуродованная нога впоследствии искалечила бы всю ее жизнь. А так она лишь вопила, как любой здоровый ребенок, который ударился и оцарапался.

Вот Роберт и получил ответ на волновавший его вопрос. Тут было над чем подумать.

Его задумчивость приписали полученному шоку и старались всячески его отвлечь и развлечь. Но, несмотря на все старания окружающих, это настроение продержалось у Роберта до ночи, так как, чем больше он думал о случившемся, тем больше запутывался в возможных последствиях своего вмешательства в судьбу Барбары. Но одно он понял совершенно отчетливо: жизнь человека можно изменить только один раз. Ведь теперь, не будучи калекой, Барбара пойдет по жизни совершенно иным, непредсказуемым путем и изменить ее будущее вторично было уже невозможно, так как оно было неизвестно.

Эта мысль заставила Роберта задуматься и о судьбе отца. Ведь если бы можно было устроить так, чтобы он не погиб во Франции от осколка снаряда и остался жив, то мать бы не вышла вторично замуж так неудачно, дядя Джордж не промотал бы их состояние, Роберта бы послали учиться в более дорогое и престижное учебное заведение и вся его дальнейшая жизнь сложилась бы совершенно иначе, и так далее, и так далее…

Бобби беспокойно вертелся в постели. Да, все это было не так-то просто. Если бы его отец остался жив, это затронуло бы судьбу многих людей – все пошло бы, как круги по воде, и даже могло повлиять на исход первой мировой войны. А если бы сделать вовремя предупреждение о выстреле в Сараево? Нет, лучше держаться подальше от исторических событий. Но все же…