Дэвид Бартелл - Проверочный сигнал Страница 6

— Проверочный сигнал, — с сомнением протянула Тина. — То есть, ты хочешь сказать, они проверяют меня!

— Ну, в каком-то смысле… да.

Наконец хоть кто-то сказал об этом четырехруком объекте что-то толковое. Раз это не совпадение, попавшее слишком точно в цель, значит, кто-то должен был сделать это намеренно. Однако до этого момента я не мог понять — зачем. Теперь ясно: это что-то вроде этической проверки.

— И что мне теперь делать? — спросила Тина. — В смысле, продвигать его дальше или удалить?

— На твоем месте я бы не стал заморачиваться по этому поводу.

— И все-таки — как правильно?

— Не твоя проблема. Твоя задача — выявлять лучшие объекты, созданные «Генией». Критически относиться к твоему выбору должен кто-то другой. Старый научный метод был уж чересчур критичен. К рубежу тысячелетий этот негативизм по имени «критическое мышление» чуть не загубил науку, раскармливая лоснящихся книжных червей и предоставляя творчеству подыхать с голоду.

— Ну, не знаю… Сделаю что-нибудь не то — и прощай перспектива новой должности.

— Какая еще перспектива? Если бы она была, разве с тобой обращались бы, как с винтиком в механизме? Позвольте мне процитировать Невилла Ливингстона, также известного как Банки Уэйлер. Он сказал: «Мы не организации, мы организмы». Все корпоративные служащие — элементы системы, а система не заботится о своих элементах. Незаменимых нет.

— О да, — пробормотал я. — Как же я мог забыть… Ну все, пока!

— Нет, я серьезно. Если с тобой обращаются как с частью организации, то не заботятся о тебе самом. Если же с тобой обращаются как с организмом — тогда другое дело.

— Похоже на правду, — сказала Тина, улыбнувшись мне. Свами просиял.

— Конечно, это правда. Если не верите мне — сходите взгляните на наш совет директоров.

— Ладно, ладно, — сказал я, поворачиваясь, чтобы уйти, и складывая руки на манер молящегося Ганди. — Увидимся, Свами.

— Одно Дерево, — отозвался тот и, помахав мне рукой, откатился к своему столу.

— Спасибо тебе, — кивнула ему Тина и последовала за мной, шепнув: — Господи Боже, пошли уже отсюда.

* * *

Если проверить хотели Тину, то почему этот объект походил именно на меня? Может, изначально он был предназначен для моей проверки? А продвижение Тины по службе, как оно со всем этим связано? Свами направил нас по верному руслу, но знали мы по-прежнему немного. И все же, черт возьми, я собирался докопаться до сути.

В словах Свами промелькнула еще одна дельная мысль, и, вернувшись к своему столу, я решил взглянуть на совет директоров нашей компании. Собственно говоря, его не существовало. Акционеры проголосовали за то, чтобы заменить его компьютером.

Смысл заключался в том, что современная деловая среда, включающая в себя местную политику, местные и федеральные законы, контроль разнообразных агентств, огромные инвестиционные издержки, высокую степень риска, кошмары страхования и много чего еще, — слишком сложный лабиринт. Человек не в состоянии преодолевать его достаточно быстро, чтобы получать прибыль. Высокоадаптивная компьютерная программа, которая отслеживает мириады вариантов создает и моделирует стратегии, сделала нашу компанию в четыре раза более доходной, чем у ближайших конкурентов. Владельцы загружали в нее широкие бизнес-цели и предоставляли машине самой высчитывать, каким образом их достичь. Именно так, например, появилась существующая плановая система. Виртуальный совет директоров вычислил, что наилучший способ увеличить прибыль — сосредоточиться на конкретных показателях, как продуктивность работников, измеряемая количеством отобранных объектов в месяц. И не имело значения, что мы никак не можем повлиять на создание этих объектов — просто это позволяло держать руку на пульсе.

Существовала команда управленцев, которые реализовывали на практике решения машины. И здесь свободы действий у них было предостаточно, но если компания нуждалась в сокращении штатов, то увольняли эту команду, а не компьютер. Учитывая все это, слова Свами о том, что с нами обращаются, как с деталями машины, не были лишены смысла.

Это был один из тех редких случаев, когда я вошел в кабинет моего босса и задал ему прямой вопрос. Дейв Дил был симпатичным парнем, темноволосым, с седеющими висками. Низкий командный голос. Тот типаж, который безотказно действует на клиентов, но вовсе не обязательно — на подчиненных. Он был широк в плечах и мускулист, но прихрамывал после какой-то футбольной травмы — как будто он заслонил ворота своей задницей, и мяч оттуда так и не вытащили.

— В конечном счете, — сказал Дейв, когда я спросил его насчет совета директоров, — наша компания — это просто очередной вкус мяты.

— Что-то я не понял.

Он улыбнулся собственной шутке. Некоторым людям это нравится: они веселятся сами, и если, кроме них, не веселится никто, их это радует еще больше.

— В смысле, тот вкус мяты, который делает деньги. Конечно, мы их не печатаем, это всего лишь цифры. Но мы — не что иное, как очередной аппарат по изготовлению денег. В общем, очередной вкус мяты. Ясно?

— Да, Дейв, теперь все ясно. А ты от этого не чувствуешь себя винтиком?

— Ну и что с того? Деньги мне платят точно так же, как тебе и всем остальным. Иногда я чувствую гордость за то, чего нам удалось добиться. — Он пожал плечами. — Это всего лишь работа. Потом я иду домой, к своей семье, меня облепляют детишки — и для них я очень важный человек. Ты когда-нибудь возил ребенка в Диснейленд?

Я покачал головой. Вообще-то я сам был одним из таких детишек, которых возят в Диснейленд, когда меня окончательно списали со счетов как тяжелый случай. Это было отвратительно. Все эти фантастические, ненастоящие штуковины, на которые можно смотреть, но нельзя потрогать… Грандиозный памятник воображению — но чьему? Кто решил, что счастье — это каникулы в компании с оравой семилетних калек? Во всяком случае, не я.

— Да, совсем забыл: ты ведь не женат, — сказал он. — А на работе, к сожалению, с любовью напряженка.

— Это точно.

Я вышел из его кабинета, пытаясь отыскать дорогу назад, в Реал-ленд.

* * *

Я сделал первый шаг к примирению, спросив у Тины по мейлу, что она собирается делать с четырехруким проверочным сигналом. Ее ответ был краток и в целом сводился к тому, что это не мое собачье дело. Я ответил одним словом — «паршивка», на что она откликнулась игривым смайликом. Я собирался было послать в ответ что-то подобное, но передумал. Тина уже не была такой замкнутой, как в момент нашего знакомства. Не думаю, что до операции она стала бы посылать подобные письма.