Абрам Палей - Планета КИМ Страница 6

— Этого мы не знаем и, по всей вероятности, никогда не узнаем, — ответил профессор. — Я — их убийца.

IV. В ракете

Когда Тер-Степанов пришел в себя и взглянул на часы, он убедился, что его обморок продолжался около четверти часа.

Он встал на ноги, чтобы направиться в общую каюту, и тотчас же его поразило ощущение невесомости, о котором он был предупрежден и которое оказалось все же неожиданным.{5} Сделав шаг и не умея еще рассчитывать движений в новых условиях, он немного поднялся на воздух и налетел на дверь. Она открылась от толчка. Семен влетел в общую каюту и остановился в воздухе на расстоянии нескольких сантиметров от пола. Он застал товарищей в самых разнообразных позах. В наиболее трагикомическом положении была Нюра: она завязла довольно высоко, полулежа. Товарищи обступили ее и глазели на нее, беспомощно барахтавшуюся в воздухе, не в силах ни опуститься на пол, ни изменить позу.

— А ну вас, черти полосатые! — рассердилась Нюра, — что ж вы глаза таращите, как в музее, а помощи от вас никакой. Неужели мне так до самой Луны и висеть, как колбаса, в воздухе?

Веткин придвинул табурет, влез на него и, схватив Нюру за ногу, придал ей, несмотря на ее протесты, горизонтальное положение.

— Что ты делаешь, остолоп?! — вышла из себя Нюра.

— Делаю, что надо, — хладнокровно ответил Веткин. Затем он хотел соскочить на пол, но, оттолкнувшись от табурета, тоже завяз в воздухе. Сергеев и Петров с обеих сторон подхватили его за руки и поставили на пол.

Нюра, между тем, барахталась руками и ногами, подобно мухе, попавшей в кисель, но не двигалась с места? Веткин, скрестив руки на груди, иронически смотрел на нее.

— Ай, как не стыдно, Нюрка! — сказал он. — Разве ты такие движения делала, когда сдавала норму? Придется тебя опять на пробки посадить. А ну-ка, плыви брассом. Ра-аз, два-а, и — оп! Четыре!

Услышав знакомую команду, Нюра стала делать привычные плавательные движения по-лягушечьи и почувствовала, что вправду плывет.

— Чем не бассейн в школе плавания? — восхитилась Тамара, чуть пришепетывая. — А ну, плыви ко мне, Нюрка!

Нюра, совсем как в воде, уверенно руля правой рукой, повернула к Тамаре.

— Сейчас я ссажу тебя на пол, — сказала Тамара и, слегка подпрыгнув, схватила подругу за руку. Но, как и следовало предвидеть, обе подруги завязли в воздухе: одна — лежа, другая — стоя и держа ее за руку. Теперь Нюра и плыть не могла.

— Утопленница схватила, плыть не дает, — пожаловалась она.

— А ты ее за волосы! — посоветовал Веткин.

— Сиамские близнецы приросли друг к другу, — сострил Костров.

Придвинув табуретку, товарищи помогли девушкам опуститься на пол.

— Ну, что ж, время поужинать, — заметил Тер-Степанов. — Кто будет хозяйничать?

— Я! — неожиданно предложила молчавшая дотоле Лиза.

— И я!

— И я!

— И я! — зашумели остальные девушки.

— Очень хорошо, — отозвался пилот. — Создавайте, женщины, полетный уют.

И, указав на сундук, в котором профессор Сергеев заботливо приготовил закуски на дорогу, он удалился на короткое время в свою кабину, чтобы проверить скорость и направление движения.

В кабинку пилота не проникал шум из общей каюты. Ощущение неподвижности, покоя, полной отчужденности от мира было почти ненарушимо. Но стрелка, едва заметно колебавшаяся на циферблате скоростей, отмечала чудовищную быстроту ракеты. Незначительные колебания стрелки указывали на почти идеальную равномерность полета. Не расходуя горючего,{6} ракета летела по инерции в пустом пространстве.

До Луны еще далеко. Зная быстроту движения и количество прошедшего времени, нетрудно определить пройденное расстояние. Все идет нормально, — пилоту, пожалуй, сейчас нечего делать у руля. Направление снаряду дано с Земли, согласно гениальным вычислениям его конструктора. Да если бы и была ошибка — ее невозможно сейчас определить: что увидишь в маленькое окошко? Все то же небо, все те же звезды… Впрочем, никакой ошибки и быть не может…

Когда Тер-Степанов вышел в общую каюту, стол посреди нее был уже накрыт и аппетитно уставлен бутылками и закусками. Каждая бутылка, тарелка и стакан, каждая вилка и нож, — словом, все решительно, что находилось на столе, было укреплено специальными зажимами. Около стола хлопотали женщины.

— Готово! — заявила Лиза. — Прошу!

Все уселись. Тер Степанов окинул критическим взглядом стол. Затем он обошел его и, схватывая один за другим стаканы, поставленные у каждого прибора, побросал их вверх. Стаканы, конечно, застряли в воздухе, а пилот присоединился к товарищам, стоявшим вокруг стола. Стульев в ракете не было: как и предвидел профессор Сергеев, благодаря отсутствию тяготения во время полета, у путешественников не было потребности в сидении.

— Сенька с ума сошел! — воскликнула Нюра. — Как же мы будем пить, из бутылок, что ли?

Все с недоумением смотрели на пилота, пораженные его выходкой.

— Что же? — обратился он к Нюре с лукавой улыбкой, — пей из бутылки. Мы, пожалуй, последуем твоему примеру.

— Ну и выпью! — озорным тоном сказала Нюра и, взяв стоявшую перед ней, бутылку нарзана, опрокинула ее горлышком в рот. Через мгновение ее лицо выразило крайнее недоумение.

— Что за чорт! — воскликнула она. — Не идет! Замерзло оно, что ли?

— Как же оно пойдет? — возразил Тер-Степанов. — Ведь сила тяжести здесь не действует. По этой же причине жидкость не полилась бы и в стаканы, так что наши приятельницы зря их приготовили.

— А как же у Жюля Верна, — возразил Сергеев, — ведь они пьют в ядре, и вино льется в стаканы.

— А ты кому больше веришь, — серьезно спросил Тер-Степанов, — Жюлю Верну или своим глазам?

Все расхохотались.

— Жюль Верн упустил из виду эту подробность,[7] — продолжал пилот. Затем, подойдя к сундуку, откуда девушки достали закуски, он вытащил со дна горсть длинных, широких соломинок и роздал их товарищам.

— Сосите через соломинки, — сказал он, — вы высасываете из соломинки воздух, и наружный воздух вгоняет в нее жидкость из бутылки. Соломинка действует наподобие насоса.

Все последовали совету пилота и весело продолжали межпланетный ужин.

— А далеко ли мы ушли от Земли? — спросил Сергеев.

Тер-Степанов выключил свет, ощупью пробрался к окну и воскликнул:

— Глядите, ребята, волна!

Лиза была ближе всех к окну и первая прильнула к стеклу. Она увидела черное звездное небо, которое расстилалось во всех направлениях — не только к верху, но и с боков и снизу — всюду, куда хватал глаз. Несмотря на изумление, ей бросилась в глаза разница: наиболее крупные звезды казались все же меньшими, чем обычно, они не мерцали, а стояли четкими неподвижными точками в черной бархатной глубине. Внизу была видна словно полная Луна, прямо какой-то невероятной величины, тусклая, необычная. Вверху же, рядом со звездами, сияло Солнце. Солнечный диск окружала серебристая корона, которая на Земле видна лишь во время полного затмения. В черном небе сверкали звезды. Эти звезды на дневном небе были поразительны.{7}