Сергей Синякин - Шпион божьей милостью, или Евангелие от ФСБ Страница 6

- Новость слышал? - спросил черт.

- Какую?

- Перерегистрация началась, - сказал знакомый черт. -Для проведения полной вакцинации Уфира.

Уже знакомые мурашки забегали под шкурой демона Смоляка. Он понял, что слишком поторопился. Рапорт об успешной легализации в Аду оказался преждевременным. Над было спасаться. Бежать надо было, только вот куда?

- У тебя документы в порядке, Смоляк? - спросил знакомый черт.

- В порядке, - солгал демон. - В порядке у меня документы.

- Что-то ты плохо выглядишь, - сказал знакомый черт. - Наверное, ты слишком много времени в каптерке у Длиннорыла проводишь.

12

- Хорошая смоковница, - сказал Иуда, с удовольствием доедая сладкую сочную смокву. - Не то что в Гефсиманском саду!

- Это на которой тебя повесили? - прищурился Сын Божий. - Плохая была смоковница. Высохшая.

Иуда помрачнел.

- Не люблю вспоминать. - Он прилег под деревом, закинув руки за голову. - Больше других суетился Матфей. Он же тогда апостолом не был. Рассчитывал место мое занять. И ведь занял, стервец!

Он задумался.

- А я ведь не хуже их был, - подумал он вслух. - Я бы тоже Евангелие смог донести... В лучшем виде! Сжато, конспективно! Веришь?

- Было уже, - сказал Сын Божий. - Сжато и конспективно. Кодекс строителя коммунизма назывался.

- Побаиваюсь я встречи с апостолами, - сказал Иуда.

Как они меня примут?

- Объяснишься, - ушел от прямого ответа собеседник. - А я тебя поддержу.

Иуда открыл глаза и внимательно оглядел смоковницу. Хорошая была смоковница, крепкая, с надежными толстыми ветвями.

- А вот и наши, - сказал Сын Божий, вглядываясь в приближающуюся толпу из-под руки. Весело звенели арфы. Народ готовился к празднику.

Иуда сел.

Апостолы приближались. Братья Зеведеевы, Фома Дидим, Варфоломей, Иоанн, Иаков, Матфей. Но Иуда смотрел лишь на хмурый лик Петра, оставившего ради старой компании ответственный пост райского привратника. Ничего хорошего мрачный лик Петра не сулил.

Шумная компания принялась рассаживаться под смоковницей, готовясь к вечере. Запахло шашлыком, пахлавой и солеными бананами. Сын Божий достал первую из бутылок, что доставил Иуда.

- Приступим, братья, - хорошо поставленным и звучным голосом сказал он.

Рядом с ним появились Голубь и постоянно меняющий свои очертания Дух.

- Собрались мы здесь не случайно, - сказал Сын Божий и к месту щегольнул своей же цитатой о рабах человеков.

- Хватит образованность показывать, равви, - сдавленно сказал Иаков. Все мы тебя хорошо знаем. Дело говори!

x x x

- Однако есть и неприятные известия, - нахмурил чело архангел.

- Говори! - приказал Бог.

- В Рай по личному приглашению Сына прибыл Иуда.

- Багаж его досмотрели? - поинтересовался Господь. - Обыск на таможне провели?

Архангел гулко всплеснул крылами.

- Да какой у него багаж. Господи! - смиренно сказал он. - Красное милетское и двенадцать хлебов.

13

Стоял демон Смоляк прикованным к стене, и рядом пыточный бес неторопливо перебирал инструменты, призванные, помочь испытуемому в признаниях.

В углу пыточной камеры храпел Длиннорыл, в каптерке которого задержали шпиона. Демон еще не протрезвел после недавних обильных возлияний, а пытать пьяного демона все равно что козла доить - мороки много, а молока все равно не добудешь.

Вельзевул задумчиво покусывал кончик хвоста, пронзая лжедемона ледяным ненавидящим взглядом Взгляд этот наводил ужас на задержанного. "Сознаюсь! лихорадочно думал рогатый разведчик. - Сейчас же, пока не искалечили!"

"А дальше что? - насмешливо спросил внутренний голос. - Котел с кипятком, смола и сера на всю оставшуюся Вечность?"

Иногда трусость рождает героя. Сознание того, что за признанием последует вечная пытка, помогло Сергею Степановичу выстоять. Он орал, хрюкал от боли, молил Вельзевула о пощаде и даже пытался укусить пыточного беса, но стойко молчал о полученном в Раю задании.

Вельзевулу надоело быть зрителем, он подошел к демону Смоляку, схватил его за рога и заглянул в маленькие поросячьи глаза, в которых плескался ужас.

- Ты будешь говорить, козел?

Демон Смоляк испуганно хрюкнул и обморочно закатил глаза. Вельзевул не сомневался, что перед ним райский разведчик.

Беспринципность и подлость демонов ему были хорошо известны. Любой из них уже давно выложил бы все, что ему было известно, и даже немного приврал бы к сказанному. Этот же молчал. Тревожно было Вельзевулу; уж не проведал ли Господь о миссии Иуды?

Он отпустил пленного, и тот сполз по стене на пол.

- В камеру! - приказал Вельзевул. - Инструменты держать в готовности.

Мельком взглянув на храпящего Длиннорыла, Вельзевул пнул демона ногой.

- Этого тоже в камеру! - хмуро приказал он.

14

- Нет, - сказал Петр. - И не уговаривайте. Это не по мне. Я против Бога не пойду.

- А я кто, по-твоему? - поднял брови Сын Божий.

- Бог, - твердо сказал Петр. - Но и он - Бог!

Святой Дух хватил спирта, покривился и саркастически сказал:

- И я - Бог! - Он облачно ткнул в Голубя, лениво клюющего финик. - И он - тоже Бог! Так против кого мы предлагаем выступать?

- Не знаю, - честно признался райский привратник. - Если Ты, Господи, един во всех лицах, то нужно ли вообще выступать?

- Вот и я тебе толкую, - сказал Сын Божий. - Выступая против меня, ты тем самым меня поддерживаешь. Апостол Петр одурело глянул на него.

- Давайте подойдем к вопросу философски, - рассудительно сказал Фома. Вспомним закон единства и борьбы противоположностей, вспомним закон отрицания отрицания, и тогда нам будет ясно, что, ведя борьбу с Богом, мы одновременно поддерживаем Его. Следовательно, свергая Бога, мы одновременно сажаем Его на Небесный Престол.

- Бред какой-то! - сказал грубый Иаков Воанергес. - Где ты эти законы выкопал? У Аристотеля?

- Диалектический материализм, - признался Фома, и апостолы яростно завопили. Чужеродным телом смотрелся этот самый диалектический материализм в идеальном мире, угрозой этому миру он выглядел.

- Ты, Фома, лошадь позади сохи ставишь, - мягко заметил Иоанн. Сказано, что вначале было Слово!

- Чье Слово? - победительно глянул Дидим.

- Бога, конечно.

- А Бог? - Фома торжествующе засмеялся. - Он-то и есть первоначальный материальный объект!

Завязался теологический спор, незаметно переведший в яростную потасовку. За Дидима было четверо апостолов, за идеализм единым фронтом выступили все остальные. Иуда, как и полагалось гостю и парламентёру, держал нейтралитет.

- Хватит! - учительским командным голосом остановил потасовку Сын Божий.

Апостолы принялись приводить себя в порядок, поправляя хламиды и пряча еще гудящие от ударов арфы.