Харлан Эллисон - Птица смерти Страница 6

- А вообще-то, может, и получил бы. Вы оба настолько чудаки, что могли бы там сидеть и обсуждать гидравлику.

- А ты - наш сын.

Правда, да еще какая. Он не отрекался от этого, и никогда не стал бы. Он был и суров, и нежен, и своенравен - совсем как они, и помнил дни в джунглях под Бразилией, и охоту на Каймановой Канаве, и дни, когда он работал на лесопилке рядом с отцом. И знал, что, когда придет его час, он так же точно будет смаковать смерть, как сейчас его мать.

- Скажи... правда ли, что отец убил Тома Голдена?

- Сделай укол, тогда скажу.

- Я - Стек и не поддаюсь на подкуп.

- Это я Стек, и я знаю, какое убийственное любопытство тебя грызет. Сделай укол, и я тебе скажу.

Он нервно зашагал по комнате.

- Старая ты сука!

- Стыдно, Натан. Ты ведь не сукин сын. И это больше, чем может сказать о себе твоя сестра. Я тебе говорила, что она не дочь твоего отца?

- Нет, но я знаю.

- Тебе бы ее отец понравился. Это был швед. И твоему отцу он нравился.

- Потому-то папа ему и сломал обе руки?

- Может быть. Но я не слышала, чтобы швед на это жаловался. В те дни одна ночь со мной стоила пары сломанных рук. Сделай укол.

В конце концов, пока семья в столовой добиралась от закуски до десерта, он набрал шприц и сделал укол. Когда лекарство добралось до сердца, у матери расширились зрачки, и, перед тем как умереть, она собрала все силы:

- Давши слово - держи. Твой отец не убивал Тома Голдена. Я его убила. Ты настоящий мужчина, Натан, и дрался с нами так, как мы хотели, и мы оба тебя любили гораздо больше, чем ты думал. Хотя ты и хитрый с. с., ты это знаешь?

- Знаю, - ответил он, и она умерла, а он заплакал, и в этом была поэзия.

16

- Он знает, что мы идем.

Они лезли по северной стороне ониксовой горы. Змей покрыл ноги Натана Стека толстым слоем клея, и тому удавалось ставить ногу на опору и подтягиваться, хотя с загородной прогулкой такой поход не сравнишь. Они остановились передохнуть на спиральном подъеме, и Змей впервые заговорил о том, что ждет их в конце пути.

-Он?

Змей не ответил. Стек привалился к стенке. Ниже по склону им встретились какие-то слизни, пытавшиеся присосаться к плоти Стека, но Змей отогнал их, и они вновь присосались к горе. К тенеподобному существу они не приближались. Потом Стек разглядел сверкание вспышек на вершине, и откуда-то из живота начал распространяться страх. Перед самым спиральным подъемом они прошли мимо пещеры, где спали те самые похожие на летучих мышей твари. От присутствия человека твари словно взбесились, от их криков Стека затошнило. Змей помог ему миновать эту пещеру. Теперь они остановились, и Змей не отвечал на вопросы Стека.

- Мы должны лезть дальше.

- Потому что он знает, что мы здесь? - в голосе Стека звенел сарказм.

Змей двинулся вперед. Стек закрыл глаза. Змей вернулся к нему. Стек посмотрел на одноглазую тень.

- Шагу больше не сделаю.

- Нет причины, чтобы тебе не знать.

- Если не считать той, что ты, мой друг, не собираешься мне ничего говорить..

- Пока не время тебе знать.

- Послушай, если я ничего не спрашиваю, из этого еще не следует, что я не хочу знать. Ты мне такого наговорил, что мне не переварить: будто я настолько стар... настолько... даже не знаю насколько. Ты словно намерен мне сказать, что я Адам...

- Это правда.

- Ух ты! - Стек замолчал и уставился на тенеподобного.

А потом, поняв и приняв больше, чем он сам полагал возможным, произнес: - Змей, - и замолчал снова.

Помолчав, попросил:

- А теперь покажи мне другой сон и дай узнать, чем это кончилось.

- Ты должен быть терпеливым. Тому, кто живет наверху, известно, что мы когда-нибудь придем, но мне удавалось помешать ему учуять приближение опасности - то есть тебя, потому что ты сам не знал.

- Тогда скажи мне: он хочет, чтобы мы пришли? Тот, наверху?

- Позволяет. Потому что не знает.

Стек кивнул, соглашаясь идти за Змеем. Он поднялся на ноги и сделал изящный жест мажордома: после вас. Змей. Змей повернулся, положил свои плоские ладони на стенку ложбины, и они полезли дальше, подбираясь к вершине.

Птица Смерти нырнула вниз и снова поднялась к Луне. Время ещё было.

17

К Натану Стеку Дайра пришел перед закатом, вдруг появившись в дирекции промышленного консорциума, который Стек создал из семейной фирмы.

Стек сидел в пневматическом кресле, приподнятом над столом, за которым принимались важнейшие решения. Сидел в одиночестве. Остальные уже ушли, и комната была погружена в полумрак, нарушаемый только слабым светом скрытого ночного освещения.

Тень прошла через стены, те вспыхнули розовым кварцем и погасли вновь. Дайра стоял и смотрел на Стека, пока тот не почувствовал, что в комнате кто-то есть.

- Пора идти, - сказал Змей.

Стек глянул, и у него от страха глаза полезли на лоб.

Перед ним стоял Сатана, оскалив в улыбке клыкастый рот; на рогах переливались искорки звездного света, подрагивал веревочный хвост с копьевидным кончиком, раздвоенные копыта оставляли на ковре тлеющие следы. Вилы, атласный плащ, волосатые козлиные ноги, когти... Крик ужаса застрял у Стека в горле.

- Нет, - сказал Змей, - это не так. Пойдем со мной, и ты поймешь.

Он говорил печальным голосом. Как будто Сатана огорчился, что его неправильно поняли. Стек яростно замотал головой.

Спорить не было времени. Настал тот самый момент, и Дайра не мог позволить себе колебаний. Он махнул рукой, и Натан Стек поднялся из своего пневматического кресла, оставив за собой нечто, выглядевшее как спящий Натан Стек, и подошел к Дайре, а Змей взял его за руку, и они прошли сквозь стены, вспыхнувшие розовым кварцем, и исчезли.

Змей вел его все ниже и ниже.

Мать страдала от боли. Она болела уже целые века, однако теперь, как было известно Дайре, ее болезнь достигла последней точки, и Мать это знала. Но она спрячет свое дитя, ради себя самой спрячет его глубоко в своей груди, где никто его не найдет, даже безумец.

Дайра взял Стека в Ад.

Хорошее это было место. Теплое и безопасное, и далеко от происков безумцев.

И болезнь запылала во всю мочь. Истреблялись народы, вскипали и остывали, покрываясь накипью, океаны, воздух загустел от пыли и убийственных испарений, плоть растеклась, как нефть, небеса потемнели, и тускло светило замутненное солнце. Стонала Земля.

В муке пожирали сами себя растения, бесились искалеченные животные, сгорали деревья, и из пепла их подымались стеклянные фигуры, рассыпавшиеся на ветру осколками. Земля умирала смертью медленной и мучительной.

В центре Земли, в хорошем месте, спал Натан Стек. "Не оставляй меня с чужими".

Далеко наверху, среди звезд, кружила и кружила Птица Смерти. Она ждала Слова.