Джон Ринго - Дорога на Дамаск Страница 6

Трудно ожидать чего-либо иного от планеты, на которой сто лет царит мир. Но где же теперь взять хорошо подготовленную и боеспособную армию?.. Впрочем, попадается множество недавно основанных пограничных колоний, вообще не имеющих собственных вооруженных сил, не говоря уже о военных базах с современным оружием в арсеналах. Нынешние руководители Джефферсона просто молодцы, что на всякий случай сохранили свои боевые ресурсы!

Перед нами расстилалась обширная ровная площадка, очищенная от растительности. Здесь только что началось новое строительство: повсюду аккуратно разложены огромные плиты пластикового бетона и другие строительные материалы, закрытые брезентом от непогоды. Если все пойдет по плану, из этой грязи поднимется моя база. По договору Конкордата с Джефферсоном правительство этой планеты должно построить для меня ангар, ремонтную мастерскую, склад для боеприпасов и жилье для моего командира. Кроме того, мы должны получить доступ к базе данных Джефферсона. Строительство моего ангара уже началось. Значит, местные жители полны решимости дать отпор явакам.

Рядом с посадочной площадкой стоит семь автомобилей. В трех, что побольше, явно приехали журналисты, — рядом с ними толпится множество кинооператоров. Их помощники возятся с проводами и шнурами, извивающимися по земле, как щупальца медузы. Ветер швыряет в разные стороны тучи цветочных лепестков и треплет кабели кинокамер, а репортеры во всполохах вспышек уже вещают в объективы о том, насколько «сложна сложившаяся ситуация». Мне никогда не понять, почему некоторые люди маниакально стремятся вдолбить в головы как можно большему числу своих соплеменников, что именно они должны думать о происходящем. За сто три года, проведенных мною на войне, моя оценка положения на поле боя и остальных вопросов, касающихся боевых действий, совпадала с мнением журналистов в среднем в одном случае из ста. Я вообще не понимаю, зачем нужны их «репортажи».

Наверное, это не понять никому, кроме самих людей.

Моего командира встречает группа людей в штатском и военных мундирах. Некоторые из них оживленно разговаривают с репортерами, но большинство возбужденно переговаривается между собой, показывая на меня пальцами.

Саймон отключил зажимы, удерживающие его в кресле.

— Пожалуй, я выйду. Встречающие, кажется, чем-то озабочены.

— Штатских всегда пугает мой вид.

Саймон на мгновение задержался возле трапа, ведущего из командного отсека, и погладил рукой переборку:

— Я знаю, Сынок! Они же в первый раз тебя видят! Может, потом они тебя и полюбят…

Ренни так никогда меня и не полюбила, но я не хочу напоминать об этом Саймону. Не полюбило меня и большинство остальных штатских, с которыми мне приходилось сталкиваться… Впрочем, я рад, что Саймон пробудился от унылого молчания, в которое теперь так часто впадает, и вспомнил обо мне. Саймон — мой седьмой командир с момента вступления в строй. У меня были нормальные отношения с первыми шестью, но в Саймоне Хрустинове есть что-то такое, что делает наши отношения совершенно особыми, хотя мне и не объяснить, в чем именно дело. Внезапно я чувствую радость от того, что именно он будет моим последним командиром, и я буду его защищать.

Саймон спрыгивает с последней ступеньки длинного трапа прямо под мои гусеницы. К нему делает шаг высокий худощавый человек с продолговатым худым лицом.

— Майор Хрустинов?

Он протягивает моему командиру руку.

— Разрешите представиться. Абрахам Лендан. Журналисты снимают рукопожатие, а мой командир непритворно удивлен.

— Польщен тем, что вы лично встречаете меня, господин президент!

Я тоже удивлен. Так это сам президент Джефферсона Абрахам Лендан! Выходит, он не склонен к помпезным церемониям, которые так любят главы многих планет…

Президент Лендан знакомит нас со своей свитой.

— Майор Хрустинов, разрешите представить вам моего секретаря Элору Вилоуби, советника по вопросам обороны Рона Мак Ардля и Джулию Элвисон, советника по вопросам энергетики. Это спикер Законодательной палаты Биллингсгейт. Это — председатель Сената Хасан, а это — Кади Хаджам — председатель Верховного Суда Джефферсона.

После рукопожатий и дежурных приветствий президент Лендан знакомит Саймона с несколькими высокопоставленными офицерами в темно-коричневой форме Сил самообороны Джефферсона. Их мундиры кажутся тусклыми на фоне малинового кителя моего командира. Офицерам Кибернетической бригады нет необходимости маскироваться в складках местности. Они воюют внутри линкоров, чей корпус может выдержать даже небольшой ядерный взрыв. Кроме того, офицерские мундиры блестяще выглядят на параде и воодушевляют остальных военных и оказавшихся в опасности штатских.

Я внимательно слушаю президента, представляющего людей, с которыми мне с моим командиром придется осуществлять оборону Джефферсона. В первую очередь президент Лендан подходит к человеку в летах. Ему, на мой взгляд, уже пора было бы оставить действительную службу.

— Генерал-полковник Дуайт Хайтауэр, министр обороны и председатель Объединенного комитета начальников штабов.

Генерал Хайтауэр сед как лунь, а морщины, бороздящие его лицо, говорят о том, что ему лет семьдесят пять, а то и все восемьдесят… Президент поворачивается к остальным офицерам.

— Генерал-лейтенант Джаспер Шатревар, командующий сухопутными войсками Сил самообороны. Адмирал Кимани, командующий Военно-космическим флотом Джефферсона, и генерал-майор Густавсон, командующий нашими военно-воздушными силами.

Высокий, худощавый президент Джефферсона поворачивается ко мне.

— Смею полагать, это и есть боевой линкор «ноль-ноль-сорок-пять»?

В глазах Саймона вспыхнула веселая искорка.

— Так точно, господин президент!

— А как же мне к нему обращаться? — неуверенно спрашивает президент. — Не перечислять же каждый раз все эти цифры!

— Называйте его «Сынок».

На лице Лендана написано удивление. Потом он покорно кивает, откашливается и обращается прямо ко мне, не сводя глаз с объектива ближайшего из моих внешних оптических датчиков:

— Добро пожаловать на Джефферсон, Сынок!

— Благодарю вас, господин президент!

Кое-кто из присутствующих вздрогнул, услышав мой голос, хотя я всегда старательно уменьшаю его громкость, чтобы не порвать нежные барабанные перепонки собеседников. Впрочем, президент лишь улыбнулся, обнаружив присутствие духа, которое скоро понадобится ему и всем его согражданам. Мне хорошо видны глубокие морщины у него на лице и тени под глазами. В последнее время он явно мало спит и много переживает. Следующие его слова подтвердили мое предположение.