Виталий Сертаков - Баронесса Изнанки Страница 6

Егерь затрубил в рог, ему ответили с головной повозки каравана. Анку схватили под мышки и подсадили на верхнюю ступеньку кареты. В первые секунды она скривилась от резкого запаха сырых шкур, ячменного пива и еще чего-то, неприятно звериного. В этот момент она оценила мудрость дядюшки Эвальда, закупорившего их всех в зеленые дождевики. Во дворе, заполненном народом, повисла гробовая тишина, когда на Марии распахнулся плащ, и всем предстали ее ноги в кожаных брюках. Наездница хмуро огляделась, взбираясь по лесенке, и под общим молчаливым нажимом вынуждена была застегнуться.

Как только огромные колеса загрохотали по булыжнику, Младшей стало не до запахов, а после она их вообще перестала замечать. Вероятно, пахло от самого ученейшего магистра, он занимал главную, самую благоустроенную каюту на первом этаже, вплотную к печке. Остальные фоморы не поехали, обнялись с товарищем на дорожку, и второй свободный «люкс» магистр уступил дядюшке Эвальду. Анка немного побаивалась, что в пути ей придется сидеть бок о бок с неотесанным великаном, однако фомор почти сразу заперся в каюте со стариками. Дяде Эвальду утром стало полегче, тетя Берта буквально расцвела от этого известия, она поила кровника отварами, держала его за руку, не отходила буквально ни на минуту. Младшая слушала громогласное уханье Уг нэн Наата, ответные смешки тети Берты и невнятное бормотание дяди Эвальда, устроившись наверху, возле окошка. Колеса гремели, возница в зарешеченной будочке, снаружи усаженной шипами, протяжным свистом и гиканьем подгонял лошадей, сбоку у самого окна скакал егерь с длинной пикой, в соседней каюте Саня и Бернар оживленно болтали с маленьким посланцем короля пикси. Чернявый милорд, повелитель сотен квадратных миль горного Логриса в своем зашнурованном кафтанчике казался рядом с ними десятилетним мальчиком. Позади тарахтела более скромная по размерам карета с серебряным гербом барона Ке, за бароном неторопливо шествовали быки, а еще дальше, до самого горизонта, растянулся торговый караван.

Анка намеревалась пойти в гости к пучеглазому милорду Фрестакиллоуокеру, чтобы ничего не пропустить, но постель оказалась такой мягкой, а чистый воздух так пьянил, что она немедленно начала кивать головой в такт качке. В последний миг перед тем, как окончательно провалиться в сон, она успела подумать, что теперь-то уж, при такой охране, с ними точно ничего плохого случиться не может.

И окунулась в мягкую полынью.

Два предателя

Первые несколько часов Старший без движения пролежал в палатке, кутаясь в пуховик, погруженный в свои мрачные мысли. За пологом палатки, которую ему выделил усатый тюремщик, густо синели своды пещеры, сверкали лучи прожекторов, заставляя плясать кварцевые прожилки на серых подземных монолитах и слегка, почти незаметно, покачивался теплый округлый бок Тхола. В дюжине шагов растирал ладони вооруженный часовой: в густой тишине пещеры звуки разносились так хорошо, что Валька иногда слышал дыхание американца. Кроме дыхания он слышал периодический писк рации, щелчки приборов и монотонный гул дизель-генератора. Рядом с округлым боком исполина американцы собрали металлическую лестницу с платформой наверху. Потом оказалось, что с другой стороны установлена такая же конструкция. Платформа могла двигаться вверх и вниз, как люлька маляров вдоль фасада здания. На ней помещались стульчик, стойка с моргающими датчиками, ноутбук и приборы с круглыми окошками, похожие на осциллографы. С лесенки, по штанге тянулись пучки проводов и прятались в надувном домике, пятнистом, похожем на кубического леопарда. На платформе почти непрерывно сменялись два типа в белых комбинезонах с затемненными щитками на лицах. Еще они зачем-то, когда подбирались вплотную к Тхолу, надевали респираторы. Наверное, боялись, что он их как-нибудь отравит. Один из ученых водил вдоль спины Тхола Длинной железной палкой с закрепленной на конце штуковиной, похожей на микрофон. Его напарник старательно колотил по клавишам ноутбука, затем поворачивался к окошкам приборов и вполголоса отдавал следующую команду. Старший пожалел, что так и не занялся с Лукасом английским языком, хотя тот клятвенно обещал мамане сделать из Лунина-младшего полиглота и вундеркинда. Слушая умников с приборами, Старший различал только «выше», «вперед», «повтори» и вечное «о'кей». Иногда ученые спускались, убегали в свой надувной домик, и тогда он раскачивался, как избушка на курьих ножках. Потом они возвращались, освобождали упоры, передвигали лесенку на метр в сторону и снова, долго и обстоятельно, со всех сторон, прикручивали к лестнице распорки, чтобы хрупкое сооружение не завалилось. Старшего они очень ждали, им не терпелось задать ему кучу вопросов, и в первую очередь — не мог бы он как-нибудь впустить их внутрь.

От такой наглости Валька одеревенел, а потом попросил Второго усатого перевести, что если они так желают его, Валькиной, смерти, то проще его сразу пристрелить. Потому как боевой Тхол, кроме своего наездника, и близко никого не подпустит!

Американцы покривлялись, поспорили между собой и потащили Вальку к тому месту, где предположительно имелся выход. Якобы, именно там, где слоистая «ручка» переходила в шарообразное расширение, и открывался в свое время люк. Якобы именно здесь наездники покинули корабль. В пользу этой теории свидетельствовало крапчатое, шишковидное образование, примерно полметра в диаметре, меньше всею похожее на люк или шлюз. Старший стоял на своем — у наездника непременно имеется свой управляющий офхолдер, выращенный в недрах именно этого Тхола. А если они такие умные и сумели заполучить корабль, то пусть принесут ему офхолдер. Мол, тогда и поговорим.

Второй усатый пообещал, что сделает все возможное. Третий усатый с теплотой в голосе добавил, что скоро привезут навигатора, и тогда мальчик запоет другую песню. Старшему от подобных намеков стало муторно и тоскливо. Сразу же вспомнился медицинский столик в «палате» у Сергея Сергеевича, белая пеленочка, под которой, наверняка, таились стальные инструменты.

Тхол равнодушно висел над ними, в полуметре от пола пещеры, не проявляя ни беспокойства, ни торопливости. Сорокаметровая волосатая «гантель» не прикладывала, кажется, никаких усилий, чтобы удерживать свой гигантский вес в воздухе. Под белым пушистым брюхом можно было проползти во всех направлениях и нигде не обнаружить намека на крепление. Но это не означало, что чудо древнего разума можно сдвинуть с места. Тхол слегка покачивался, иногда вздрагивал, выделяя тепло, но не подчинялся внешним воздействиям. Валька наблюдал, как американцы пытались сдвинуть лохматую тушу, но не преуспели, даже на сантиметр. Они убили троих атлантов, наездников Коллегии, захватили самую совершенную военную машину на планете, и в бессильной ярости могли только бродить вокруг с датчиками.