Андрей Имранов - Антитезис Страница 6

— Ну вот. Фактически, тогда я вас и заприметил. Несмотря на этот идиотский ваш псевдоним — которым, я уверен, вы гордитесь до сих пор — и полное отсутствие владения языком, была в ваших статьях такая, знаете, изюминка. Экспрессия, умение подать материал, образно и живо. Помните это вот ваше «первый реальный бал рвущего в жизнь организма»? А? Каково? Сильный образ, да.

Лукшин смутился. По поводу именно этой, относящейся к спектаклю «Война и мир», фразы, он выслушал немало колючих реплик еще тогда, во времена «Ночного эксперсса». А уж сейчас… может, он над ним просто смеется?

— Ну и позже. «Туберкулез, или чахотка — страшная болезнь. От нее умер Чехов и девять бомжей за прошедший месяц».

Лукшин смутился окончательно.

— Я еще тогда сказал — у мальчика есть шанс стать человеком. Понимаете, о чем я?

— Не совсем, — выдавил Дима.

— Не совсем? Ха! Все слышали — «Не совсем»? Ерунда какая, да? Нелепица, чушь, реникса! Как таких людей пускают в журналисты? Вот что скажет на такие фразы любой обыватель. Подобную чушь ваша братия плодить не устает, выдавая по сотне перлов ежедневно. То коровы трудятся, не покладая вымени, то пожарники горят на работе. Встречаются фразы и понелепее ваших, и посмешнее. Но вот ведь что занятно — проникли в массы и остались в памяти народной почему-то именно «Черкизон», «Копипаста» и «Мерзкоконтинентальный климат». Почему?

— А? — сказал Дима, мучительно соображая, хвалит его этот тип, или ругает.

— Два. Готов поклясться, вы даже не представляете себе, сколько сленговых выражений и просто распространенных идиом — мемов, как сейчас модно говорить — обязаны своим происхождением именно вашему змеиному перу. А если бы и представляли, то уж точно не гордились бы — ваши поздние тексты отмечает на гран лучшая стилистика и полное отсутствие той самой изюминки. Вам знакомо выражение «вылить вместе с водой ребенка»?

— Н-нет, — сказал Дима, — то-есть, да. То есть, знакомо, но…

— Неважно. Вы так старательно изживали в себе свой самобытный талант, что я уже начал думать, что вы свой шанс, извиняюсь, просрали. Но, увидев ролик, — хмыканье, — понял — есть еще порох.

— А… — Дима глупо улыбнулся, — в смысле, что я не побоялся…

— Нет! — собеседник в притворном ужасе всплеснул руками, — Ни слова больше, пока я не разочаровался окончательно и не выставил вас прочь с ушибами. При чем тут ваш психоз и нервный срыв?

Лукшин ничего не сказал, выразив наполнившее его горестное недоумение только мимикой. Но и этого хватило.

— Боже ж мой. Святой Себастьян на допросе в КГБ, только ангелочков над головой не хватает. Вспомните свою короткую, но пламенную речь, произнесенную в лицо охраннику. Не потрудились посчитать, сколько фраз из нее уже живут своей жизнью на сетевых просторах? Можете не отвечать, знаю, что не потрудились. Если вам вдруг интересно, то знайте — две. Можно было бы сказать, что три, поскольку мем «2Га» несомненно происходит от вашего «говно гамадрила», но конечный вид оно приобрело не сразу, так что на единоличное авторство здесь вы уже претендовать не сможете. Кстати, забыл представиться. Меня зовут Вирджил. Пусть вас не смущает мое имя, я русский, просто меня в честь Вирджила Мейсона — борца за права негров в США назвали. Во времена молодости моих родителей и не такое случалось. Наливайко Вирджил Сидорович.

— Очень приятно, — машинально сказал Дима, — Дмитрий Лукшин.

— Я в курсе, — Вирджил хохотнул, — оставим суету и вернемся к сути. Я думаю, ты уже понял, что организация мы серьезная и не бедная… ничего, если я к тебе на ты, — вопроса в этом вопросе было очень мало, поэтому Лукшин даже кивать не стал, да Вирджил и не ждал ответа, — но не думаю, что тебе известно что-то сверх этого. Если ты нам подойдешь — а я на это надеюсь — ты узнаешь про нас больше; пока скажу лишь, что организация наша международная, действуем мы в очень многих областях экономики, культуры и политики. Не буду тебя пугать словами «тайное общество», тем более что это совсем не так, да. Просто до последнего времени у нас не было цели заявлять о себе, как о каком-то социальном явлении.

«Мафия, что ли?» встрепенулся Дима, но страха на этот раз не было. Даже наоборот, он вдруг понял, что совсем не против поработать на мафию. Вирджил заметил беспокойство Лукшина и истолковал его правильно:

— Ты, наверное, подумал про что-то незаконное. И совершенно зря. Криминального в нашей организации ничуть не больше, чем в любой крупной корпорации. Собственно от обычной транснациональной компании нас отличает только то, что кроме общих экономических интересов, мы, члены этой компании, связаны неким моральным кодексом. Ты что-нибудь слышал о катарах?

Лукшин нахмурился.

— Что-то средневековое… а, Тамплиеры!.. Или масоны?

— Не совсем, — Вирджил поморщился, — даже совсем не. Но это к лучшему, что ты ничего не знаешь. Есть надежда, что ты будешь смотреть на ситуацию открыто, а не через кривое зеркало общепринятой истории. Поэтому будет лучше всего, если ты не будешь даже мысленно связывать нас с какими-либо известными тебе движениями. Особо предупреждаю насчет коммунизма — у тебя наверняка возникнет такой порыв, тем более что катары приложили немало усилий к достославным событиям, именуемым в нашей стране Октябрьской революцией. Увы, усилия эти пропали втуне и понятие «коммунист» сейчас искажено и дезавуировано до неузнаваемости. Храни тебя Господь от того, чтобы в представлении своем связать нас с коммунистами, или, паче того — с КПРФ. Обижусь сильно, будешь бит и выгнан.

Дима хмыкнул и криво улыбнулся.

— А представление тебе составить придется, — продолжал Вирджил, — поскольку это будет основой твоей работы. Твоей задачей будет освещать те или иные события с нашей точки зрения. И для этого тебе придется стать одним из нас. Ты знаешь, чем проститутка отличается от куртизанки?

— Что? — Лукшин мотнул головой, — Ну, куртизанки дороже. И потом, это же давно было, сейчас их уже нет.

— Это слова «куртизанки» сейчас нет, сами они никуда не делись и остаются весьма востребованным товаром. Проститутка продает за деньги свое тело, а куртизанка — любовь. Душу, можно сказать. Настоящая куртизанка действительно любит того, кто платит ей деньги. Нам нужна куртизанка, а не проститутка, да. Именно в этом вопросе мы не сошлись с предыдущим соискателем.

— Черкизов? — Удивился Дима.

— Да. Он — очень хорошая проститутка, и гонорары свои он получает не просто так. Но куртизанкой он стать не сможет, он любит только себя и не готов любить кого-то еще даже за очень большие деньги. Не буду утверждать, что это плохо, но нам не подходит. И будешь ли работать у нас ты, зависит от того, сможешь ли ты принять и полюбить нашу идею.