Кейдж Бейкер - Адское пламя в сумраке Страница 6

А библиотека оказалась настоящей сокровищницей.

Она и вправду по большей части состояла из эротических произведений — скорее эклектичных, нежели извращенных. Льюис обнаружил великолепный экземпляр первого перевода «Камасутры» на английский. К тому же библиотеку, несомненно, давно пора было привести в порядок: «Путешествия Гулливера» бились за место на полке с трудами по Каббале или но архитектуре, или с «Книгой мучеников» Фокса, или с «Любовными элегиями» Овидия. Нашлись в библиотеке и несколько самых настоящих древних свитков и кодексов: «Вакханки» Еврипида второго века и примерно такие же старинные «Лягушки» Аристофана.

Но среди всего этого богатства затесались и фальшивки, самая занятная — алхимический трактат, якобы написанный Аристотелем; выполнены они были хорошо, их явно делал человек, у которого в распоряжении имелся изрядный запас очень старого папируса и который владел несколькими хитроумными рецептами изготовления аутентичных чернил. Льюис узнал руку одного фальсификатора, работавшего в прошлом веке и ориентировавшегося на рукописи Иоанна Евгеника.13 Этот неизвестный русский был своего рода знаменитостью среди торговцев поддельными документами; Льюис, отметив, что в молодости сэр Фрэнсис побывал в России, предположил, что ему могли продать много фальшивок работы того же мастера.

В конце недели Льюис уселся за искусно спрятанный полевой передатчик и отправил сообщение:

«ДЭШВУДСКАЯ МИССИЯ ПРОТЕКАЕТ УСПЕШНО. ПОЛУЧИЛ ДОСТУП В БИБЛИОТЕКУ. ИНВЕСТОРАМ КОМПАНИИ БУДЕТ ИНТЕРЕСНО! ПОТРЕБУЕТСЯ ДВА РУЛОНЧИКА ПАПИРОФИКСА И ОДИН — ПЕРГАМЕНФИКСА. ПРОШУ ВЫСЛАТЬ БЛИЖАЙШЕЙ ПОЧТОЙ. ОДНАКО НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ КВЧ ЗАГАДОЧНОГО ЭЛЕВСИНСКОГО СВИТКА КВЧ НЕ ОБНАРУЖЕНО. И ВООБЩЕ НИКАКИХ ОРГИЙ. ИНФОРМАТОР ОШИБСЯ?»

Час спустя пришел ответ — сверкающими желтыми буквами:

«ПАПИРОФИКС И ПЕРГАМЕНФИКС ВЫСЛАНЫ. ЛЬЮИС, ИЩИТЕ ВНИМАТЕЛЬНЕЕ».

— Великолепный бекон, милорд, — сказал Льюис за завтраком.

— А? — Сэр Фрэнсис отвлекся от созерцания няни, которая пыталась накормить его отпрыска кашкой. — А. Здесь хорошие свиньи.

Льюис задумался, как бы легко и непринужденно перейти от свиней к интересующему его предмету, но так и не смог ничего изобрести.

— Милорд, поскольку сегодня суббота, я попросил бы позволения не работать, чтобы прогуляться по парку, — произнес он.

— Что? Ах да, конечно! — отозвался сэр Фрэнсис. — Да, вам понравится. Человек с классическим образованием найдет там много достойного внимания, — добавил он, подмигнув так искусно, что его малютка-дочь была просто зачарована и прямо за столом принялась неистово практиковаться в подмигивании, пока няня не урезонила ее ледяным взглядом.

Льюис ускользнул после завтрака и надеялся плодотворно провести день, высматривая подозрительные места, где мог быть спрятан свиток, однако он дошел всего-навсего до храма Венеры, как перед ним словно из-под земли выскочил сэр Фрэнсис.

— Вот вы где! Мне пришло в голову, что вам, пожалуй, понадобится проводник, здесь есть что посмотреть! — радушно воскликнул он.

— Вы так добры, милорд, — проговорил Льюис, пытаясь скрыть раздражение.

— Что вы, что вы! — Сэр Фрэнсис с некоторым смущением откашлялся и продолжил: — Начнем! Храм Венеры. Обратите внимание на статую, сэр.

— На которую? — учтиво осведомился Льюис, поскольку ведущий к храму склон, устланный яркими осенними листьями, украшали добрых три десятка статуй: мальчики со щитами, всевозможные фигурки фавнов, нимф и амуров и что-то подозрительно похожее на садовых гномов.

— На саму Венеру, — сказал сэр Фрэнсис и повел Льюиса к вершине. — На ту, которая стоит в храме. Выполнена куда лучше, чем все эти мелкие фигуры, однако, клянусь Богом, я заполучил ее по бросовой цене. Одна гипсовая мастерская в Генуе разорилась и распродавала все изделия. Это, сэр, копия Венеры Медицейской; и неплохая, не правда ли?

— Весьма и весьма, — отозвался Льюис, гадая, не уводит ли его сэр Фрэнсис подальше от чего-то важного.

Сэр Фрэнсис сделал шаг назад и поднял руку, указывая на купол храма.

— А вон там — видите? Посмотрите внимательно. Различить отсюда довольно трудно, но на самом деле там Леда с Зевсом в обличье лебедя.

Льюис тоже сделал шаг назад и посмотрел.

— О, — проговорил он. — О да. Что же, вид у нее, несомненно… гм… счастливый.

— Мне кажется, скульптор превосходно передал сочетание экстатических спазмов и благоговения перед божеством, — заметил сэр Фрэнсис. — Жаль, что нельзя снять ее и поставить внизу, где ее было бы лучше видно, но… впрочем, возможно, это и к лучшему. Неловко показывать такое детям.

— Полагаю, неловко, да.

— А здесь у нас Венерина обитель, — продолжал сэр Фрэнсис. — А вон та статуя — Меркурий, видите? Ироническое напоминание для беспечного юношества. Обратите внимание на множество изящных намеков на Венерин прелестный портал блаженства, или, как его иногда называют, сами Врата Жизни, откуда вышли мы все.

— Будоражит воображение, милорд.

— А вот там, вдали, храм нимфы Дафны, — указал сэр Фрэнсис. — Надо бы немного подстричь лавры, чтобы более изысканно оттенить здание. Я построил его в дни увлечения друидизмом.

— Прошу прощения?

— Когда-то я собирался почитать деревья, — пояснил сэр Фрэнсис. — Обратился к Стакли — вы его знаете, он верховный друид — за посвящением и прочим. Мне, как водится, дали благословение посадить рощицу; но потом на меня разозлились и лишили благословения. Что за люди — ни малейшего чувства юмора!

— По крайней мере, в восемнадцатом веке, — пробормотал Льюис.

— Так или иначе, я не вижу, чему поклоняться в обычных деревьях, — продолжал сэр Фрэнсис. — Не слишком веселая компания, а? — Он пихнул Льюиса локтем. — И с франкмасонами то же самое — я всегда старался вести себя с ними как следует, но, право слово, никогда не мог сделать серьезное лицо! Полагаю, сэр, я вас ничем не обидел? — Ну что вы, ничуть.

— Должно быть, мне следовало сначала выяснить, христианин ли вы, — заметил сэр Фрэнсис.

— Честно говоря, я причисляю себя к язычникам, — признался Льюис. — Хотя среди моих друзей есть христиане.

— О, и среди моих тоже! Сам я никогда не смеялся над Христом, право слово; я не могу мириться с церковью как с институцией. Отвратительные, жестокие, самодовольные, алчные лицемеры! Однако посмотрите на мою церквушку вон там, на холме, — что вы о ней подумали, а, сэр?

— По правде говоря, я удивился, при чем тут золотой шар, — признался Льюис.

— Он олицетворяет солнце, — пояснил сэр Фрэнсис. — На мой взгляд, этот символ куда более подобает Свету Мира, разве не так? Однако кое-кто, разумеется, обиделся. Хотя, по всей видимости, я сам все испортил — ведь я устраиваю там веселые попойки, церковь, знаете ли, внутри пустая, одни скамьи. А потом я как-то раз выходил оттуда, поскользнулся и едва не сломал шею… Нехорошо, нехорошо! — Он принялся хихикать с притворным смущением. — А видели бы вы, какое лицо сделалось у нашего викария!