Александр Левченко - Экспедиция на Бермуды Страница 6

Сил на приготовление полноценного обеда не остается ни у кого, и мы наскоро подкрепляемся холодными мясными консервами.

— Ну что, Нику, будем разворачивать лабораторию? — спрашивает Алек, но по его голосу чувствуется, что делает он это лишь ради приличия.

— Побойтесь бога, ребята, — отвечаю я, — разве ж можно устраивать две каторги в один день?

— Ну тогда я отдыхаю, — облегченно вздыхает Алек.

— Я тоже, — присоединяется к нему Станко.

— А ты? — поворачиваюсь к Владу.

— Еще не знаю, — неопределенно отвечает тот.

— А никто из вас не хочет поплавать с аквалангом? — подбрасываю идею, которая, уверен, воодушевит всех.

Однако в ответ слышно лишь скромное молчание.

— Ну вы, ребята, даете, — тихо поражаюсь их равнодушию, — как же это вы попали в экспедицию?

Реакции на мои слова, разумеется, никакой, и я недоуменно поднимаюсь и иду к лабораторной палатке, куда мы позатаскивали все наши вещи. Среди кучи хлама нахожу свой акваланг, а возле выхода — ящик с компрессором. Мне ещё хватает сил вытянуть его из палатки, но как самому распаковать неизвестно, и я растерянно замираю в позе мыслителя.

— Давай помогу, — слышу вдруг голос Станко. Он стоит рядом и смотрит на меня со снисходительной улыбкой.

Вдвоем мы быстро приводим компрессор в рабочее состояние, я завожу двигатель и наполняю воздухом баллоны акваланга. Станко возвращается в свою палатку, а я беру снаряжение подмышку и направляюсь к морю, подталкиваемый в спину предчувствием наслаждения, которое нельзя сравнить ни с чем.

На пляже оставляю акваланг и иду искать место поглубже. Однако возле берега всюду жабе по колена, и я возвращаюсь обратно немного огорченный. А здесь меня уже поджидает Влад.

— Что, всюду мелко? — спрашивает он утвердительным тоном, как бы читая мои мысли. — Знаешь что, Нику, давай съездим на Малый, я осмотрю островок, а ты поплаваешь возле него. Там есть замечательные глубокие места.

— А ты, интересно, откуда это знаешь? — недоверчиво смотрю на него.

— Ну ведь я же какой-никакой экстрасенс, — смеется Влад. — Ну так что?

— Поехали, — соглашаюсь я.

На этот раз Влад сам садится за руль катера, а я примащиваюсь сбоку, держа на коленях акваланг. Ветерок сейчас намного свежее, чем утром, и море уже не такое спокойное, но это совсем не мешает тому, чтобы преодолеть несколько сот метров до соседнего острова. И за какую-то минуту-другую мы пристаем к небольшому песчаному клочку на побережье Малого.

— Но где же здесь глубокие места? — разочарованно спрашиваю Влада, видя вокруг все ту же мель.

— Иди посмотри за вон тем камнем, — показывает он рукой, и я, схватив акваланг, трусцой бегу туда. И в самом деле, опытным глазом определяю, что сразу же возле берега здесь отнюдь не меньше пяти метров. Нетерпеливо снимаю одежду, натягиваю ласты, навешиваю на плечи баллоны с воздухом, открываю вентили, накладываю на лицо маску, беру в рот загубник и делаю первый вдох. Все вроде бы нормально, и теперь можно помаленьку сползать с камня в воду. Когда приятное щекотание поднимается выше пояса, откидываюсь на спину, уже в воде поворачиваюсь лицом вниз, перегибаюсь поперек и резким толчком ног направляю тело вниз.

О Море! Найдутся ли у меня слова, которыми я смог бы достойно описать чувства, охватывающие душу при погружении в Твой таинственный подводный мир? Даже те, кто всю жизнь плещется на Твоей поверхности и ныряет с закрытыми глазами на глубину не больше метра, не могут сдержать своего восхищения Тобой! А что же говорить мне в те чудесные мгновения, когда я свободно лечу, будто в сказочном сне, над удивительными красными зарослями, в которых пасутся Твои чудные стада! Достаточно наименьшего движения руки или ноги, чтобы изменить направление полета, и сладкое ощущение не ограниченного ничем владения телом и пространством пьянит не хуже крепкого вина. За эти неповторимые минуты я готов простить Судьбе все неприятности и обиды, всю свою неустроенную личную жизнь и, став на колени, благодарить Ее за то, что когда-то привела меня в группу аквалангистов.

Я полностью отдаюсь радостям наблюдений и маленьких подводных открытий и совсем не отвлекаю внимания на те мелочи, которыми всегда сопровождается пребывание под водой. Все необходимое мое тело выполняет автоматически: нарастает боль в ушах — и оно само делает глотательное движение, уравновешивая давление; маска начинает обжимать лицо — и нос сразу же поддувает немного воздуха. А я в это время слежу за раком-отшельником, смешными перебежками пытающегося добраться до облюбованного камушка, прикрываясь от нападения врагов чужой ракушкой. Немного в стороне зеленухи пасутся возле обросшего мхом обломка скалы, кружа в своем предвечном медленном танце и настороженно посматривая на меня. А вот на самом дне виднеется небольшой потешный горбочек, из которого торчат двое живых глаз. Он так и просит, чтобы на него положили ладонь, но лично у меня этого желания не возникает уже давно, с того времени, как один мой товарищ таким образом поколол руку отравленными спинными плавниками морского дракончика и несколько дней пролежал после этого в кровати.

Я чувствую себя прекрасно, как и всегда, когда оставляю грешную землю и погружаюсь в зеленоватое пространство молчаливого царства Нептуна. Вот только непонятно, что это так тихонько звенит в ушах? Совершенно понятно, что гидростатическое давление здесь ни при чем, и тем не менее я пробую все известные мне методы его уравновешивания. Напрасно. Ну что ж, это не слишком большое неудобство.

Плавно работая одними ногами, я подплываю к колонии мидий, укрывших своими ракушками поверхность шарообразной формы валуна. Может, прихватить с собой несколько наибольших экземпляров для первой бермудской похлебки? Мысль вроде неплохая, однако она ещё не успевает окончательно сформироваться, как меня охватывает непонятная апатия, и, не задерживаясь ни на миг возле колонии, я плыву дальше.

Но куда я, собственно, направляюсь? И что мне здесь нужно? Эти вопросы встают передо мной совершенно неожиданно, и вслед за ними появляется какое-то смутное тревожное ощущение. Я начинаю вспоминать, с какой целью опускался под воду, но все нарастающая боль в голове никак не позволяет сосредоточиться. Может, мне нужно что-то срочно сделать? Но что именно? И тут меня осеняет: я под водой для того, чтобы раскрыть тайну Бермуд!

«Ха-ха-ха», — слышится вдруг за спиной, и мне становится так жутко, что я едва не кричу от ужаса. Потеряв самообладание, вразнобой машу руками и ногами и выкручиваю шею, пытаясь побыстрее обернуться, но вода мягко гасит эти недостойные аквалангиста конвульсии. В конце концов немного овладеваю собой и выполняю желанный поворот, однако перед глазами, естественно, никого. «Стоп, Нику, — делаю попытку трезво разобраться в ситуации, — с тобой творится что-то неладное. Давай быстрее на берег!». Разворачиваюсь в ту сторону, где дно поднимается вверх, образовывая мель, и начинаю что есть сил работать ногами. Вспышка активности внезапно сменяется приступом равнодушия к всему, но тело продолжает свою работу в заданном темпе. Я уже почти достигаю того места, где можно подняться над водой, как новая волна холодного липкого ужаса догоняет меня. Я начинаю неистово колотить руками и ногами, отчаянным криком стремлюсь заглушить в себе ощущение животного страха, но челюсти будто окаменели и не дают пробиться наружу ни одному звуку. Слой воды все утончается и утончается, но мое состояние не позволяет подняться и побежать, и я продолжаю бессмысленно барахтаться в воде, а когда это становится невозможным, на карачках ползу к берегу. Кто-то хватает меня за руку, порывисто поднимает на ноги и освобождает от маски и загубника. Это Влад.