Николай Басов - Экспансия (сборник) Страница 60

К тому же взявшие их в плен карлики почему-то ждали, что произойдет. И тогда Ростик вдруг понял. Оружие, которое они с Шипириком принесли в лес, из которого не сделали ни одного выстрела, сейчас, именно сейчас если и не спасет им жизнь, то, весьма возможно, позволит объясниться. В порыве предвиденья, какие с ним и в прежние времена не всегда случались, он осознал — если бы не оружие, которое было при них, карлики их бы просто грохнули, как какую-то непонятную дичь, и пошли дальше. Даже не оглянувшись на тех друзей и родственников, которые заплатили жизнями, чтобы Роста с Шипириком отбить у пурпурных. Это была не совсем привычная логика, но она была свойственна этим существам, а с ними приходилось считаться, да еще как!

— Это… это квалики, — проговорил Рост на едином, чтобы Шипирик понял его как можно лучше. Зачем-то добавил: — Наконец-то я понял, почему про них так мало написано в книгах пурпурных.

— Почему? — простодушно спросил Шипирик.

— Они умеют отгонять их крейсеры… И, кажется, не только оружием.

— Ментально?

— Они умеют создавать для пурпурных ощущение уязвимости. — Рост наконец-то выровнял дыхание, чтобы не заикаться на каждом слове. — Они их пугают. Даже огонь этих ружей кажется пурпурным… слишком сильным, хотя, по-видимому, его силы все равно не хватает, чтобы сбивать их машины. — Он еще подумал. — И они умеют противостоять чегетазурам.

Внезапно из-за спин воинов-кваликов выступил какой-то весьма торжественного вида коротышка. У него были длинные, совсем не подходящие для передвижения по лесу одежды, а на шее болталось множество бус и каких-то талисманов. К такому парню Шипирик сразу почувствует уважение, решил Ростик.

— Кто вы? — спросил на довольно внятном едином вождь карликов или, скорее, шаман. — И почему за вами гнались?

— Мы убежали из их плена, — с готовностью ответил пернатый, присев очень низко.

— Вы — воины? — спросил шаман. Оглянулся на оружие, отобранное у Роста с Шипириком, поразмыслил. — Значит, вы умрете немного позже, на сходе племени.

— А нельзя ли растолковать нам необходимость нашей смерти? — спросил Рост с тайной надеждой, что сведенья о пурпурных, которыми они с Шипириком могут располагать, покажутся этому типу в длинном халате сколько-нибудь интересными.

Но надежда эта тут же исчезла, потому что кто-то очень сильно врезал Ростику сзади по голове, и он понял, что земля, покрытая лесной травой, резко летит ему навстречу.

Глава 23

Ростик лежал на охапке очень пахучей травы. Сначала он подумал, что может даже задохнуться от такого резкого и противного запаха, но немного спустя попривык. В этом запахе было намешано очень многое — и какой-то металлический вкус, и тягучесть, и привкус синтетической пыли, из которой Шир Гошоды отливали свои камни, и лишь потом возникало ощущение лаванды, правда, не настоящей, а какой-то обманной, и еще немного масла, выступающего на сломе тех ярко-синих цветов, что росли у Цветной реки.

Рост попробовал вспомнить те цветы, когда они собирались отбивать Бумажный холм у пернатых еще в первых войнах с ними, когда не были союзниками, и не сумел. Получалось, что запах масла он выдумал, потому что память вдруг подсказала — те цветы пахли по-другому, нежно и, в общем, приятно. Тогда Ростик понял, что у него расстроилось обоняние.

И тут же на него навалилась такая страшная головная боль, какую он не испытал бы, даже выпив три стакана спирта, на котором в Боловске ходили машины с двигателями внутреннего сгорания. Это было что-то чудовищное, гораздо более скверное, чем он чувствовал себя после пойла, которым его как-то напоили аймихо, стараясь добиться предвиденья, как им уцелеть в атаке Валламахиси — плавающего острова пурпурных, собирающегося раздавить человеческую цивилизацию Полдневья. Тогда он стал понемногу о чем-то догадываться.

Он перевернулся на спину, вытянул ноги. Так и есть, над головой виднелась реденькая, как решето, крыша, сплетенная из прутьев и скрепленная травяными веревками. Оказывается, он лежал в позе эмбриона, что само по себе о чем-то говорило. Очень хотелось пить, он попробовал повернуть голову, чтобы найти хоть какую-нибудь плошку с водой, и лишь тогда понял, что глаза у него все время, пока он, как ему казалось, спал, оставались открытыми, как у мертвого.

Неожиданно рядом возникла твердая, шершавая, но дружественная рука. Его приподняли за голову и к губам поднесли… Да, это была вода, только отдающая все тем же неистребимым, ужасным запахом травы, на которой Рост лежал. Прежде чем напиться, он попробовал осмотреться и в редком свете, пробивающемся откуда-то со стороны, увидел Шипирика. Тот влил в Роста несколько глотков воды.

И Роста сразу же вырвало. Пернатый успел, однако, раньше, он перевалил Роста на бок, и подстилка осталась почти чистой, что было очень неплохо, потому что представить себе, как он будет перебираться на новую подстилку, Рост не мог. Потом Шипирик напоил его снова, и на этот раз, хоть и не надолго, стало легче.

Потом головная боль вернулась, но она уже была сама по себе. К тому же ужасная способность ощущать все запахи в округе, словно бы у Роста выросли усики насекомого, улавливающего каждый пахучий атом за много сотен метров, стала затихать. Рост улегся поудобнее, опершись головой о плетеную, как и крыша, стену сарая, в котором они с Шипириком лежали.

— Что?.. — дальше он не сумел говорить. Слова отзывались новым позывом рвоты, хотя желудок был пуст, в нем плескалось только с четверть кружки воды, которую следовало удержать в себе.

— Они вызвали тебя на допрос, — шепотом, на едином, стал говорить Шипирик. — Потом стали смеяться, сказали, что не верят, что твой рассказ ни на что не похож. Не знаю, что ты им рассказывал…

Рост попытался вспомнить, но на это не было сил. К тому же память его безнадежно отказала, он едва мог вспомнить, как его зовут. Это временное, решил он и все-таки поднял голову, чтобы посмотреть на сидящего около него пернатого. Тот понял и стал продолжать:

— Потом они сварили какое-то зелье, танцевали вокруг него, пели песни… Это было колдовство. — Он помолчал, прислушиваясь к чему-то, что творилось в лагере кваликов вокруг них. — Когда тебя напоили, ты тоже стал сначала смеяться, потом вдруг принялся рассказывать что-то. К счастью, ты половину слов говорил «п'рс-ски».

Последнее слово пернатый и сам проговорил по-русски. Только вышло у него это не очень. Росту, несмотря на боль, стало смешно. Он даже начал икать, чтобы не смеяться. Но это оказалась очень вредная икота, она никак не проходила. Шипирик, по-прежнему все понимая, напоил его еще раз и продолжил: