Кейт Лаумер - Гонка планет [ Авт. сборник] Страница 60

Он осклабился. Мне очень захотелось узнать, что именно так рассмешило его.

— Давай уйдем отсюда, — предложил я. — Нам надо поговорить с глазу на глаз. Здесь это невозможно, ибо скоро сюда придут твои друзья.

Морис взглянул на мертвого Пине.

— Забудь о нем, — сказал я. — Он уже ничего не значит.

— Тебе бы хотелось, чтобы и я был мертв, не так ли, бэби?

Внезапно его злобно-насмешливый тон сменился рычанием:

— Ей-богу, — закричал он, — ты, ты хотел убить меня, мелюзга соломенная…

Он склонился ко мне, сжав кулаки. Я понял, что он безумен и может запросто убить меня в приступе ярости.

— Сейчас ты увидишь, кто из нас убийца, — крикнул Морис. Глаза его сверкали, он взмахнул своей дубинкой.

Больше ждать я уже не мог. Пистолет снова оказался в моей ладони. Я прицелился в Мориса. В этот момент мне почудилось, что я начинаю перенимать от него необузданную жажду крови. Я ненавидел все, что он собой символизировал.

— Ты глупец, Морис, — тихо сказал я сквозь зубы. — Тупой и неуклюжий, и, считай, уже мертвый. Но сперва ты мне скажи, как ты узнал, что я не Байард.

Эта попытка оказалась тщетной.

Морис прыгнул ко мне, но пуля отбросила его. Он упал навзничь. Моей руке стало больно от отдачи. Обращение с этим крошечным оружием требовало особой сноровки. Однако, если я и дальше стану пускать его в ход столь же часто, то едва ли продержусь дольше одного дня. Пистолет был рассчитан на пятьдесят выстрелов.

Теперь мне нужно было поскорее убраться отсюда. Я схватил со стола настольную лампу и запустил ее в люстру. Это на несколько секунд должно было задержать преследователей.

Выскользнув в коридор, я двинулся вперед, туда, куда шел с самого начала. Проходя мимо подъемной шахты, я услышал шум поднимающейся кабины и постарался как можно быстрее скрыться за ближайшим поворотом коридора. Они уже были здесь! И тут я увидел лестничную клетку. Осторожно открыв застекленную дверь, я стал тихо спускаться по ступенькам. Я решил не задерживаться, чтобы насладиться зрелищем их физиономий при виде мертвых Мориса и Пине.

Я вспомнил о своем коммуникаторе, но решил пока им не пользоваться. Пока сообщать мне было нечего.

Я проследовал три марша лестницы, прежде чем очутился в каком-то зале. Пока я оглядывался, из комнаты в противоположном конце зала вышел человек и посмотрел в мою сторону. Мое сходство теперь не столько помогало, сколько служило помехой. Человек что-то сказал и исчез за дверью комнаты.

В нише я заметил небольшую дверь и попробовал открыть ее.

Она была заперта, но я приналег на нее и с силой толкнул. Хрустнула филенка и я оказался на лестнице, ведущей вниз.

Мне практически уже ничего не оставалось, как только покинуть дверец. Было совершенно очевидно, что мое перевоплощение закончилось провалом. Единственное, что я мог сейчас сделать, это забраться в безопасное место и запросить дальнейших инструкций.

Я уже спустился на два пролета по лестнице, когда услышал сигнал тревоги. Первое, что необходимо было сделать, это освободиться от причудливого мундира. Я стащил с себя китель и принялся срывать погоны и галуны. Лацканы я не мог трогать, так как в них был вплетен микрофон.

Эта не часто используемая лестница, вероятно, вела к какому-нибудь выходу. Я продолжал спускаться, проверяя по дороге каждую дверь. Все они были заперты. Я подумал, что это хороший знак. Лестница оказалась тупиком, заполненным бочонками и заплесневелыми картонными коробками. Я поднялся на один пролет выше и прислушался. За дверью были слышны громкие голоса и топот. Я вспомнил, что, согласно планам дворца, этот выход на лестницу был рядом с главным входом в старый дворец. Было похоже, что я попал в ловушку.

Я снова спустился вниз, отодвинул один из бочонков и взглянул на стенку за ним. Виднелся край дверной панели. Я отодвинул другой бочонок и обнаружил ручку, но она не поддавалась.

Я подумал: насколько сильно можно шуметь, чтобы меня не услышали? И решил, что на многое рассчитывать не приходится. Единственная возможность спасения могла заключаться в коробках. Я отодвинул верх одной из них и заглянул внутрь. Она была заполнена заплесневелыми бухгалтерскими книгами. Пользы от них не было никакой.

Следующая коробка была получше. Старая кухонная посуда, сосуды, миски. Я нашел большой нож для разделки мяса и просунул его в щелку двери. Но она была прочна, как будто должна была защищать ни больше ни меньше, как вход в банк. Я попробовал еще раз, дверь не могла быть очень крепкой, но на мое несчастье…

Пришлось отступить. Может быть, единственное, что оставалось сделать — это отбросить всякую осторожность и попытаться взломать филенку. Я оперся плечом, отыскивая наиболее подходящее для этого место — и отпрянул к стене, держа в руке пистолет.

Медленно, очень осторожно, дверная ручка поворачивалась…

Глава VIII

Я был на грани паники, так сильно на меня подействовала ловушка, в которой я оказался. Я не знал, что делать. У меня была тьма инструкций, как действовать после устранения диктатора, но не было никаких, как прикрыть свое отступление в случае неудачи.

Раздался скрип, и с двери посыпалась пыль. Я отошел как можно дальше и ждал. Возникшее было желание выстрелить я, правда, тут же подавил. Сейчас было важно только одно — ждать и смотреть.

Дверь слегка приоткрылась. Мне это совсем не понравилось — меня осматривали, а я сам ничего не мог разглядеть. Хорошо, что у меня был вид безоружного человека — крохотный пистолет надежно спрятан в моей руке. Но было ли это преимуществом? Я не знал.

Неопределенность не правилась мне.

— Нехорошо, — сказал я, — Вы устроили сквозняк. Идите сюда!

Я говорил с гортанным парижским акцентом, который слышал наверху.

Дверь открылась шире, и за ней появился парень с испачканным сажей лицом. Он щурился и глядел наверх, на лестницу. Мотнув головой назад, он произнес:

— Сюда, пожалуйста, — голос у него был довольно хриплый.

В данных обстоятельствах я не видел причин отказываться. Я прошел мимо бочонков и, наклонившись, нырнул в низкий дверной проем. Как только человек закрыл дверь, я вернул пистолет на прежнее место в рукаве.

Мы стояли в сыром мощеном туннеле, освещаемом электрическим фонарем.

Я не хотел, чтобы он видел мое лицо, поэтому повернулся спиной к свету.

— Кто вы? — поинтересовался я.

Парень протиснулся вперед и подхватил фонарь, едва взглянув на меня.

— Я — человек немногословный, — сказал он. — Я не люблю задавать вопросы и не люблю отвечать на них. Идемте.