Елена Жаринова - Лучший из миров Страница 60

Он вдруг прижал меня к себе с такой отчаянной силой, словно хотел все-все вырвать у этого случайного, оброненного судьбой мгновения. И потом он не отпускал мою руку, пока я не нащупала ногами опору. Проскользив около метра по холодной, влажной стене, я ослепла от света фонаря. Защитившись рукой, я наконец разглядела всю нашу команду и длинные ноги Юче, болтающиеся из трещины.

— Все в сборе? — Марта оглядела нас пересчитывающим взглядом, как училка начальной школы. — Отлично. Слушай мою команду. Идем за мной, шаг в шаг, след в след. Не отставать, но и друг на друга не натыкаться. Держать дистанцию. Я остановилась — все остановились. Вперед.

После непрерывной непогоды наверху подземелье вовсе не показалось неуютным. Хоть дождь не поливает. Но низкие потолки давили на психику, а узкие коридоры разветвлялись надвое и натрое, сбивая с толку. Ума не приложу, по каким-таким приметам Марта выбирала, куда нам повернуть.

Сначала мы шли почти бесшумно. Потом под ногами захрустел гравий. Какой-то удивительно легкий камень накатился мне на ногу, я отфутболила его в сторону — он упрыгал с тихим стуком. И тут же завизжала Арина. Ух… Я схватилась за горло. В свете фонаря мы увидели россыпь бледно-желтых скелетов. В лохмотьях от истлевшей одежды, безрукие, безногие и безголовые, они валялись у нас под ногами. А камень, который я пнула… это был… Хорошо, что мы завтракали уже давно…

— Кто это? — с ужасом и отвращением прошептала Арина.

— Кто эти — не знаю, — пожала плечами Марта. — Они всегда здесь валялись, и когда я попала сюда в первый раз — тоже. Надо бы устроить генеральную уборку, да все руки не доходят. Иди к своим, голубчик!

Она подкинула ногой пустоглазый череп, и он брякнулся точнехонько в кучу костей. Мне опять стало дурно. А еще хуже — когда страшное место осталось у нас за спиной. Так и слышался все время хруст и шорох… Но ничья костлявая рука не опустилась нам на плечи. Видно, Марта права: здешние мертвецы не поднимаются…

Арина, идущая передо мной, затормозила так резко, что я уткнулась в нее носом.

— Держи дистанцию! — зашипела она.

— Ни звука! — скомандовала Марта. — Стойте, где стоите.

Из темного проема очередного коридора послышалось утробное ворчание. Оно начиналось на самой низкой ноте, как будто земля ворочала камни, а заканчивалось визгливым всхлипом. Сейчас залает Кучук — в ужасе подумала я. Ему, глупому, ведь не объяснишь… Но пес оказался не глупее прочих. Он оцепенел и онемел, превратился в статую и наверняка мечтал еще сделаться невидимым. Как и все мы. Только Марта как ни в чем не бывало достала большой охотничий нож.

Она чиркнула им у запястья — на руке выступила кровь. Присев на корточки, Марта размазала ее у порога коридора. Урчание стихло. Зато послышалось принюхивание. Чей-то огромный нос со свистом втягивал воздух. Марта ждала терпеливо, мы — в полном ужасе.

Из темноты показался язык. Розовый мясистый язык метровой длины. Расправившись широкой лопастью, он слизал кровь и убрался. Раздалось заинтересованное причмокивание.

— Ну что, узнал, негодник?

Марта, у которой вся рука была в крови, щедро налила на порог. Язык не заставил себя ждать. Он слизывал угощение бережно, по капельке, как деликатес.

— А нам тоже придется? — осипшим голосом спросила Арина. — Я очень крови боюсь…

— Что? О господи, нет, конечно. Он знает мою кровь на вкус и потому не причинит нам вреда. Химическая лаборатория.

— А кто — он? — с опасливым любопытством спросил Юче.

Марта смущенно улыбнулась.

— Честно говоря, ребята, я его никогда не видела. Но судя по языку, это кто-то очень большой.

— Ну да, — хрипло хихикнула Арина. — Как в анекдоте. Кто там — не знаю, но сы-ыр любит…

— Маленькая зелененькая камнеешка, — предположила я.

— Большой языкастый кровопивец.

— А может, у него кроме языка вообще ничего нет.

Пока мы упражнялись в остроумии, у Марты свернулась кровь. Она заклеила пластырем ранку.

— Все, обжора! На сегодня достаточно! Уходи!

Бух! Бух! — вероятно, это были шаги… Одновременно — такой звук, будто по земле тащат что-то очень тяжелое. Потом — тишина.

— Вперед! — скомандовала Марта.

— Куда? Туда?! Да ни за что! — застонала Арина. Но гид уже шагнула в темноту коридора, и нам пришлось последовать за ней.

Куда убрался таинственный обитатель лабиринта, я не знаю. Никаких признаков жизни он не подавал. А вскоре мы забыли о нем, когда Марта, стоя на очередной развилке, долго морщила лоб. Неужели заблудилась? Она ощупывала стены у входов в коридоры, перебирала какие-то камешки на земле… Потом вытерла пот и решительно повела нас за собой.

Зато у следующей развилки сомневаться не пришлось. Из одного коридора неслась отвратительная вонь. Марта посветила туда фонарем.

— А, любитель халявы, — равнодушно сказала она. Уже догадываясь, что там, все мы не удержались и на секундочку заглянули туда. К счастью, многого я не разглядела. Ну, сидел, прислонившись к стене, мертвый человек. Судя по запаху — давно сидел…

— Кто это? — прогнусавила Арина, зажимая нос.

— Я же говорю — умник. Полез в лабиринт без гида.

— А от чего он умер?

Марта пожала плечами.

— Может, от голода, может, от жажды. Ему бы вправо свернуть, может, повезло бы, а он… Ужас, весь воздух испортил.

У меня по спине пробежали морошки. Так и мы могли бы сгинуть, если бы на предыдущей развилке Марта приняла неверное решение… Здесь от каждого шага зависит жизнь. А еще я вспомнила книжку про Тома Сойера. Когда вход в пещеру забили железным листом, после того как в ней заблудились дети. А в ней оставался индеец Джо. Он питался летучими мышами и пил скудную воду, которая капала с потолка. И все-таки умер от голода. Такая смерть слишком ужасна даже для отрицательного героя!

Оставив несчастного разлагаться дальше, мы свернули в соседний коридор, такой узкий, что иногда я плечами терлась об обе стены одновременно. Потом и потолок начал снижаться, пока не вынудил нас ползти на четвереньках. Это было тяжело и унизительно, я ужасно боялась застрять, пока не выскочила, как пробка из бутылки, в огромной и широкой зале.

— Привал, — объявила Марта. Она принялась готовить обед. У меня после всех этих покойников пропал аппетит. Я отошла подальше от запаха пищи, с удивлением и интересом разглядывая потолок и стены невиданной пещеры.

Досюда доходили многие искатели Фераха. Об этом говорили надписи, сделанные копотью свечей. Таким многоязычием расписаны все достопримечательности мира. Бросилось в глаза огромное, во всю стену «HELP!» Были весточки и от соотечественников: «Мы рубим ступени, ни шагу назад…». «Сегодня я видел Белого спелеолога». «Лера! Я живой. Иду домой». Я боялась думать о судьбе авторов этих граффити. Особенно после того как обнаружила выразительно вычерченный крест у самого пола, кучку камней и пустую пачку из-под сигарет. Я понимала, что это символическая могила, что никого закопать в этой почти каменной земле невозможно и, скорее всего, товарищи так почтили память пропавшего без вести… но все равно очень неприятно.