Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 1 Страница 61

— Я молюсь, проснувшись утром, затем перед завтраком, после завтрака, перед обедом, после обеда, перед ужином и после ужина, отходя ко сну, — пояснил Хэл, называя соответствующие молитвы по-латыни.

При звуках латинских слов на лице тщедушного человечка появились признаки явного раздражения. Конечно, употребление латыни в разговоре с ним было определенным риском; однако Хэл вышел бы из образа, если бы в беседе практически с любым другим квакером не выдвинул свою концепцию понимания религиозных догматов и порядка их соблюдения. Но в то же время он не намеревался сильно распалять своего оппонента, чтобы не дать ему повода сделать атмосферу беседы и ее результаты более неблагоприятными для себя, чем они могли бы быть.

— Да, — резко произнес следователь. — Вы, давая своим молитвам все эти пышные названия, вместе с тем молитесь украдкой, как трус. Видимо, вы принадлежите к вероотступникам, исповедующим новый культ, получивший распространение среди нашей погрязшей в грехе молодежи и провозглашающий необязательность молитвы, если только вы почитаете Бога и его заповеди в своей душе. Но сейчас среди нас находится недавно прибывший к нам Великий Учитель, который мог бы продемонстрировать вам всю пагубность подобного заблуждения...

Тон его голоса с каждым словом повышался, но внезапно он умолк и утер губы сложенным вчетверо белым носовым платком.

— У вас часто бывали контакты с другими поборниками церкви в годы, проведенные вами среди безбожников? — спросил он уже более ровным голосом.

— По характеру своей работы я редко встречался с представителями обетованных миров, — ответил Хэл. — В силу обстоятельств мне приходилось поддерживать связи главным образом с жителями тех планет, на которых я работал.

— Но вы встречали там кого-нибудь с Гармонии или Ассоциации?

— Очень немногих. Я даже не уверен, что у меня остались в памяти их имена.

— В самом деле? А вы ведь, наверное, могли бы припомнить и еще кое-что, кроме их имен. Вам не вспоминаются встречи с кем-либо из тех, кто называет себя Детьми Гнева или Детьми Божьего Гнева?

— Иногда... — начал Хэл, но следователь перебил его:

— Я подразумеваю не тех, кто живет, будучи уверенным или допуская, что Бог поступил справедливо, отвернувшись от них. Я сейчас говорю о тех, кто состоит в организации, присвоившей себе это нечестивое имя и противопоставившей себя Божьей церкви и Божьим заповедям.

Хэл покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Нет, я даже никогда не слышал о них.

— Странно. — На этот раз верхняя губа скривилась весьма заметно. — Очень странно, что человек, так много путешествовавший, находится в полном неведении относительно бедствия, обрушившегося на его родную планету. Неужели за все эти четыре года ни один человек с Гармонии или Ассоциации, встреченный вами, никогда не упоминал о Носителях Гнева?

— Нет, — повторил Хэл.

— Я вижу, вашим языком говорит сам сатана. — Следователь нажал одну из нескольких кнопок на своем столе. — Возможно, после того как вы все хорошенько обдумаете, ваша память заработает лучше. А сейчас можете идти.

Хэл поднялся и протянул руку за своими документами, но невзрачный человечек открыл ящик стола и смахнул их туда. Хэл повернулся, чтобы уйти, но, дойдя до двери, понял, что свобода передвижения для него на этом закончилась. За дверью его встретил одетый в форму вооруженный полицейский охранник и повел куда-то внутрь здания.

Они спустились на несколько этажей вниз, прошли ряд коридоров и оказались в другой части здания, мало похожей на учреждение и очень напоминающей тюрьму. Пройдя через две тяжелые, запирающиеся двери, они подошли к конторке, за которой сидел еще один полицейский охранник. И здесь сомнения в том, что это на самом деле тюрьма, закончились. У Хэла отобрали все личные вещи, его обыскали, чтобы проверить, не утаил ли он чего-нибудь, а затем охранник, сидевший до этого за конторкой, провел его еще по нескольким коридорам, пока они не остановились перед очередной массивной металлической дверью, явно отпиравшейся и запиравшейся только снаружи.

— Не мог бы я получить что-нибудь поесть? — спросил Хэл, когда охранник открыл дверь и жестом предложил ему войти внутрь. — Я ничего не ел с тех пор, как сошел с корабля, на котором...

— Завтрашняя еда будет завтра, — оборвал его охранник. — Входи!

Хэл вошел внутрь и услышал, как дверь за ним с лязгом закрылась и щелкнул замок.

Помещение, где он очутился, представляло собой просторную комнату, или камеру, с бетонным полом и голыми бетонными стенами, вдоль которых располагались прикрепленные к ним наглухо узкие скамьи; в одном из углов находилось открытое отхожее место. Больше ничего примечательного в камере не было, если не считать окна с двойной рамой, прорезанного в стене напротив двери на высоте около двух метров от пола, да еще одного узника.

Глава 14

Второй обитатель камеры, человек, растянувшийся на скамье лицом к стене, видимо, пытался заснуть, однако осуществление этого намерения представлялось делом непростым, поскольку комнату ярко освещал ослепительно сияющий под потолком мощный светильник. По цвету волос и контурам фигуры лежащего Хэл понял, что это тот самый смуглолицый молодой человек, который в большинстве случаев оказывался впереди него на всех этапах сложной и нудной процедуры, совершавшейся над ними с той минуты, как они сошли с борта челнока.

После того как дверь закрылась, смуглолицый ожил, скатился со скамьи, встал на ноги и, подойдя к двери на цыпочках, взглянул в маленькое окошечко в ее верхней части. Кивнув самому себе и повернувшись лицом к Хэлу, он, осторожно ступая, направился к нему, сложил на ходу ладонь трубочкой, приставил ее к правому уху и предупреждающим жестом показал на потолок.

— Эти проклятые Богом существа, — проговорил он громко и отчетливо, одновременно беря Хэла за руку и ведя его в тот угол, где было оборудовано отхожее место, — специально так устраивают свои камеры, чтобы лишить нас возможности соблюдать даже самые элементарные правила приличия. Могу я попросить вас оказать мне любезность постоять там, где вы сейчас находитесь, и на минутку повернуться ко мне спиной?.. Спасибо, брат. Как только вам понадобится такая же услуга с моей стороны, я окажу ее вам незамедлительно...

За время его монолога они успели дойти до места назначения. Он открыл краны умывальника, дернул ручку смывного бачка унитаза и притянул голову Хэла к самым кранам, из которых в раковину хлестала вода. Пошевелив пальцами обеих рук перед глазами Хэла, он зашептал ему в самое ухо, уверенный, что плеск льющейся воды надежно заглушает слова: