Георгий Гуревич - Приглашение в зенит (авторский сборник) Страница 62

После анкет, бесед и гипноза писалось психологическое заключение: “Путь к личному счастью гражданина Астреллы”. Многие из заключений писал сам Ласах. Любопытно отметить, что этот доброжелатель становился беспощадным в своих психомедицинских выводах. Насмешливый циник Бонгр не мог бы писать жестче. Например:

I. Скульптор Г. 34 года. Женат. Двое детей.

Жалобы: пишет, что ему мешают прославить освобожденную Астреллу небывалыми произведениями искусства. Предлагает все горы и утесы превратить в портреты и аллегорические фигуры, изображающие подвиги независимых талантов. Пишет о талантах и Здарге, думает о личной славе, о том, что на веки веков останется в космосе планета, облик которой сформирован скульптором Г.

Анамнез: действительно погружен в творчество, других интересов не имеет. К семье равнодушен, о детях заботится мало, друзей не нашел. Сходится туго, в обществе молчит, замыкается в себе. Малообразован, слова подыскивает с трудом, за пределами специальности ничего не знает, разговор поддержать не может. В мире искусства авторитетом не пользуется, считается середняком.

Диагноз: по–видимому, гигантомания — подсознательный реванш за поражения в главном русле искусства. Не сумел превзойти в качестве, надеется выделиться размахом, масштабом. Если не самая художественная скульптура, пусть будет самая грандиозная!

Разрешить ему уродовать Астреллу?

Вообще будет ли это красиво, если у гор появятся носы, уши и усы? Будут ли способствовать уважению к Здаргу шоссе, проложенное по переносице, и туристские костры в ноздре?

Терапия: путь к счастью скульптора Г.

Поручить ему представить макет пластического оформления Астреллы: для начала метровую, потом трехметровую, потом десятиметровую модель. Макеты выставить, обсудить. Вне зависимости от обсуждения разрешить Г. испортить одну из гор, снабдив его необходимой техникой. Думаю, что этой деятельности Г. хватит на всю жизнь, если он не остынет к своему проекту.

Так личность за личностью. У каждой как бы история болезни: жалобы, анамнез, диагноз и предписания.

II. А. С. Хранитель склада. 37 лет. Женат. Трое детей.

По происхождению — крестьянин среднего достатка. Работал грузчиком на складе, стал кладовщиком. Оказался рачительным, бережливым работником. Со складов Академии Вдага перешел на Астреллу. Необразован, но сметлив. Управляется с вычислительной машиной, не зная алгебры.

В анкете пишет, что мечтает об исследовательской работе, хочет получить образование, стать психологом, пробуждать дремлющие таланты. Как выяснилось в собеседовании, на самом деле не интересуется наукой, просто подлаживается к общему веянию. Уверен, что отлично разбирается в характерах, хотя всех одинаково считает выжигами и жуликами. Учиться вовсе не хочет, учение и всякий труд считает вынужденной платой за снабжение, научные занятия — платой за самое щедрое снабжение.

Основная черта характера — жадность. Скопидом по натуре. Именно поэтому был рачительным кладовщиком. Вещи уважает и понимает, о вещах говорит с упоением, знаток мебели и фурнитуры, тканей и одежды: летней, зимней, демисезонной, расцветки, фасона, покроя, подкладки, бортовки. Все свободное время проводит дома: благоустраивает, красит, мастерит шкафчики, вешалки, полочки для книг, книги переплетает, но не читает. Говорит: “Некогда!”

Путь к личному счастью:

Поручить А. С. отделку жилья талантов. Объявить его собственный дом образцово–показательным жильем, разрешить ему брать со складов любые предметы обстановки “для обкатки”. Уверить, что это и есть научно–исследовательская работа по психологии быта. Пусть даже пишет диссертацию: “Взаимоотношения личности с предметами домашнего обихода”.

III. Лаборантка В. 23 года. Незамужняя.

В анкете пишет, что мечтает стать киноактрисой, играть классические роли, раскрывающие творческие возможности женского сердца. Перечисляет образы молоденьких героинь–любовниц.

Держится кокетливо, даже вызывающе, как будто каждого мужчину приглашает вступить в любовную игру. В действительности нечувственна, отличительная черта — любовное тщеславие. Хочет, чтобы мужчины соперничали, стараясь привлечь ее внимание, ссорились, еще лучше — дрались на дуэли, даже кончали бы из‑за нее самоубийством. О платьях думает больше, чем о поцелуях. По–видимому, кино для нее — возможность показывать себя в разных платьях, позах и ракурсах. Обладая нормальной дозой женского притворства, сумеет на сцене удовлетворительно притворяться равнодушной, ласковой, ревнующей, несчастной, но чувства при этом не выразит, потому что сама В. не способна на чувства, может хорошо сыграть только саму себя: тщеславную притворщицу.

Рекомендация: написать специально для В. сценарий и дать ей главную роль. Сюжет примерно такой: первая красавица мира, или наследница престола, или наследница миллиардов окружена всеобщим вниманием. Но она всех отвергает, потому что нет среди мужчины, достойного ее, или же (по желанию В.) выбирает идиллического пастушка, ничего не слыхавшего о ее величии и проявившего подлинную любовь.

Трудно пришлось Ласаху. Всем, не нашедшим себя в творчестве, он обещал счастье для вдохновения. Но как это выполнить практически? Бонгру Ласах говорил с полнейшей откровенностью: “На Астрелле у меня громаднейшие возможности, а результаты меньше, чем за колючей проволокой. Чем богаче сапиенс, тем труднее его осчастливить. Для изголодавшегося корка хлеба — радость, для униженного уважительное слово — благодеяние. А что избалованному астреллиту вежливые слова? Видимо, таковы законы восприятия. От нуля до единицы — громаднейший скачок, от тысячи до миллиона — куда ближе”.

— Не вернуться ли к нулю? — ехидно улыбался Бонгр.

Да, у Ласаха были громадные возможности, но какие? Вещи имелись в его распоряжении. Он мог осчастливить тех, кто мечтал о вещах, вроде кладовщика А. С. Но таких уже немного осталось на обеспеченной Астрелле. Большинство насытилось вещами, искало счастья в духовной сфере: хотело признания, власти, любви, славы. Кто‑то любил без взаимности, кто‑то вздыхал о нежных поцелуях, хотя возраст уже прошел. Кто‑то мечтал о победах. А. хотел нокаутировать Б. на ринге, X. хотел нокаутировать У. на конкурсе поэтов. Их победа означала чье‑то поражение, их счастье — отказ другого от счастья.

Как быть? Ласах чувствовал, что он выдает псевдорецепты: не заказ на оформление планеты, а заказ на макет скульптору Г., не признание, а равнодушие к признанию художнику Дв., а тщеславной В. не поклонников, а артистов, играющих поклонение. К видимости счастья склонялся Ласах, и на путь видимости толкал его Бонгр.