Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник] Страница 63

Самая большая любовь

У мистера Денворта начались неприятности с гномами, и то, что он сам был виноват, утешало слабо. Он явно сглупил, когда украл именно в том магазине. Вывеска должна была послужить ему достаточным предостережением, поскольку на ней значилось: «Милостью Короля — ЕКВ Оберона». Оберон — имя редкое, а клиенты Магазина Гномов были тоже не из простых. Однако Денворт узнал об этом уже потом.

Это был сухощавый, смугловатый мужчина слегка за сорок, довольно мрачный и красивый, как толедский клинок. За его сдержанным поведением скрывался отвратительный характер. Денворт не терпел ничьих возражений. Несколько лет назад он женился на пухлой вдовушке, неожиданно оказавшейся хитрой и изворотливой особой, отчего его планы вдосталь попользоваться солидным состоянием Агаты Денворт были просто перечеркнуты. Постепенно супружеская любовь переродилась в ненависть, но обе стороны — люди цивилизованные — ловко скрывали свои истинные чувства так называемым цивилизованным образом. Денворт не афишировал своего разочарования, зато испытывал садистское наслаждение, всячески усложняя жизнь жены. Агата со своей стороны цепко держала деньги и плакала только наедине с собой. Причиной ее слез был не Денворт, а мыльный пузырь, который она ошибочно приняла за реальность.

Муж воспринимал ее как паучиху, желающую сожрать партнера, однако правда выглядела несколько иначе. Оскорбленная гордость впервые в жизни укрепила спину Агаты. Она могла смириться с ненавистью, но не с презрением. После нескольких месяцев замужества она с неприятной отчетливостью поняла, что Денворт испытывает к ней холодное презрение и видит в ней лишь инструмент, дожидающийся его умелой руки. Разумеется, он был просто снобом…

Агата, желая сохранить лицо, одолжила ему сумму, достаточную для того, чтобы стать пайщиком Колумбийской страховой компании, но у Денворта было не так уж много акций, и он не мог контролировать фирму. Ему это не нравилось, но на безрыбье годилось и это. Итак, в возрасте сорока четырех лет Эдгар Денворт имел жену, которую ненавидел, и опостылевшую работу в КСК, а кроме того, был страстно влюблен в Миру Валентайн, актрису, слава которой не уступала славе самых ярких звезд Голливуда.

Миру это смешило.

А пламя в душе Денворта со временем разгоралось все ярче. Когда в тот день он шел по Сикамор-авеню, одетый с напускной небрежностью в хорошо подогнанный твидовый костюм, его лицо с высокими скулами индейца и светло-голубыми глазами англосакса ничего не выражало. На Четвертой авеню, по которой он ходил из конторы КСК в бар «Голубой Кабан», продолжались дорожные работы, и потому в тот памятный день Денворт свернул в тенистую Сикамор-авеню с ее рядом маленьких магазинчиков и высоких жилых зданий. Чувствовал он себя не лучшим образом.

И не без причин. В конторе консервативные сослуживцы не поддержали его по вопросу расширения фирмы, а Мира Валентайн, заглянувшая в КСК изменить условия страховки, отнеслась к Денворту унизительно холодно. Кроме того, он исчерпал счет в банке и вынужден был снова попросить денег у Агаты. Правда, она выписала чек без единого слова, но… чтоб ее черти взяли!

Выхода не было. Смерть Агаты ничего бы не изменила, разве что к худшему, потому что Денворт не унаследовал бы ничего особо ценного. Он знал содержание завещания жены. Что касается развода… нет, только не это! Это означало бы потерять даже ту поддержку, которую обеспечивали подачки Агаты. В случае необходимости она всегда могла выписать чек, а в последнее время Эдгар Денворт частенько нуждался в этом. Он слишком легкомысленно делал вложения, чтобы они приносили прибыль.

Денворта раздражали препятствия, встречавшиеся на каждом шагу. Когда облачное небо исполнило вдруг свои угрозы, обрушив на землю сильный ливень, он воспринял это как личное оскорбление. Стиснув губы, Денворт бросился к ближайшему укрытию — навесу над входом в магазинчик, где, как он заметил, продавались objets d’art[16]. По крайней мере, такое впечатление создалось у Денворта, когда он окинул витрину беглым взглядом.

Закурив, он принялся высматривать такси. Бесполезно. Улица была почти пуста. Оглядываясь по сторонам, Денворт обратил внимание на зеленую вывеску, раскачивавшуюся на ветру над входом в магазин. Она напоминала щит, на котором золотой краской была изображена корона необычной формы, а под ней надпись, гласившая: «Милостью Короля — ЕКВ Оберона».

Занятно!

Денворт взглянул на витрину, в которой на первый взгляд был выставлен набор театральной бижутерии, причем весьма экзотической. На небольшой картонной табличке читалась интригующая надпись:

«НЕ ПРОДАЕТСЯ»

Денворт присмотрелся к табличке — вряд ли это было взаправду так. За табличкой лежал предмет из золота — большой перстень или маленький браслет, — выглядевший достаточно необычно, чтобы заставить мужчину глубоко задуматься. Денворт знал, что Мире Валентайн понравился бы такой подарок. Не раздумывая долго, он толкнул дверь и вошел внутрь.

Магазин был маленький, чистый и светлый — обновленный полуподвал. Денворт остановился на небольшом возвышении с металлическими перилами, от которого ступени вели в собственно магазин. Ему почудилось какое-то быстрое движение, словно кто-то поспешно скрылся под прилавком, но когда он вновь посмотрел в том направлении, то увидел лишь исключительно бледного мужчину, который почему-то вздрогнул и уставился на Денворта. Никогда прежде Денворт не встречал такого невзрачного человечка. У него было гладкое бледное лицо, курносый нос, покрытый веснушками, редкие волосы мышиного цвета и незначительный подбородок.

— О-о, — разочарованно протянул мужчина, — а я думал, что вы клиент.

Денворт кивнул, и тут до него дошло значение слов. Неприятно удивленный, он поморщился.

— Я что, похож на нищего?

Человечек отложил метлу на длинной ручке и улыбнулся.

— Конечно, нет, сэр. Вы меня не так поняли. Просто… гмм… я узнаю своих постоянных клиентов по слуху. То есть, по виду, — поспешно добавил он.

Денворт спустился по ступенькам в магазин, и огляделся. Щеки его коснулась паутина, и он брезгливо отвел ее в сторону.

— Это объявление в вашей витрине, — сказал он после недолгого колебания. — Что значит «Не продается»?

— Что ж, это необычная ситуация, — буркнул бледный человечек. — Меня зовут Смит, Вейланд Смит. Можно сказать, я получил это дело в наследство. Кто-то же должен делать эти… гмм… игрушки.

— Театральная бижутерия?

— Вот именно, — поспешно подтвердил Вейланд Смит.