Альфред Хичкок - Истории, от которых не заснешь ночью Страница 66

"Этот полис имеет силу, если застрахованный не кончает жизнь самоубийством".

И это было написано здесь, черным по белому. Итак, он не мог застрелиться. Если бы он это сделал, то полис потерял бы всякую силу. Значит, он должен умереть естественной смертью или же от несчастного случая. Естественной смертью умереть исключено. Он был полон сил еще лет на десять. Был крепким, хоть куда, как говорит поговорка. А несчастные случаи было трудно придумать. Страховая компания "Ля Сантенэр" (столетие) все предусмотрела, и если бы случился несчастный случай с клиентом, который представлял собой 30.000 фунтов и у которого были самые веские причины покинуть сей мир как можно скорее, то состоялось бы расследование. Поэтому все это - чепуха: упасть с платформы метро или немного сильнее, чем положено, высунуться из окна или что-нибудь в этом роде. Ему бы надо над этим серьезно поразмыслить.

Так он просидел долго, не двигаясь и пытаясь подобрать какой-нибудь несчастный случай, который был бы совершенно очевидно случайным и который никто не счел бы странным, что, мол, из-за того, что человек разорился и опозорен, умер именно таким образом. Но это не проходило. Ни одна из его мыслей, казалось, не уйдет от них, от того, чтобы они этого не обнаружили. Конечно, будет расследование. Страховая компания наверняка захочет сунуть свой нос в его дела, а возможность всегда была, следовательно, не заплатить по страховке. И Гертруде, может быть, придется подать в суд. И будет распря, какие-то сроки, а в конечном счете может быть поражение.

И тогда ему впервые пришла в голову мысль. Руками он сжал подлокотники кресла и откинулся на спинку его. На лбу выступили капли пота, а он и не заметил этого. Наконец-то он нашел решение. И как это он раньше об этом не подумал?

Он схватил страховой полис и перечитал его от начала до конца. Потом снова откинулся в кресле. Ну да, конечно! Вот это было средство. Ни одного пробела, ни одного. Наверняка это пройдет.

Пэтридж начал смеяться. Во взгляде мелькнул почти отблеск победы. А какие могли быть возражения? Сначала - опала. А в любом случае ему этого не избежать, а дети смогут изменить фамилию.

В этом мерзком мире с 30.000 фунтов стерлингов можно кое-что сделать, в том числе и обесчестить, но ничего - без денег.

Вдруг решительным жестом он схватился за телефонную трубку. Сначала некоторые трудности с метрдотелем Бэнтхема, а потом все пошло как по маслу. Конечно, сначала Бэнтхем отказался прийти к нему в кабинет, но Пэтридж вдруг в состоянии какой-то неудержимой искрящейся веселости сообщил своему компаньону, что как раз сейчас вдруг обнаружился момент необычайной удачи. Конечно, он не мог всего объяснить по телефону, но то, что он обнаружил, полностью исправляет положение. И в самом деле "Пэтридж и Бэнтхем" спасена. Потом он объяснил Бэнтхему, что вопреки всякому ожиданию он обнаружил возможность заработать 30.000 фунтов стерлингов.

- Больше, чем нужно, - сказал он, тихонько посмеиваясь. - Больше, чем надо, не так ли, для всех наших срочных нужд?

Господин Пэтридж подождал, продолжая сидеть не двигаясь в своем кресле. Потом он погрузился в воспоминания. Он вновь переживал свое свадебное путешествие в Эмэлфи: ласковое море, по склонам обрывистых берегов кроны оливковых деревьев, а за этими деревьями Равелло, забравшийся высоко, на самую вершину юры, и весь ослепленный солнцем. Как же они тогда смеялись с Гертрудой, глядя на эту мозаику Йонаса, хохотали во все горло там в церкви, удивительно красивой.

Вдруг послышался шум шагов.

- Ну так что? - спросил голос прямо с порога. Господин Пэтридж поднялся с кресла.

- Это вы, Бэнтхем? - спросил он.

Да, действительно это был Бэнтхем. Он стоял в дверном проеме. Да, это был он, со своей золотой цепочкой от часов, которая тяжело свисала из кармана его пиджака.

Господин Пэтридж двинулся спокойно ему навстречу, поднял свой револьвер и без всяких угрызений совести выстрелил прямо в голову своего компаньона.

Затем он вернулся к своему столу, поднял трубку телефона и попросил соединить его с ближайшим полицейским участком.

Господин Пэтридж был очень удручен поведением своего адвоката. Поначалу он вообще не хотел адвоката. И в самом деле, он вначале отказался даже предпринять какие бы то ни было шаги, лишь бы только признать себя виновным. И тем не менее вполне естественно, ему был назначен официально, в административном порядке, адвокат за его счет. Ему грозил смертный приговор, что означало, что обвиняемому не разрешалось осуществлять свою собственную защиту, и они нашли кого-то, чтобы защищать его, молодого человека, какого-то Томлинсона... Томкимсона... Ну что-то в этом роде. И он пришел в камеру к господину Пэтриджу в Холлоувэй задать ему вопросы.

Господин Пэтридж принял скорее холодно своего адвоката и ничем не хотел помочь в своей защите. А зачем? Он признал себя виновным, и ему нечего добавить к тому заявлению, которое он уже сделал в момент ареста. Конечно, он был в здравом уме. Он поссорился со своим компаньоном, Джэймсом Бэнтхемом, который ушел из бюро как обычно где-то в семнадцать часов. Он, господин Пэтридж, пробыл в бюро до девятнадцати часов, обдумывая эту ссору, и постепенно решил избавиться от Бэнтхема. В 19 часов 10 минут он позвонил Бэнтхему и под ложным предлогом убедил его вернуться к нему в бюро. Господин Пэтридж убил его тут же по его приходу, а потом сдался полиции.

Ну чего проще? А теперь правосудие должно следовать, естественным ходом вещей настолько быстро, насколько это возможно. Он узнал, что вообще-то проходит три недели с момента вынесения приговора до его исполнения.

Ну а теперь вот явился этот молодой непрошеный гость, ходит тут кругами, желая любой ценой выступить на суде присяжных. Какой смысл? Обвиняемый признан виновным, прощен быть не может. Он совершил убийство умышленно и хладнокровно. И он готов выслушать свой приговор.

Но в чем дело? Теперь адвокат защиты без конца возвращался к личности Бэнтхема и его злодеяниям:

- Я сожалею, что я должен так жестоко говорить об убитом, но факты показывают совершенно бесспорно, что он обобрал моего подзащитного, украв у него все до последнего гроша, Бэнтхем разорил этого несчастного и его семью... Мне представляется, что мой подзащитный действовал, побуждаемый самым страшным из каких-либо существующих подстрекательств...

Как это адвокату удалось узнать все эти сведения о Бэнтхеме? Сам он ничего не говорил по этому поводу, абсолютно ничего. Могло такое случиться, что это Гертруда рассказала? Гертруда. Сердце буквально выскакивало из груди. Видел он ее всего один раз после ареста.

Как бы то ни было, так больше продолжаться не могло. Надо было во что бы ни стало остановить этого идиота, любым способом.