Евгений Филенко - Отсвет мрака (Сборник) Страница 66

Это что еще за упадочные настроения?!

— Зомби! — окликают его.

Он спиной бросается на стену, грубо хватая меня за шею и прижимая к себе. И я снова лопатками чувствую холодный металлический цилиндрик, пристроенный у него на животе. Мина… Какие-то секунды Зомби соображает, откуда идет голос.

— Аюшки! — отвечает он ласково. Получается: «Аюхки!»

— Я тебя вижу.

— И как, нравлюсь?

— Не очень. Ты похож на кусок свиного дерьма.

Похоже, такие ни на секунду не прекращающиеся примочки от «кайманов» страшно выводят его из себя. Он мужик до чрезвычайности самолюбивый. Это его недостаток, и ребята пытаются использовать его в полной мере. Полощут злыдня на все корки… К сожалению, пока — без особого успеха.

И на сей раз Зомби реагирует на издевку длинным ругательством. В ответ слышится ядовитое ржание. Ничто так не раздражает себялюбца, как невозможность парировать оскорбление. А все, чем ни отвечает Зомби, вызывает у «кайманов» приступы безудержного веселья.

И, как мне чудится, он теряет уверенность.

Хотя ему удалось преодолеть уже половину пути к цели!

Бормоча себе под нос: «Туда нам нельзя… попробуем сюда…», он по стеночке движется к дальней лестнице. Какой идиот выдумал неперекрывающиеся лестничные пролеты? Попробовал бы Зомби так же пошустрить в «Башне смерти» — охрана во мгновение ока обрушила бы по всем направлениям броневые плиты и пустила газ… На лестнице, понятное дело, устроился «кайман» с огромным машин-ганом.

— На счет «три» эта девушка схлопочет пулю, — говорит ему Зомби. — Раз… два…

— Да я что, — невозмутимо пожимает плечами тот. — Могу и отойти. Раз ты такой псих. Должно быть, на почве раннего неторчания.

И, насвистывая «Что ты прячешь между ног», поднимается на один пролет вверх.

Волоча меня, как соломенную куклу, — выясняется, что он силен, как робот! или это аффект? — Зомби боком приближается к лестнице. И тут его ожидает первый сюрприз. Лестница перекрыта. Поперек нее лежат мешки, видимо, с песком. Разумеется, их можно раскидать. Но для этого Зомби должен выпустить меня, спрятать оружие, поплевать в ладони и с хаканьем приняться за погрузочные работы.

— Здорово мы тебя натянули? — весело спрашивает невидимый «кайман».

Зомби издает приглушенное горловое рычание.

— Ты, ублюдок! — кричит он, насколько позволяют ему сцепленные челюсти. — Скажи своему мастеру: если через десять минут сами не разберете завал, я грохну вашу ктырицу! Мне терять нечего!

— Сейчас кинемся, — глумливо отвечает тот.

— Время пошло! — рявкает Зомби и отступает назад в коридор.

Я успеваю заметить черную фигуру в дальнем его конце. Еще один «кайман». Фигура тотчас же исчезает. Неудачно у них складывается.

Может быть, потому, что они рассчитывают на мою помощь? А я до сей поры и пальцем не шевельнула…

Зомби аккуратно, двумя пальчиками извлекает проводок изо рта и переводит дух.

— Тебе нравятся наши игры? — спрашивает он участливо.

— Я в восторге.

— Заметь, что я еще ни разу не пустил в ход оружие!

— Они — тоже.

— Им и не положено. Таковы правила. Я сейчас для них человек-мина. Любое попадание в меня смертельно для окружающих. А они так беспокоятся о твоем здоровье, да и о своем… Ничего. Скоро я отменю собственный мораторий.

— Ну и что дальше? — говорю я апатично. — Допустим даже, доберешься ты до объекта. Все едино он заглушён, и твоя мина ему как мертвому припарка…

— Слабо верится. Чего бы им тогда устраивать баррикады? Не-ет, процессор работает, и они будут его охранять.

— По-моему, у них совсем иная задача.

— Какая же? — с нескрываемым любопытством спрашивает Зомби.

— Просто «кайманы» устроили учения. У них мало опыта по захвату террористов такого класса, как ты. Можно сказать, ты им подвернулся как подарок небес.

— Ничего не скажешь, — скалится он. — Приятно слышать.

Черта лысого ему это приятно! Я сразу отмечаю, как на краткий миг остановился, поплыл его взгляд… Нужно развить эту импровизацию.

— Кстати, ты думал, как получить обещанную мзду?

— Какое мне до этого дело сейчас?

— Забавно! — не могу сдержать недоуменный смешок. — Ты зачем все это затеял? Из спортивного интереса? Вот идиот-то!

И получаю оплеуху.

— Мы, кажется, договорились, что ты мне больше не хамишь! — шипит он.

Я облизываю разбитые губы.

— Идиот, — повторяю спокойно. — И плебей. Бить даму… по лицу… руками… Корчишь из себя аристократа. Фамилию придумал звучную. Дешевые мочалки, наверное, от одной фамилии укладываются внавал. А по манерам за версту видно, что никакой ты не Зонненбранд, а Говночистов или Бздюлев…

Задела! Я задела его за живое, потому что впервые за все время Зомби напрочь теряет самообладание. Не то слово: он просто сатанеет!

— Коблуха! — орет он. — Пахудра пархатая! Откуда ты… Да я тебя…

Он лупит меня наотмашь, от души, обеими руками. Я едва успеваю зажмуриться и хоть как-то прикрыться выставленным плечом, и под сомкнутыми веками вспыхивают белые искры. Рот наполняется соленой влагой. От удара в живот обрывается дыхание, и я, скорчившись, сползаю по стене.

— Я заткну твой поганый рот!.

Он пинает меня, будто собачонку. Это не так больно, как обидно. Но и больно, впрочем, тоже… В голове сами собой возникают нелепые, неуместные мысли. «Только бы не потерять сознание. На бедре будет страшенный синяк. И зубы придется вставлять. Давно собиралась, а все повода не было. А ведь он меня забьет насмерть».

— Зомби… — всхлипываю я. — Миленький…

Опешив от неожиданной смены декораций, он прекращает свое занятие.

— Теперь будешь послушной девочкой, — говорит он, тяжко дыша, и под локти поднимает меня с пола. — Как негритянская рабыня. Читала «Хижину дяди Тома»?

— О-ох… — вырывается у меня.

Жалкое это зрелище — поколоченная женщина.

На мне нет ни единого здорового местечка. Я вся — сплошная ноющая язва. Пытаюсь вздохнуть полной грудью — и не могу. Будто длинная раскаленная игла втыкается в легкие. Поломал он меня, мерзавец.

С трудом разлепляю налитые кровью веки.

Он легонько, левой ладошкой треплет меня по щеке, одновременно стараясь удержать в вертикальном положении, запустив другую руку — ту, что с «уонгом», — мне под мышку.

То есть обе руки у него заняты, витой проводок болтается наотлет, и ничего не происходит.

Ну ничегошеньки!

Все верно. Так и должно быть. Зомби лишь играет в отчаянного парня, в камикадзе, в живую мину, с достойным берсеркера пренебрежением к жизни рвущуюся к цели. На самом деле это блеф. Он слишком сильно любит себя, слишком дорого ценит свою жизнь, чтобы так рано прекратить торговать этим товаром и скинуть его по дешевке. А уж тем более рисковать им по пустякам.