Артем Абрамов - Место покоя Моего Страница 67

– Поглядите-ка, братья, кто идет. - Иешуа вытянул руку, указывая на женскую фигурку, торопливо спускающуюся с холма.

Путники стали вглядываться: вроде женщина идет, в руках несет что-то... Почему Иешуа обратил на нее внимание?

– Кто это, Равви? Мы неузнаем...

Иешуа, улыбаясь, продолжал смотреть на приближающуюся фигурку.

– Это чудесная девушка, братья. Ее зовут Марфа, и она - младшая сестра Лазаря, тоже очень доброго человека. Поспешите же, я познакомлю вас с нею.

Они ускорили шаг и вскоре встретились с "чудесной девушкой Марфой". Петр еще за сотню метров почувствовал, что девушка переживает, несет в себе сильное горе, Иоанн тоже это ощутил, а обычно проницательный Иешуа - как будто и ничего. То ли притворился, то ли действительно не уловил совершенно отчетливых волн скорби и горя - хотя должен был. А посему следовало предположить, что Иешуа опять что-то задумал.

– Марфа! Здравствуй, Марфа! Сколько ж мы с тобой не виделись?..

Иешуа спешил к девушке с буквально широко открытыми объятьями, на лице самая приветливая из улыбок.

– Иешуа? Ты?.. Откуда ты здесь?.. - Она подняла глаза от дороги, явно удивилась, увидев неожиданных путников и среди них - старого знакомого, но радости - никакой.

Было видно, что женщина заплакана. Молодая, симпатичная, тоненькая - глаз не оторвать. Даже припухлость лица от обильных недавних слез не убивает красоту. Ученики Иешуа, все, как один, уставились на нее - ничего себе подруга у Машиаха! Иоанн - тот вообще рот открыл. Буквально.

– Марфа! Что случилось? Кто тебя обидел? Куда ты идешь? - Веселость Иешуа мгновенно пропала, появилась озабоченность, посыпались вопросы.

– В Иершалаим, Иешуа... Я вправду рада тебя видеть, но...

– Не ходи туда, Марфа, там нет ничего хорошего. Все хорошее само к вам идет. - Еще одна бездарная попытка пошутить.

Петр, все понимающий, знающий ситуацию, в которую Иешуа - сознательно или нет - вел учеников, начинал раздражаться. Если несознательно, если он не знает ничего - почему такая крестьянская тупая веселость? Видно же, что у девушки горе... А если осознанно, что тогда за игра в театр? К чему?..

– Иешуа, ты не знаешь... Лазарь... Брат мой...

– Твой брат - мой старый друг. Вот веду своих новых друзей с ним познакомиться.

– Он умер, Иешуа. Четыре дня назад.

Все-таки осознанно, решил Петр. А ты неплохой актер, назаретянин, я всегда это знал... Он наблюдал за мимикой Иешуа, когда Марфа произнесла первые два слова: "Он умер". Удивление, ужас, боль, горе - все это последовательно проявилось на лице Иешуа. Он обернулся к ученикам - в глазах слезы! - сказал:

– Вы слышали? Лазарь умер!

Бедняги! Они даже не знали, как реагировать. Жалко, конечно человека, но Лазарь-то этот - чужой им, скорбь изображать нелепо, но Машиах так убивается...

А Иешуа продолжал с абсолютно искренней - Петр руку на отсечение готов был дать! - болью:

– Лазарь... Друг мой... Марфа, отведи меня к Мирьям, покажите мне его могилу! - Иешуа взял женщину за руку и поспешил, чуть ли не бегом, вверх по дороге.

– Иешуа, я... - Марфа попыталась высвободить руку, - я в Иершалаим собралась, возлить миро на жертвенник, голубя принести в жертву - в память о брате. Ты лучше отпусти меня, а сам иди к сестре, утешь ее, если сможешь.

– Не надо больше жертв. Лазарь умер - не убивай еще и голубя. Пусть поживет птица. Это дурной обычай - приносить в жертву Богу живых существ. И миро побереги... Пойдем скорее домой.

Слова Иешуа возымели действие: Марфа, утирая слезы и по-прежнему всхлипывая, повела путников в Вифанию, к дому Лазаря.

Там было много народу. Немудрено! Богатый человек, хорошо известный и в своей Вифании, и в соседних Виффагии и Вифлееме - Лазарь был любим многими за свою доброту и гостеприимство. Поэтому около дома толпились десятки желающих проститься с другом и добрым соседом. Мария, которая осталась в доме за главную, уже пятый день принимала сочувствующих и скорбящих. В день похорон Лазаря, по обычаю, она собрала поминальный пир, на который стеклись люди со всей округи. Припасы давно бы кончились, не пусти кто-то клич о том, что сестрам Лазаря надо помочь после смерти брата, и теперь в дом нанесли множество всякой снеди и несколько десятков больших кувшинов вина. Однако употребить все это можно было лишь через три дня - соблюдение недельного траурного поста позволяло прикасаться пока только к хлебу и воде.

Друзья брата все приходили и приходили. Многие - со сбритыми в знак траура бородами, почти все - в голубых траурных вретищах. Вот и еще идут, печально подумала Мария, глядя на дорогу, по которой поднимались какие-то незнакомые путники. Странно -с ними же идет Марфа. Забыла, может, что...

Мария - старшая сестра Марфы, женщина не слишком красивая, но всегда добрая и приветливая, стояла на крыльце огромного, по здешним масштабам, дома, совсем по-русски, по-бабски, умиленно заметил Петр, сложив руки на груди, и пыталась разглядеть, кто же еще прибывает к ним. Она уже отплакала свое: бытовые хлопоты отвлекают от горя, и теперь на ее лице не было той открытой печати скорби, которую все еще носила более эмоциональная и куда болеет юная Марфа.

– Мирьям! - Один из пришельцев, лица его пока было не разобрать, отделился от поднимающейся по улице группы и бегом пустился к крыльцу дома.

Да это же Иешуа-назаретянин, сын древодела Иосифа!.. Женщина удивленно подняла брови: вот уж кого не ожидала увидеть...

Иешуа подбежал к ней, обнял, уткнул лицо в волосы, забормотал:

– Ох, Мирьям, Мирьям! Как же мы теперь без Лазаря?..

– Здравствуй, Иешуа, я рада тебе. Хорошо, что ты пришел. Я слышала - ты учишь людей в Галилее. Вот уж не думала, что ты так скоро узнаешь о нашей беде...

– Я учу не только в Галилее, но всюду... А узнал я только что, от Марфы. Мы шли к вам, просто погостить шли, были в Иершалаиме, и вот...

– Проходи в дом, отдохни, умойся, - перебила Мария. За эти бесконечные дни ей стало тяжко по многу раз выслушивать слова утешения и скорби, и ладно бы искренние, как у Иешуа, а все же лучше оборвать... - С тобой твои спутники?

Ученики скромно стояли возле крыльца, молча наблюдали за происходящим.

– Да, это друзья мои, - кивнул Иешуа, - очень хорошие люди. Это Андрей, это Фома, тот - Натан, а это...

– Заходите все, -опять прервала Мария поток случайных слов. - Не стесняйтесь. Мы всем... рады.

Последнее слово из уст женщины прозвучало как-то глухо и смято: в самом деле, какая тут радость может быть - после смерти близкого человека? Тоже в общем машинальное слово, не к месту и не ко времени...

– В обширном внутреннем дворе дома Лазаря тоже собралось немало людей. Все традиционно для поминок обсуждали, каким славным человеком был усопший. Звучали даже шутки - добрые, наивные, нет-нет да и засмеется кто. Поминки выходили не грустными. Лазарь был бы рад, что его провожают без напускного уныния и долгих пафосных речей. Так, во всяком случае, думалось Петру, хотя Лазаря он знал лишь по скупым строкам канонических писаний. Но не это занимало его мысли сейчас, совсем не это...