Наталья Караванова - Якорь Страница 67

До отлета «Корунда» оставались считанные дни. Игорь нервничал, хотя, вроде бы, смирился с тем, что я остаюсь. Однажды, выкроив минутку своего капитанского времени, к нам в поселок пен-рит заскочил Димыч.

Был он немного возбужден, говорил чуть больше обычного, даже шутил, что с ним случается крайне редко.

Возвращаться на борт они должны были с Игорем вместе. Но засиделись, как обычно, допоздна, за разговорами время пролетело быстро.

Димыч, мне кажется, чувствует себя в моей компании неловко, точно все еще переживает давнюю вину. Я всегда подозревала, что мой старпом не такой сухарь и педант, каким старается выглядеть, а весьма наоборот. Но даже он под конец немного расслабился.

Хорошее настроение капитана имело причину. Дело в том, что экипаж «Корунда» собрался почти в прежнем составе. Кроме Аска, который отправился по капитанской протекции грызть гранит науки на Ашат. Илья Коновалов получил сообщение с верфи, что корабль для него есть и проходит испытания, но в первый рейс он сможет отправиться только через полгода. И решил, что успеет сходить на «Корунде» еще раз.

Регина и Влад тоже появились на борту. Влад прошел комиссию на удивление легко.

Невозмутимый Чени Рай заявился только вчера, когда капитан уже почти согласился взять другого навигатора.

Когда прощались, Димыч спросил:

— Саша, скажи… нет, если не хочешь отвечать, не отвечай, но все-таки. Почему за все это время ты ни разу даже не попыталась подать весточку о себе?

Я усмехнулась. Почему? Сама об этом у себя каждый день спрашиваю.

Но Дима смотрел мне в глаза и ждал ответа. И, поскольку молчать было невозможно, как невозможно было вместить в пару слов все тогдашние страхи и переживания, я ответила, что пришло в голову:

— Дура была.

Но в самые черные часы, капитан Димыч, больше всего на свете мне хотелось найти тебя и убить.

В окно кабинета заглядывало весеннее солнце. Но здесь, внутри, было далеко до уличной безмятежности.

— Нет.

И это — последнее слово.

Курт Шерриланд медленно прошелся по кабинету, его темный силуэт на фоне окна показался Майклу мишенью.

— Жаль. — Курт кивнул. — Что бы там ни было, вы нам очень помогли.

— Тогда помогу и еще раз. Последний. Вот, взгляните.

— Что это?

Документ был короткий, всего одна страничка убористого текста.

— Сухой остаток одного моего расследования, касающегося пен-рит программы.

Курт раздосадовано вздохнул. Он был убежден, что с пен-рит Второй отдел в ближайшие годы иметь дел не будет. И на тебе, снова. Впрочем, Майкл давно доказал, что к его словам следует прислушиваться.

— А если на словах?

— Пен-рит программе на Флоре уже много лет, так? Около пятидесяти по местному счислению. Примерно одна двадцатая населения столицы — трансформированные клоны или люди с серьезными врожденными патологиями мозга. Мне в руки попал материал какого-то студента-социолога, который собирался доказать, что пен-рит наименее склонны к перемене места жительства по сравнению с основным населением планеты. Но в процессе работы он пришел к парадоксальному выводу: среди них есть небольшой процент тех, кто за последние несколько лет все же сменил адрес. Студент дальше не пошел. А я проверил: около ста сорока человек за последние два-три года внезапно переехали. Причем, все, как один, не стали регистрироваться в их базе, не сообщили о новых местах обитания. Интересен возрастной состав. Самому старому — тринадцать лет. Самому молодому — семь. То есть, это уже вполне социальные люди.

— И?..

— Дальше я решил поинтересоваться, а где, собственно, производилась трансформация конкретно этих людей? Оказалось, все они прошли через клинику нашего друга профессора Ханчиэни!

— Выходит, врал профессор про больное сердце, — хмыкнул Курт, — десять лет назад…

— Да нет, как раз тогда ему и поставили диагноз. Но. Эти сто сорок человек… или больше, хотя за предыдущие годы нет такой полной информации… кому они нужны сейчас, когда вроде как, профессор ушел уже далеко в своих исследованиях от момента их трансформации. Вопрос. Что именно в этих людях такого особенного, что могло заставить, условно, людей профессора Ханчиэни, собрать их в одну группу и продолжить работать с ними?

Курт потер широкими ладонями виски.

— Ну, и какой же вывод вы сделали?

— Никакого. Слишком мало информации в открытом доступе. Да и в закрытом тоже… это мой подарок вашему аналитическом отделу. Я только хочу напомнить, что пен-рит регенерируют в разы лучше, чем мы, что они, при условии нормальных тренировок, выносливей обычных людей. У них отлично развит вестибулярный аппарат, всегда идеальное зрение. И очень высокий иммунитет.

— Они медлительны и плохо соображают.

— Так это оттого, что нельзя проводить трансформацию на младенцах. Только на взрослом, как здесь говорят, материале. Я специально интересовался. Когда пен-рит учиться? Они же и до трансформации — белый лист, и после, тем более. И не стремятся развиваться, ведь, как ни крути, а стимула нет. Они живут на пособие, не работают. У них нет такой уж сильной потребности в общении. Вот и результат.

Курт кивнул. Обо всем этом он и сам догадался бы, если б потрудился поглубже вникнуть в проблему. Однако его куда больше волновало движение «За свободную Родину», которое в последнее время опасно разрослось. Основная цель движения: убрать с Флоры инопланетных наблюдателей, добиться, чтобы базу Бюро передислоцировали в любую другую звездную систему подальше отсюда, чтобы иномиряне освободили ключевые посты в транспортной системе ветки — короче, чтобы всякие чужаки не указывали грязным пальцем, кому и чем на этой планете надлежит заниматься. Да еще правительство солнечной собралось перенести сюда основной военный штаб ветки. Последователи «Родины» по этому поводу уже устроили небольшую демонстрацию… Курт чувствовал, что тут замешаны большие деньги, и его люди уже практически выяснили, чьи конкретно это деньги.

А тут снова какие-то пен-рит.

Курт нехотя переспросил:

— Значит, если предположить, что профессор добился положительного результата на разумном материале, если ему удалось сохранить этим людям прежние навыки, знания…

— А чего предполагать? У нас есть такой пример. Саша Лин.

— Я полагал — она исключение.

— Возможно. Я ж говорю, мало информации. Пен-рит, это же тупиковая ветвь какого-то давнего исследования генных инженеров в солнечной. Они, правда, дальше кроликов не пошли, зато на Флоре идея прижилась. И даже ведь никакого особенного возмущения общественного мнения, насколько я понимаю, в свое время не случилось, что позволило ученым относительно спокойно внедрять технологию в жизнь — на фоне массовой истерии по поводу эпидемии и резкого сокращения численности населения. Плюс врожденная эмпатия, о чем тоже много говорили, а сейчас забыли про эту тему. А, между прочим, зря…