Кейт Лаумер - Машина времени шутит Страница 67

— Я отобрал это у Змееголового, — сказал я. — Это означает, что Змееголовый существует — по крайней мере, он так же реален, как ты и я.

— Что это?

— Доказательство. Я не знаю, чего. Я хочу показать его людям и посмотреть, что произойдет. У меня такое чувство, что «им» это не понравится, и уже одно это составляет цену признания их существования.

— Куда ты пойдешь?

— Обратно, куда они не хотят, чтобы я шел.

— Не делай этого, Флорин! Пожалуйста!

— Извини. Человек из Железа не отступает. Пробивать головой кирпичную стену — вот мой стиль.

— Тогда я иду с тобой.

— Раньше ты всегда позволяла мне уйти. В чем теперь дело?

— Я ничего обо всем этом не знаю. Мы идем?

— Это новый поворот, — сказал я. — Может быть, это хорошее предзнаменование.

Снаружи холодный ветер гулял по пустынной улице. Она обхватила себя руками, что я охотно сделал бы за нее.

— Флорин — так холодно — так одиноко…

— Только не с тобой, куколка. — Я взял ее за руку; и почувствовал, как она дрожит. Мы отправились.

21

Магазин готового платья был все еще на месте, кондитерская тоже; но теперь между ними было большое свободное пространство, полное сухих стеблей, ржавых банок и битых бутылок.

— Т-с-с, — сказал я. — Не обращай внимания на детали. — Я продолжил путь до угла и дальше к месту, где была вращающаяся дверь. Она навсегда исчезла.

На ее месте была разрисованная приемная с картинами, которые мог бы иметь на стенах своей берлоги отставной бухенвальдский охранник. Но без двери. И даже без места, где она могла бы быть. От этого голова у меня начала болеть снова. После третьей пульсации сверчок в моем ухе перестал потирать крылышками и произнес:

— Хорошо, Флорин. Ожидайте следующего события.

— Что это? — спросила девушка.

— Ничего; просто приступ ишиаса, — сказал я и пощупал кожу за ухом. Кажется, никакого маленького фиолетового приборчика там не было. Я проверил и другую сторону. Порядок. Итак, теперь я слышу голоса уже без помощи технических приспособлений. Это не такой уж невиданный трюк: множество психопатов могут исполнить его.

Мы прошли дальше к арке, за которой была затхлая галерея, полная паутины и спертого воздуха. Я попробовал открыть первую дверь и вошел в комнату, которую видел ранее.

Толстый ковер исчез, тяжелые занавеси отсутствовали, оштукатуренные стены от времени покрылись трещинами и пятнами. По всему полу валялись газеты, которые выглядели так, как будто на них кто-то спал. Из всей мебели был только покосившийся стальной скелет того, что, возможно, было тогда кожаным диваном. Дверца сейфа, слегка заржавевшая, но целая, была полуоткрыта, как тогда, когда я ее видел в последний раз.

— Тебе знакомо это место? — шепотом спросила мисс Реджис.

— Это бывшее личное убежище моего старого приятеля Сенатора. Только возникает одна проблема — оно расположено в шестидесяти милях отсюда в большом доме с множеством лужаек и заборов и полного сотрудников службы безопасности. Или это так, или меня возили на грузовике кругами в течение трех часов.

Я заглянул в сейф; там ничего не было кроме пыли и разорванного конверта с пурпурной почтовой маркой, адресованного «жильцу 13 номера». Я осмотрел фальшивое окно, которое Сенатор открыл как дверь, во время нашего полночного побега, но если там и была тайная щеколда, я не сумел ее обнаружить.

— Похоже, что Сенатор выехал и забрал с собой все разгадки, — сказал я. — Грязный трюк, но я знаю и погрязнее. — Я подошел к стенному шкафу и ощупал заднюю стенку.

— Он говорил мне, что официальный маршрут побега начинался здесь, — сказал я девушке. — Может быть, он лгал, но… — Толстый кусок стены, который я толкал, неожиданно соскользнул в сторону, и холодный ночной воздух подул из темноты.

— Ага, — сказал я. — Способность предсказывать является критерием любой теории; теперь все, что нам нужно — какая-нибудь теория. — Я взял пистолет, который Сенатор назвал двухмиллиметровым иглометом. Выставив его перед собой, я шагнул в узкий проход, закончившийся другой дверью. Она была закрыта, но точный удар расколол дерево, и дверь распахнулась. Снаружи была стандартная темная аллея с пустыми корзинами для яблок, разбитыми оцинкованными баками для мусора и кустиками растений между разрушенными воздействием атмосферы кирпичами. Высокий сплошной забор закрывал путь налево.

— Ну-ну, — сказал я. — Кажется, здесь я тоже был. В прошлый раз здесь немного стреляли, но я не замечаю валяющихся вокруг выпущенных пуль. Кроме того, они добавили забор.

— Все неверно, — сказала девушка. — У меня хорошо развитое чувство ориентации; ничего подобного не может быть. Мы должны быть сейчас в середине здания, а не снаружи.

— Не могу не согласиться с тобой, дорогуша. — Я пошел в сторону улицы, откуда прошлый раз выкатилась машина, брызгая свинцом. На этот раз все было тихо; чересчур тихо. Улица выглядела нормально, за исключением того, что вместо домов напротив была бесформенная серость. Не совсем туман; что-то прочное, но менее осязаемое.

— Флорин, я боюсь, — браво произнесла девушка.

— Умница, — сказал я. — Давай оглядимся.

Я выбрал направление, и мы пошли. Пару раз мы свернули за угол. Надо всем, слегка затуманивая детали, висела своего рода дымка, какая бывает при варке патоки. Мостовая, казалось, шла теперь на подъем. Мы очутились в аллее, загроможденной обычным ассортиментом из разбросанных мусорных баков, поломанных корзин для сбора апельсинов, дохлых кошек, носимой ветром бумаги — все это копилось лет пять. После чего черепицу почистили и освободили дорогу. Проникающего с улицы света было достаточно, чтобы я увидел высокий сплошной забор, который загораживал пространство между зданиями.

— Похоже, что это тот же самый забор, — сказала мисс Реджис, — но с другой стороны.

Я потрогал доски, они были самыми обыкновенными.

— Здесь дурно пахнет, — сказал я. — С точки зрения топологии.

— Что это значит?

— Существует связь поверхностей, которая не изменяется при искривлении одной из них. Но мы видели две стороны одной плоскости, не совершив достаточного количества поворотов. Кто-то становится небрежным; мы оказываем более сильное давление, чем им хотелось бы. Поэтому я хочу надавить еще сильнее.

— Зачем? Почему бы просто не возвратиться?

— А разве вам хоть чуть-чуть не любопытно, мисс Реджис? Разве вы хоть немного не устали от того человека, на другом конце веревочки, дергающего ее, когда ему только захочется? Не хочется ли вам самой потянуть за нее?