Евгений Лукин - Сокрушитель Страница 68

Пузырек взял мешок двумя руками, раскрыл и долго в него смотрел. — Ну и куда тебе столько? Ты вон уже и так хорош.

— Почему мне? — обиделся Ромка, — Всем!

— А вот это ты зря, — сказал Пузырек. — Нечего приваживать. Ты-то, может, на халяву и не пьешь. А вот лодыри наши… Вот попомни мои слова: привадишь — ломом потом не отобьешь.

— Кто приваживает? — возмутился Ромка. — Я сразу сказал: сегодня всем ставлю, завтра — фиг!

Тут он, должно быть, что-то вспомнил и захихикал.

— Во прикол! — осклабившись, сообщил он. — Леша этот ваш… Ты, говорит, так все долбаешь, потому что у тебя колотушка такая. От летающей тарелки.

Я говорю: ну на, попробуй… Он взял — тюкал-тюкал, бросил… Дай, говорю, сюда. Ка-ак дал — камушек вдребезги!

— Леша… — проворчал Пузырек. — Вот он-то главный халявщик и есть — Леша…

С запасом перешагнул парящий в воздухе кабель и скрылся в проломе.

Оставшись наедине с Василием, Ромка гонору малость поутратил. В наступившей тишине слышно было, как журчат и побулькивают трубки и емкости Пузырькова агрегата. На изогнутых стенах лениво кривлялись цветные блики.

А Василий все держал паузу. Ах, если бы не дуреха жена, какой бы из него вышел прекрасный следователь! Закати он такую паузу на допросе…

— Значит… — глуховато выговорил он и вновь надолго замолчал. — Значит, так, да?..

Ромка вздохнул с облегчением. Молчащий Василий был куда круче Василия говорящего.

— А чего? — с вызовом спросил Ромка.

— Того! — сказал Василий. — Возьму за шиворот да и запихну в тарелку. Будет тебе тогда «чего»! Ромка осклабился.

— Ага! — сказал он. — За шиворот! А надзорки? Ты вон уже Креста один раз за шиворот взял?..

Василий мысленно крякнул и насупился. Плохо дело. Ромка знал не только о его поединке с Крестом, но даже и о том, что надзорки за рукоприкладство карают в любом случае. Стало быть, угрозами тут уже ничего не добьешься. Ладно, попробуем путем убеждения…

Василий усмехнулся, как бы дивясь Ромкиной глупости.

— Один вот тоже так… — презрительно молвил он, — от армии прятался… Десять лет взаперти просидел. Ну не придурок, а? Десять лет! По суду — и то меньше выходит…

— Так то взаперти, — возразил Ромка.

— А здесь тебе что? Не взаперти, что ли?

— Х-ха! — сказал Ромка. — Ничего себе — взаперти! Этак я и в городе тоже взаперти был…

Вернулся Пузырек с двумя увесистыми бурдючками.

— На вот, — сказал он Ромке. — И гони ты их в шею… х-халявщиков!

Однако ни Василий, ни Ромка его не услышали. Оба неотрывно глядели в глаза друг другу. Пузырек хмыкнул и, переступив кабель, временно определил бурдючки в причудливую похожую на человеческое ухо карликовую глыбу.

— Сравнил — город… — процедил наконец Василий. — Из города ты хотя бы уехать мог…

— Уже уехал! — огрызнулся Ромка.

— Так… — сказал Василий. — Так… И возвращаться, значит, не собираешься?

— Да на кой мне это надо? — удивился Ромка. — Чтобы опять менты гоняли?

— Думаешь, здесь гонять не будут?

— Не-а, — окончательно обнаглев, отвечал ему Ромка. — Здесь тебя гонять будут. Чтобы руки не распускал. Получил щелчка — и гуляй, Вася!

Василий сжимал и разжимал кулаки.

— Да ты же прикинь хрен к носу! — рявкнул он, весьма изумив и позабавив Пузырька. — Может, в тебе талант какой сидит!

Ромка поморгал. Действительно, поворот был весьма неожиданный.

— Ну, — осторожно молвил он, тоже присаживаясь на кабель.

— Гну! Талант-то развивать надо! А как ты его здесь, дурак, разовьешь? Дома бы учиться поступил, работу бы нашел по специальности!

— А я ее уже здесь нашел…

— Это ломать, что ли? — страшно раздув ноздри, спросил Василий.

— А ты пробовал? — Ромка взбрыкнул и перешел в наступление. — Ты хоть один камушек здесь своими руками раздолбал? Вот раздолбай сначала, а потом говори…

Тут уже и Василия сорвало с якорей.

— Значит, государство на тебя средства тратило, — задыхаясь от злости, выговорил он. — В школе учило. А ты… Ты ж вот сейчас Родину продал!

— Йех! — сказал Пузырек, с удовольствием глядя то на Василия, то на Ромку. Любил он, по всему видать, такие сцены.

Ромка сидел, обиженно оттопырив губы.

— Кому? — спросил он наконец.

— Чего кому? — не понял Василий.

— Кому продал?

— А не важно, — сказал Василий в запальчивости. — Была бы Родина, а кому — найдется! Слушай, Пузырек, плесни, а? Достал он меня!

— Это запросто, — отозвался покладистый Пузырек и двинулся к карликовой глыбе.

— Мою вскрой, — буркнул Ромка.

— Обойдешься… — спокойно отвечал ему Пузырек. — Пойди вон лучше колпачок себе отколупни — на той стороне… Кабель там такой стеклянный… перерезанный…

— Мне ж тебя, дурака, жалко, — проникновенно втолковывал Василий. Язык у него, правда, не заплетался, но слова теперь выговаривались куда медленней обычного. — Ну ты сам оглянись, посмотри: кто здесь собрался… Старичье всякое, алкаши, вон даже с зоны один… Ровесников твоих тут нет, девчонок — тоже…

— Ну, насчет девчонок ты, Вась, не прав… — с ухмылкой заметил Пузырек. — Он тут уже одну присушить успел…

Василий запнулся и взглянул на невольно приосанившегося Ромку.

— Правда, что ли?

Ответом было победоносное молчание.

— А лет ей сколько? — недоверчиво обратился Василий к Пузырьку.

— Не знаю, документы не проверял… С виду — двадцать два… Двадцать три…

— Двадцать! — Ромка немедленно ощетинился.

— Ну да… — Пузырек глубокомысленно покивал, — В прошлом году — двадцать, в позапрошлом — двадцать.

— Даже если двадцать — все равно старовата… — задумчиво молвил Василий, прекрасно сознавая, подлец, какое жало он запускает в нежное Ромкино сердчишко. — Дома ровесниц полно…

Ромка вдруг сильно побледнел. У него даже тихонько застучали зубы — как у кота, когда тот подкрадывается к воробью.

— Для кого полно? — вскрикнул он, сорвавшись при этом на фальцет. — Для меня, что ли? Ровесницы… Ровесницам двадцатипятилетних подавай — чтобы бицепсы у него, прикид, машина своя, ствол под мышкой!

— Что ж они, только на рэкетню бросаются? — усомнился Василий. — Не все ж такие…

— Все! А если не такие — то уродины! — Глаза у пьяненького Ромки были светлые, раскосые и очень несчастные.

— Нет, ты погоди, — возмутившись, прервал его Василий. — А которые чуть помладше?

— Да то же самое! А если совсем соплячки — так им это еще не интересно…

— Вот так, Вась, — мудро подытожил Пузырек, сжамкав морщинистое личико в кулачок. — Мы-то считаем молодежь припеваючи живет, а у них, видишь, чего…