Ли Чайлд - Джек Ричер, или Поле смерти Страница 7

– Как вы с ним познакомились? – спросил Финли.

Я смотрел на него. Ничего не отвечая.

– Что такое pluribus? – спросил он.

Я пожал плечами. Продолжая хранить молчание.

– Кто это был, Ричер? – снова спросил Финли.

– Меня там не было, – ответил я. – Я ничего не знаю.

Финли помолчал.

– Какой номер вашего телефона? – вдруг спросил он. Я посмотрел на него как на сумасшедшего.

– Финли, черт побери, о чем вы говорите? – сказал я. – У меня нет телефона. Вы не поняли? Я нигде не живу.

– Я имел в виду сотовый телефон, – сказал Финли.

– Какой сотовый телефон? У меня нет сотового телефона.

Меня охватила паника. Эти полицейские принимают меня за убийцу. За сумасшедшего бродягу-наемника с сотовым телефоном, разгуливающего по стране и убивающего людей. А затем превращающего трупы в месиво. Связывающегося с какой-то подпольной организацией, наводящей меня на очередную жертву. Всегда в движении.

Финли наклонился вперед. Протянул мне лист бумаги. Это был обрывок бумаги от компьютерного принтера. Не старый. Покрытый блестящим слоем жира. Такой приобретает бумага, проведшая месяц в кармане. На нем было напечатано подчеркнутое заглавие: «Pluribus». Под ним телефонный номер. Я посмотрел на листок. Не притронулся к нему. Не желаю иметь какие-либо недоразумения с отпечатками пальцев.

– Это ваш номер телефона? – спросил Финли.

– У меня нет телефона, – повторил я. – Вчера ночью меня здесь не было. Чем больше вы будете приставать ко мне, Финли, тем больше времени потеряете.

– Это номер сотового телефона, – продолжал он. – Это мы установили точно. Принадлежит компании с центром в Атланте. Но абонента мы сможем установить только в понедельник. Поэтому мы обращаемся к вам, Ричер. Будет лучше, если вы поможете следствию.

Я снова посмотрел на клочок бумаги.

– Где вы это нашли?

Финли задумался. Решил все же ответить.

– Листок лежал в ботинке вашей жертвы, – сказал он. – Сложенный и спрятанный.

Я долго сидел молча. Мне было страшно. Я чувствовал себя как героиня детской книжки, провалившаяся в нору. Оказавшаяся в незнакомом мире, где все вокруг странное и непонятное. Как Алиса в Стране чудес. Она провалилась в нору? Или сошла не в том месте с автобуса «Грейхаунд»?

Я сидел в удобном, роскошном кабинете. От такого бы не отказался и швейцарский банк. Я находился в обществе двух полицейских. Умных и проницательных профессионалов. Вероятно, на двоих у них не меньше тридцати лет опыта. Хорошо оснащенный и укомплектованный грамотным личным составом полицейский участок. Скорее всего, проблемы с финансированием здесь не стоят. Слабое место – осел Моррисон в кресле начальника, но в целом мне давно не приходилось видеть такой четкой и слаженной организации. Но они со всех ног бегут в тупик. Все, похоже, убеждены в том, что земля плоская. А небо над Джорджией – это огромный купол, закрепленный у них над головой. Я был единственным, кто знал, что земля круглая.

– Два момента, – наконец сказал я. – Этот человек был застрелен в упор из автоматического пистолета с глушителем. Первый выстрел был смертельным, второй контрольным. Гильз нет. О чем это говорит? Работал профессионал?

Финли молчал. Его основной подозреваемый обсуждал с ним дело как с коллегой. Как следователь, он не должен был это допустить. Он должен был меня остановить. Но ему хотелось меня выслушать. Я буквально видел, как он спорит с самим собой. Финли сидел совершенно неподвижно, но его мысли возились, будто котята в мешке.

– Продолжайте, – в конце концов сказал он.

Торжественно, словно делая мне одолжение.

– Это была казнь, Финли, – сказал я. – Не ограбление и не ссора. Хладнокровная и хирургически точная казнь. Никаких улик на месте преступления. То есть опытный профессионал, ползающий с фонариком и подбирающий гильзы.

– Продолжайте, – повторил он.

– Выстрел в упор в левый висок, – сказал я. – Возможно, жертва находилась в машине. Убийца говорит с ней в окно, затем поднимает пистолет. Бух! После чего он наклоняется в салон и делает второй выстрел. Потом подбирает стреляные гильзы и уходит.

– Уходит, и все? – удивился Финли. – А как насчет остального? Вы хотите сказать, был и второй – сообщник?!

Я покачал головой.

– Их было трое, – сказал я. – Это же очевидно, правда?

– Почему трое? – спросил Финли.

– Но абсолютный минимум – двое, верно? – настаивал я. – Как жертва попала на склад? Скорее всего, приехала на машине. Слишком далеко до чего бы то ни было, чтобы идти пешком. В таком случае где же машина? Убийца также не пришел пешком. Так что абсолютный минимум – это двое. Они приехали вместе и уехали по отдельности, один на машине убитой жертвы.

– Но? – продолжал Финли.

– Но улики указывают на то, что было минимум три человека, – сказал я. – Взгляните с точки зрения психологии. Вот ключ к разгадке. Человек, аккуратно всаживающий пулю небольшого калибра из пистолета с глушителем в голову жертвы и делающий контрольный выстрел, вряд ли вдруг обезумеет и начнет пинать ногами труп, верно? А потом вдруг успокоится и попытается укрыть труп старым картоном. Перед вами три различных поступка, Финли. Так что вы имеете дело как минимум с тремя людьми.

Финли пожал плечами.

– Может быть, все же с двумя, – заметил он. – Возможно, прятал труп убийца – потом.

– И не надейтесь, – возразил я. – Он не стал задерживаться на месте преступления. Ему пришлась бы не по душе дикая и совершенно бессмысленная жестокость. К тому же, оставаясь на месте убийства, он рисковал, что его могут случайно увидеть. И еще. Если бы такой человек заметал за собой следы, он сделал бы это как надо. Не оставил бы труп там, где его нашел первый появившийся человек. Так что вы имеете дело с тремя разными людьми. Финли задумался.

– Ну и? – сказал он.

– Ну и которым из них являюсь я? – спросил я. – Убийцей, маньяком или идиотом, прячущим тело?

Финли и Бейкер переглянулись. Ничего мне не ответили.

– Ладно, кем бы я ни был, что, по-вашему, произошло на складе? – продолжал я. – Я приезжаю туда с двумя дружками, в полночь мы убиваем этого типа, после чего мои дружки уезжают, а я решаю остаться здесь? Почему? Это же чушь, Финли.

Он молчал. Думал.

– У меня нет двух дружков, – сказал я. – И машины. Так что в лучшем случае вы можете сказать, что жертва пришла туда пешком, как и я. Мы встретились, я очень аккуратно, профессионально застрелил этого человека, подобрал гильзы, вынул у него бумажник, но забыл обыскать ботинки. После этого спрятал оружие, глушитель, фонарик, сотовый телефон, гильзы, бумажник и все остальное. Затем вдруг совершенно поменял характер и принялся пинать труп ногами как сумасшедший. После этого снова полностью поменял характер и предпринял бессмысленную попытку спрятать труп. А потом просидел где-то восемь часов под дождем и пошел пешком в город. Это лучшее, что вы можете придумать. И это полнейшая чушь, Финли. Потому что, черт побери, зачем мне ждать восемь часов под дождем рассвета, чтобы уйти с места преступления?

Финли долго смотрел на меня.

– Я не знаю, – наконец сказал он.

Такой человек, как Финли, не делает подобного признания без внутренней борьбы. Казалось, из него вышел весь воздух. Дело, которое он вел, оказалось полной чушью, и Финли это понял. Но у него были серьезные проблемы с показаниями его собственного шефа. Он не мог прийти к своему начальнику и сказать: «Моррисон, ты мешок с дерьмом». И он не мог заняться разработкой альтернативной версии, раз босс преподнес ему подозреваемого на блюдечке. Финли мог проверить мое алиби. Этим он мог заниматься. Никто не сможет обвинить его в излишней старательности. А затем в понедельник он начнет все сначала. Поэтому Финли чувствовал себя так отвратительно: он потеряет совершенно впустую семьдесят два часа. К тому же впереди его ждала еще одна серьезная проблема. Ему придется сказать своему начальнику, что я не мог быть на месте преступления в полночь. Он должен будет вежливо вытянуть из жирного Моррисона отказ от своих показаний. Это очень трудно, когда ты новичок, проработавший всего шесть месяцев. А тот, с кем ты имеешь дело, – полный осел и твой прямой начальник. Проблемы со всех сторон, поэтому Финли чувствовал себя хуже некуда. Он молчал, тяжело дыша и пытаясь решить, как быть дальше. Пора ему помочь.

– Телефонный номер, – сказал я. – Как вы определили, что это сотовый номер?

– По коду, – ответил Финли. – Вместо кода района у него префикс выхода в сотовую сеть.

– Отлично, – продолжал я. – Но вы не можете установить, кому принадлежит этот номер, потому что списка абонентов сотовой сети у вас нет, а управление сети отказывается вам помочь, верно?

– Они потребовали санкцию прокурора, – признался Финли.

– Но вы хотите узнать, кому принадлежит этот номер, так? – сказал я.

– Вы знаете, как это сделать без ордера?