Елена Крючкова - Клятва двух миров Страница 7

«Вечно это печать вылезает из-под моих платьев… Мне не очень аккуратно её поставили», – недовольно насупилась молодая особа.

Речь шла о следующем. Как известно, почти все люди в Конфедерациях Цереры и Юноны могли использовать ЭН. В прошлом, вскоре после прибытия на планеты начались различные конфликты с участием ЭН (впрочем, они случались ещё и на Земле, и на Луне, и на Марсе). Посему, новообразовавшийся совет Конфедераций решил, что в столь непростые для людей времена, как обустройство на незнакомых планетах, нужно решить вопрос, дабы люди не причиняли друг другу физический вред.

В срочном порядке собрали лучшие умы, которые в скором времени создали так называемые «ЭН-печати»: специальные нано-частицы. Их ввели всем взрослым, и вводили в кровь каждому новорожденному младенцу в Конфедерациях.

Нано-частицы ЭН-печати воздействовали на нервную систему человека. И если он даже подсознательно собирался причинить физический вред другому человеку с помощью ЭН, оружия, иного предмета или без их помощи, нано-частицы тут же подавляли эти желания.

Посему, преступность на Церере и Юноне отсутствовала напрочь, вплоть до мелких краж. И поколения современных детей, проходившие в школах историю Земли, недоумевали: почему в древности было так много войн? Как может один человек причинять вред другому, а тем более отнимать чужую жизнь? Ведь жизнь бесценна…

К тому же, ЭН-печати играли ещё одну важную роль. Конечно, большинство людей могли свободно использовать энергетическую науку (обычно, способности к ней проявлялись в период переходного возраста). Но были и те, у кого эти способности не проявлялись вообще, или же показывали себя после двадцати лет.

Порой, столь резкое открытие подобных способностей приводило к вспышкам ужасающей агрессии, человек переставал себя контролировать и представлял угрозу для всех окружающих. Последствия были самые, что ни на есть печальные…

В своё время, на Земле научились обнаруживать склонность к подобному заранее, и таким людям просто прописывали курс специальных препаратов. Они успокаивали нервную систему и предотвращали отрицательные последствия…

ЭН-печать тоже предотвращала подобные ситуации. И запоздавшие способности к использованию ЭН проявлялись мирно и спокойно.

Конечно, ЭН-печати фактически являлись нано-частицами и вводились в кровь. Но для общего спокойствия, Конфедерации Цереры и Юноны «клеймили» своих граждан, в подтверждение того, что в организме есть ЭН-печать. Выглядело клеймо как серебристая татуировка в виде небольшого лотоса.

Выбрали этот цветок не случайно: ещё с древнейших времен на Земле, в буддизме, он олицетворял чистоту. А ЭН-печать вела своего рода к «чистоте», по крайней мере исключая причинения физического вреда другому живому человеку…

Казалось бы, что в Конфедерациях Цереры и Юноны царил рай земной! Но как бы не так… Пусть ЭН-печать и исключала причинение вреда другому человеку, она не могла спасти людей от моральных издевательств, которые зачастую процветали. И не могла оградить своего хозяина от попытки самоубийства… Посему, проблема суицида в конфедерациях стояла остро…

Конечно, существовало множество психологов, психиатров и препаратов для лечения депрессии. Но далеко не все люди вовремя обращались за помощью…

…Но Ликорис Фаррел жила обычной жизнью и была вполне счастлива. Спустившись на первый этаж к завтраку, она обменялась формальными любезностями с родителями и лёгкими колкостями с младшей сестрой.

Децима сразу смекнула, что старшая дочь собралась на свидание.

– Ликорис, встречаешься сегодня с Пауло? – как бы невзначай спросила она, раскладывая блинчики семейству.

– Да, встречаюсь, – невозмутимо ответила девушка.

Эми покосилась на старшую сестру и тут же принялась уплетать блинчик. Амурные дела Ликорис её мало заботили. «Я выше всех этих глупостей! Я должна много учиться, дабы стать хорошим генетиком!» – всегда думала она, намереваясь после школы поступать на генетический факультет.

Ликорис же прекрасно знала, что родителям по непонятным ей причинам не нравится её молодой человек. Точнее, очень даже знала почему…

– Не спорю, Пауло неплохой парень, но он несколько безответственен для своего возраста, – встрял в разговор отец. – Почему бы тебе не обратить внимание на своего кузена Сиэля?

Конечно, юридически, в Конфедерациях Цереры и Юноны была полная свобода выбора партнера для вступления в брак. Но состоятельные семьи, к коим относились Фаррелы, как и много тысяч лет назад на Земле, предпочитали планировать свадьбы своих отпрысков сами…

Что до Сиэля, то он являлся приёмным сыном сестры Энио, Эфметель Рейнольд. Женщина усыновила его ещё давно, когда скончалась её кузина, биологическая мать мальчика. И Энио постоянно, как это говорится «проедал плешь» старшей дочери, дабы та обратила внимание на Сиэля, ибо считал его подходящей партией.

– Папа, девяносто первый век на дворе, а ты всё пытаешься сосватать меня за кузена, как какой-то средневековый земной деспот! – вспылила тем временем Ликорис.

– Как деспот?.. Я же хочу, как лучше… – растерялся отец.

– Верно, пусть она решает сама, – поддержала дочь Децима, тоже не разделявшая восторгов мужа по поводу Сиэля. – Но всё-таки, я за то, чтобы она выбрала кого-нибудь поприличнее Пауло…

Эми, продолжая поглощать блинчики, с молчаливо-философским видом наблюдала за утренней перепалкой. Подобные события частенько случались в доме Фаррелов, и младшая сестра предпочитала в это не встревать.

Тем временем, Ликорис вздохнула, и вежливо откланявшись, удалилась из-за стола, заявив, что придёт вечером. Она покинула дом и очутилась в саду.

Вдруг, её охватило неясное чувство, будто она видит свой дом в последний раз.

Ликорис встряхнула головой, оглядываясь по сторонам. Перед её взором предстал их жилище: большое бежевое трёхэтажное здание, расположившееся в центре сада.

Дом семьи Фаррел украшали резные ставни, в которых поблескивали обычные стёкла на первом и втором этаже, с витражными вставками на третьем. Крышу покрывала новенькая красная черепица в старинном стиле. Хоть само здание и возводилось без малого двести лет назад, черепицу недавно поменяли.

На доме красовались богатые барельефы искусной тонкой работы. Внутрь вели массивные двери, возвышавшиеся на крыльце, крышу которого подпирали увитые плющом колонны.

Недалеко располагались клумбы с розами и с ликорисами, цветами, в честь которых Фаррелы и назвали свою старшую дочь.

Ликорис пристальным взором смерила дом. Всё ещё обуреваемая неясными чувствами, девушка направилась к главным воротам.

Просто так пройти через них не представлялось возможности. На них висели особые замки, пропускающие лишь членов семьи и прислугу (два раза в неделю к Фаррелам приходила домработница).

Для того, чтобы ворота отворились, требовалась приложить к замку свой кристальный ключ, с намагниченной на него информацией.

У Ликорис магнитный ключ был вставлен в кольцо, и приложив его к замку, она легко выскользнула на улицу…

«Не понимаю, что на меня нашло? – размышляла она, бредя к автобусной остановке. – Почему у меня такое чувство, что я сюда больше вернусь… Наверное, я просто устала…»

Девушка ещё не знала, насколько её предчувствия окажутся близки к истине…

***

Ликорис доехала на магнитно-летающем автобусе до Целестии. Внешний вид транспортного средства очень походил на автобусы далёкого XXI века Затерянной Терры, только не имел колёс, парил над землёй, и конечно же, управлялся автопилотом.

Перемещались магнитно-летающие автобусы очень быстро. И уже буквально через несколько минут, госпожа Фаррел вышла на остановке у нужного кафе: здания в античном стиле и ионическими колоннами. Над дверью красовалась вывеска: «Афина», в честь древнегреческой богини войны. Хотя, многие посетители не понимали: как может быть связана богиня войны с кулинарией? Но как бы там ни было, отбоя посетителей кафе не испытывало. Ибо подаваемый там кофе был воистину хорош, пирожные весьма аппетитны, как, впрочем, и остальные блюда…

Ликорис зашла в кафе, оказавшись в просторном зале. В отличие от внешнего вида, внутренняя обстановка заведения являлась достаточно современной. Удобные небольшие столики чередовались с большими, везде стояли стулья с мягкой обивкой. У высоких, чуть затемненных окон красовались комнатные растения: небольшие деревца оливы.

«Пожалуй, оливы, это самое греческое, что есть в интерьере», – мысленно усмехнулась госпожа Фаррел.

Она осмотрела зал кафе, и за одним из небольших столиков заметила Пауло. С улыбкой, девушка устремилась к своему молодому человеку: он пришёл чуть раньше.

Обменявшись с ним формальными любезностями, и заказав себе кофе, которое принёс приятный официант, молодые люди немного побеседовали о погоде и природе. Коснулись и их разговоры и недавно прошедших семестровых экзаменах в исторической академии Целестии (они оба учились на одном курсе).