Gregory Raikhman - Черные гремлины. История о гремлинах с железного острова Страница 7

У входа собралась сотня вооруженных гремлинов. Одни держали в лапах вилы, другие серпы, третьи – рогатки. Толпа гомонила и буянила, но как только чешуйчатый вышел на порог, болтовня стихла.

Серый пират с вилами выпихнул черного гремлина, закованного в цепи:

– Первый пират! Мы потеряли восемь кораблей, прежде чем взяли мельный остров. Таких потерь никогда не было. Все из-за него, – гремлин сплюнул. – Этот руководил обороной и положил десять наших, прежде чем мы его скрутили.

– Какого он цвета? – спросил Оникс.

– Черного, первый пират. Он такой один, остальные бежевые.

– Говори, черный, – потребовал Оникс.

Черный гремлин встал. Его лапы были в запекшейся крови и ссадинах из-за цепей, уши оборваны, а когти выдраны. Черный внимательно посмотрел на чешуйчатого. Оглядел толпу, поднял голову к ночному небу. Я тоже посмотрел на небо.

– Когда наши корабли пробьют вашу оборону, вы отправитесь на дно Белого моря. Мы убьем ваших отцов, матерей, сыновей, вырастим райз в центре этого острова и насадим ваши головы на красные шипы. Ни дождь, ни пламя, ни буря не остановят нас. Мир жесток, – сказал черный гремлин. Он говорил уверенно и спокойно, а роковые слова прозвучали как пророчество. Черный гремлин ждал смерти.

Оникс набрал полную грудь воздуха и выдохнул струю серого пламени. Меня обдало жаром, и я отскочил от первого пирата, задыхаясь и кашляя. Черный гремлин горел, кожа и мясо сползали с трескающихся костей, пока он не превратился в пыль. Огонь зацепил троих пиратов, и они начали кататься по земле, пытаясь сбить пламя. Железный шлем на голове первого пирата расплавился и, шипя, стек по серой чешуе на землю.

– Курс на остров черных гремлинов, – прошипел Оникс. – Найдите их.

– Есть, первый пират! – взревела толпа.

Горящие гремлины перестали дергаться. В месте, где бушевало пламя, оплавился и почернел серый материал. БРУМ-БРУМ, БРУМ-БРУМ!!! Ритм барабанов, к которому я привык, изменился. Стук ускорился, стал агрессивней. И вместе с ним заворочался скайдл Борд. Земля под лапами ушла вбок, и я упал на четвереньки, чтобы не покатиться кувырком.

С той ночи, когда изменился ритм барабанов, пираты начали возвращаться на скайдл. Плавающий остров обрастал кораблями, и каждый капитан приходил с дарами для Оникса. Помимо новых игрушек, первый пират забрал маленького оранжевого гремлина по имени Тикки. Тикки любил небылицы: про зефирный остров, на котором живут жирные розовые гремлины; про прозрачную воду, в которой можно купаться; про деревья, на которых растут плоды слаще зефира.

– Я тоже слышал эту сказку, – сказал я.

Пираты скайдла грабили новые острова, и все чаще злая толпа приводила к Ониксу черных гремлинов. Черные гремлины грозили отмщением и гибли в огне. Они говорили разные слова, но всегда заканчивали фразой: «Мир жесток».

Оникс убивал. Иккену не помог железный щит – первый пират выпустил струю огня, и железо растеклось по полу. Маленького Клап-Клапа чешуйчатый задушил, а когда Вроа бросился на помощь, Оникс разорвал ему брюхо когтями. Вроа мучился всю ночь, прежде чем погиб. На смену старым гремлинам приходили новые, других цветов, с другими историями, с других островов, и все они становились одинаковыми, когда Оникс забирал их жизни.

Оникс не трогал только меня. После убийств он спрашивал, какого цвета были мертвые гремлины. А я отвечал и ждал, когда наступит мой черед. Но время шло, а Оникс не торопился меня убивать.

Я начал хоронить. Я собирал в кучки то, что оставалось от мертвых – тела, кости, пепел – и ставил неподалеку игрушку в память о них. На труп Будто я надел желтое ожерелье, пепел Иккена спрятал под деревянным щитом, а у костей Тикки положил книгу сказок. Кости гремлинов, что были здесь раньше, я собрал в одну большую кучу и накрыл одеялом с рисунком костяной клетки. Оникс не обращал внимания. Вскоре часть зала превратилась в кладбище.

– Оникс не тронет вас, только не злите его и не попадайтесь на глаза. Я добуду зефир. Пожалуйста, не разговаривайте с ним и не трогайте его вещи, – говорил я новым гремлинам, попавшим под купол. Они верили мне, ели зефир, веселились, с опаской поглядывали на чешуйчатого пирата. А потом я хоронил их, а рядом оставлял игрушку.

Спустя тридцать ночей я перестал знакомиться с новыми гремлинами. Я начал жить на краю зала, где построил гнездо, в котором спрятал кокон Ари-Ару.

– Хочу есть, пожалуйста.

– Какой цвет красивей: синий или зеленый?

– Синий.

– Зефир в коробке справа.

Я находил несколько засохших зефирок и уходил. Ониксу было без разницы, как я отвечу на вопрос. У меня не было друзей, а дружиться я не хотел. Месяц спустя я стал похож на Иккена, только не носил с собой щит, потому что знал, что если первый пират захочет меня убить, то железо не поможет.

А потом вылупилась Ари-Ару.

Лазурный кокон треснул, и наружу высунулась мокрая белая лапка. Лапка сковырнула когтями часть кокона, и раздался хруст пережевываемой оболочки. Ари-Ару съела шестую часть кокона и снова заснула. Я заглянул в отверстие и увидел мокрую морду спящей Ари-Ару. На всякий случай я просунул ей несколько зефирок. Чтобы Оникс не догадался, что она поправилась, я накрыл кокон плюшевым многоногом.

Но уже на следующую ночь Ари-Ару доела кокон. Она была очень слабой, не открывала глаз, все время спала и просыпалась только для того, чтобы поесть. Я скормил ей весь запас зефира. Когда она ворочалась или сопела, я зажимал ее рот лапой, чтобы Оникс не услышал.

Ари-Ару изменилась. Ее лапы удлинились, превратившись в огромные перепончатые крылья, заканчивающиеся страшными когтями. На ушах появились кисточки, хвост удлинился, а лапы стали крепче. Клыки увеличились и заострились.

Я никогда боялся первого пирата так, как сейчас, когда вылупилась Ари-Ару. Я перестал спать, но когда впадал в дрему, то видел, как Оникс сжигал крылатую самку и от нее ничего не оставалось, а я никак не мог найти игрушку белого цвета – такую же красивую, как Ари-Ару. У меня начал дергаться глаз и щека, я все время спотыкался на ровном месте, а мои когти стали хрупкими, часто ломались и кровоточили. Весь зефир, что получалось добыть у Оникса, я отдавал Ари-Ару.

– Ты умираешь, – однажды сказал первый пират.

Я хотел ему ответить, но получился только хрип. Горло пересохло и болело.

– Я не бью тебя, кормлю зефиром, но ты все равно умираешь, – повторил Оникс. Он встал и зашагал к гнезду, где спала Ари-Ару.

Я вцепился в его лапу и укусил ее, сломав три зуба. Оникс остановился. Он поднял меня и спросил:

– Почему ты совсем меня не боишься?

Я попробовал достать до его горла, но даже не смог поднять лапу.

– Ты никогда не боялся, – решил первый пират.

Больше всего хотелось умереть до того, как Оникс убьет Ари-Ару. В ушах гремело. Я подумал, что это стучит мое сердце, но потом понял, что ритм барабанов вновь изменился. Он стал тревожным. Первый пират прислушался.

А потом купол треснул, и гигантское ядро, разнося стены и потолки, грохнулось неподалеку от нас, проделав глубокую дыру в полу. Оникс уронил меня и прыгнул в проем, откуда доносился такой грохот и вой, что заболела голова. Я прижал уши и пополз к гнезду Ари-Ару. Вооружившись двузубцем, я присел у ее задних лап.

Остальные гремлины Оникса разбежались. Снаружи гремело и трещало, пол трясся, изредка раздавались крики и вопли. Ари-Ару заворочалась, засопела, а потом открыла глаза.

– Лак-Лик, – прошептала она и зажмурилась – рядом с куполом прогремел взрыв. Ари-Ару протерла глаза, потянулась, разминая суставы. Посмотрела на меня и испуганно спросила: – Что с тобой? Где мы?

– Ари-Ару, – улыбнулся я.

Из-за кучи сокровищ выбежал черный гремлин с копьем. Из-за грохота я не заметил, как он вбежал под купол. Я подумал, что наступило самое время ткнуть его двузубцем, но вместо этого стоял и смотрел на него. Наверняка он пришел сюда убивать. Но я не мог просто взять и ткнуть гремлина опасным оружием.

А он мог. Я уронил двузубец, и упал с острием копья в животе. Стало очень больно и холодно. Я услышал, как взревела Ари-Ару и налетела на черного гремлина. Она разорвала его на куски, расшвыривая в стороны лапы и уши. Затем Ари-Ару подошла ко мне, подняла и сказала:

– Белое море, какой ты легкий…

Я прижался к ней. Ее белоснежная шерсть слиплась, забрызганная кровью черного гремлина. Очень хотелось спать. Я закрыл глаза и почувствовал, что мы отрываемся от пола. Снизу раздались разъяренные крики. Рядом с ухом пролетел камень. Ари-Ару летела, удерживая меня задними лапами.

– Не засыпай, Лак-Лик. Только не засыпай.

Потом она замолчала. Я слышал, как испуганно она дышит, и чувствовал, как напряженно сокращаются ее мышцы. Мы подлетели так высоко, что отсюда наверняка было видно весь скайдл Борд, объятый пламенем войны. В нос ударил едкий запах дыма. Я очень боялся высоты, поэтому не стал открывать глаза. Черные гремлины пришли мстить. Они сдержали слово. Они убьют отцов, матерей, сыновей, а в центре скайдла посадят райз и насадят на его красные шипы наши головы. Их не остановят ни дождь, ни пламя, ни буря. Мир жесток.