Михаил Клыков - Царский курган. Повесть Страница 7

Рони прошла к мозаичной картине, изображавшей светозарный дворец Теоны, богини солнечного света и матери всего сущего. Ей нравилось смотреть на прекрасный сияющий дворец. Что-то тёплое и щемящее поднималось из глубин её души при виде сверкающих башен дворца. Как-будто когда-то давным-давно девочка уже видела сверкающие от солнечного света стеклянные башни под голубым небом…

«Великая Теона, Матерь всего сущего…» – начала она молитву. Внезапный шум отвлёк девочку. Что-то зашуршало позади, за стеной.

«Крыса, наверное…» – вздрогнула Рони – она боялась крыс.

– Тебя кто-то напугал, Ириша? – Рони не заметила подошедшего князя.

– Нет, князь, там просто крыса шуршит, наверное, – девочка поклонилась Шагалу.

– Можешь не кланяться, Ириша, – Шагал погладил Рони по голове. – Я всё время думаю про тот Храм, где ты прислуживала Дору… Ты видела там хунганских воинов?

– Да, князь. Они проходили туда иногда десятками, иногда сотнями, вместе с сотниками. Дор проводил обряды с зелёными камнями. И они… – Рони было тяжело вспоминать недавние времена. – Они сходили с ума. Они убивали жертвенных животных, рвали их голыми руками! А иногда Дор приводил пленников… Я не смотрела на это. Убегала в долину за храмом…

– Извини, Радуга, – иногда князь называл её так, переводя имя на маргийский. – Я знаю, тебе страшно… Но мне нужно знать о ниматах. Они стали слишком опасны.

– Что опять случилось? – Мэйт стоял над траншеей, в которую свалился транспортёр-автомат.

– Очередная поломка! – Ган сплюнул на траву. – Транспортёр пошёл в сторону и… Сами видите! Эта балда опять влезла! – Ган указал на стоявшую в стороне Лейну Руг.

– Лейна!

– Мэйт, транспортёр новый. Его распечатали вчера, когда я была в Новом Алате, по твоему, кстати, заданию. И приехала час назад, когда транспортёр уже работал. К тому же, я не ремонтирую транспортную технику. Все слышали? Чтобы ко мне вопросов больше не было. Сломался транспортёр – к Кроггу!

– Разберите груз и проверьте, чтобы ничего не пропало.

– Боюсь, что часть находок безвозвратно раздавлена транспортёром, – Дэн покачал головой.

Мэйт сидел в штабе, оперевшись локтями на стол и тёр виски. Кто-то организовал крушение контейнера с находками из Главного зала. И кто-то в который раз подставляет Лейну… Вошёл Дэн.

– Всё цело?

– Несколько находок разбито. Две статуэтки, номер двести тридцать семь и двести тридцать восемь по каталогу и плитка с созвездиями, номер пятьсот тридцать два, а также несколько мелких украшений.

– Раздавлены или украдены?

– Не знаю… Осколки мелкие и все перемешаны. Чтобы восстановить, не один месяц понадобится…

– Ладно, что ещё?

– Временщики сделали вылазку – есть результаты.

– Давай. Зови команду.

Рида быстро развернула экран и начала доклад.

– Мы запустили робота. К сожалению, наблюдать встречу к князю с «пришельцем» не удалось, – Рида жестом остановила поднявшегося было с места Станко. – Найти нужный исторический момент сложно. Обычно нам требуется несколько попыток, чтобы, как говорится, «попасть в вилку». Но мы, возможно, наблюдали князя Шагала и Эмельгайне, их беседу в дворцовом храме.

Рида включила проектор. На экране показалось внутреннее помещение Храма Неба. На переднем плане виднелась довольно хорошо проработанная мозаичная картина, изображавшая сверкающие постройки. Больше всего они напоминали пейзаж какого-то футуристического города.

– Можно подумать – панорама Саллейна, – усмехнулся Дэн.

– Или Москвы, – поддакнула Зина.

– Это Дворец Теоны, богини солнечного света. Именно ей посвящён монотеистический культ, распространённый на Эрте и поныне.

Перед картиной стояла девочка лет восьми в зелёном платье с красивой сине-красной вышивкой. Волосы девочки были подстрижены на уровне плеч и схвачены широкой синей лентой на лбу и висках.

– Вот и Эмельгайне.

– Вы уверены, Рида?

– Мы предполагаем…

Девочка на экране, замершая перед картиной со сложенными на груди руками, внезапно вздрогнула и повернулась лицом к камере. В глазах девочки был лёгкий испуг и беспокойство.

– Вы обнаружили себя!?

– Нет, Мэйт. Эмельгайне услышала шум от робота, но не смогла его разглядеть за предметами утвари.

На экране появился широкоплечий, похожий на мадьяра синеглазый мужчина в красном плаще, тёмно-синих штанах и длиннополой куртке, перехваченной широким ремнём из чёрной кожи. Волосы мужчины были схвачены серебряным обручем. Рыжие усы, свисающие по углам рта, дополняли облик.

– Знакомьтесь – князь Шагал Лагот, – прокомментировала Рида.

– Вы уверены?

– Да, это князь, – подтвердил Станко. – На его голове княжеский венец. Такой хранится в музее Саллейна. Да и портретное сходство с изображением на медали, отчеканенной по приказу князя после успешного похода на хунганов, очевидно. Девочка, несомненно, – Эмельгайне. Ей в ту пору было семь лет. Да и с кем князь мог так любезно разговаривать, как не с любимой дочерью.

Альбом с изображением Хунганской медали пошёл по столу.

– А я сильно сомневаюсь, что это Эмельгайне, – неожиданно возразил Карим.

– Сомневаетесь, коллега? – язвительно ответил академик Станко. – И на чём же основаны ваши, извините, сомнения?

– Во-первых, девочка – мархутка или руста. Маргийцы, мархуты, русты и юраты похожи, но есть разница. Посмотрите хотя бы на наших ребятишек. Ноно и Зуйка – маргийцы, Лана – юратка.

– А я повторяю, – академик повысил голос, – девочка – княжна Эмельгайне Лагота. Ещё одна деталь – на ней зелёное платье. Это один из княжеских цветов и любимый цвет княжны. Так, кстати, говорят ваши легенды. И ей как раз семь лет.

– Девочке в фильме может быть и восемь, и девять, – возразил Карим. – Я продолжу. Во-вторых, мужчина и девочка совершенно не похожи друг на друга. Странно для родных отца и дочери. В-третьих, объясните вот это, – Карим положил на стол медальон.

– Что это? – с некоторой опаской в голосе произнёс академик.

– Найденный нами медальон, служивший знаком «чёрных воронов» – гвардии князя. На нём изображена Эмельгайне.

– Такой знак княжеские, а позднее царские гвардейцы носили вплоть до провозглашения в Маргитте республики в начале прошлого века. Сначала это был чеканный медальон, позднее – медальон с портретом в технике перегородчатой эмали. Позднее – эмалевый портрет, моделями для которого служило это чеканное изображение, – Дэн показал на медальон, – и дочь тогдашнего монарха Морсана III – Элина.

Конец ознакомительного фрагмента.