Ноэми Норд - Орбиталия. 911. Секретные материалы Страница 7

Перед сыщиками стоял и дюжий детина в рабочей куртке и высоких походных крагах:

– Мои ребята перевернули там каждый сантиметр. Нет нигде поганца! Исчез!

– Бордель засосал ребенка?

– Я и сам, признаюсь, в молодости был завсегдатаем. Знаю на «Сакуре» каждый номинал. Сын с девушкой познакомился в интернете. А я, дурак, денег дал. Хотел, чтоб нагулялся мой засранец и делом занялся, как я когда-то. Перебесился чтобы, перегорел – и в бизнес. Бордель, кстати, хорошо мозги прочищает. Кишки там оставишь, зато идеи – свежие в голове. И не тянет. Мы же знаем, у пацанов на уме одно. Но стоит перебеситься – и как отрезано. Кто бы знал, что так получится! Пропал, негодник. Эх, сам виноват! Говорят, что-то неладное творится там в последнее время.

– Неладное?

– Пропадают завсегдатаи.

– Нам таких сведений не поступало.

– Посетители «Сакуры» – одинокие люди. Кто их будет искать? Пропал дальнобойщик или в пути застрял? Никто их не ищет.

– Да не переживайте Вы так! Уверяю, все будет в порядке. За уши притащим! Доставим в целости и сохранности.

Было решено посетить «Сакуру» неофициально.

Уни Стар Эйч облачился в популярные у дальнобойщиков струки, надушился карбюраторными смазками, отпустил на пять миллиметров щетину.

А Треффи должен был сыграть роль молодого дуралея с набитым кошельком и вечно разинутым ртом. Грима, кстати, ему не понадобилось.

– 2-

Родилась на станции «Алая Роза».

Закончила факультет «Психология одиночества».

Стажировалась по теме:

«Тайны семейной совместимости».

Данные о замужестве отсутствуют.

Хозяйка радушно встретила гостей. Порадовала ослепительной улыбкой и восхитительным бархатным контральто:

– Вся жизнь – эмоции, экстаз и нежные вопли! Чарующий свет! Грезы сладострастия! Умиление невидимым «я» и способностями предков! Страсть – это все! Бальзам для огрубевших душ! Наше начало! И наш конец, который далеко позади, ибо он тоже начало. И да будет вам у нас, как нигде в Орбитальном Мегаполисе!

Роскошный холл «Сакуры» иллюминировал и сиял радужным перламутром. На стенах колебались спиралеподобные тени то ли древних масок, то ли диковинных водорослей. Малайские свечи расточали пряный аромат. Роскошные голограммы разворачивались в медленном танце; одна грация сменяла другую, они извивались, исчезали и вновь появлялись перед гостями, то сквозили, едва касаясь пола, то возносились под потолок.

Легкие одеяния дев и граций переплетались, торсы взаимозаменялись, цвет проходил сквозь цвет, ультрамарин рассыпался охрой, а ядовитая зелень расползалась темно – синей волной.

– Цвета, как прелюдия интима, очень важны, – сказала хозяйка. – Их назначение – утомить зрение, чтобы освободить восприятие спящих чувств.

Сыщики переглянулись. Хоровод гетер уже сменился амазонками, те в свою очередь уступили место гейшам, валькириям, далее появилось остренькое и на любителя: гурии, шаманки Севера, папуаски, людоедки, шахерезадки, укутанные в цветастые паранджи.

– На любой вкус! Всегда обворожительны и желанны! – Мадам Ли развела руками перед всем этим великолепием. – Прошу, господа, выбирайте, не стесняйтесь! Все – ваше! Все для вас!

Треффи застыл перед хороводом голограмм. В зеленых глазах отражался калейдоскоп обещанных развлечений. Он заводил, но пугал. Из борделя некуда было сбежать, уединиться и предаться мечтам. Так получилось, что лучший стрелок Сто Третьего Сектора за всю жизнь ни разу не реализовался, как мужчина.

– Как замечательно, что для одиноких путников светят в пустынном космосе теплые и гостеприимные уголки! – звучал нежный голос мадам, а электронные голограммы кружились, манили и обещали.

Шеф под прикрытием просигналил в ухо Треффи:

– Не робей! Выбери даму, стань, наконец, героем. Твоему маленькому дружку хочется приключений, не так ли? Смело в бой! Все оплачено. А я займусь мадам.

Детектив с комфортом расположился на просторном мигающем диване. Ему принесли хрустальный ультрамариновый кальян, и расслабленное тело растворилось среди бесконечного танца фантомов. Разрисованные глаза и бюсты накатились прозрачной волной…

Он вовремя перехватил напряженный взгляд хозяйки и вспомнил о роли:

– Я не пацан какой-нибудь. Мне бы спелого, посочнее, поаккуратнее! Я все-таки в возрасте. Мне бы что-нибудь вроде вас.

Он прямо намекнул, но его чувства были игнорированы:

– О нет, что вы! Наши девочки строго сертифицированы! Они со знаком качества и, разумеется, одноразовые. Из экологически чистых и без добавок. Они умеют все! На любой вкус. На любой порок. Даже если вы Синяя Борода. А если не хотите извращений, у нас есть умницы, девочки – стипендиатки, лауреатки.

– Вот как?

– Да, золотые куколки. Из последней партии. Они, конечно, дороже, с выборочным интеллектом, не с каким-то имитатором миниатюрного мозга. Хотя на мозги у нас нет спроса.

– И чем же, в основном, интересуется клиент?

– Иногда есть спрос на голос, на особые интонации во время экстаза. Или требуется чувствительность на некоторые матерные слова. Но я Вам скажу по секрету: спрос на талант – самое омерзительное извращение.

– Таланты? Здесь? – сыщик недоверчиво оглянулся. Мадам уже отвлеклась на другого господина.

Краем глаза Уни Стар Эйч заметил, что Треффи запал на огненно-рыжую красотку в привокзальном стиле дооколоземной эпохи.

Дымящая сигарета в разбитых губах и недопитая бутылка пива, бережно прижимаемая к груди, насмерть поразили воображение сержанта. Избранница лихо вцепилась в его локоть и куда-то нежно увлекала. Треффи уперся башмаками в пол и беспомощно озирался. Еще мгновение – и он изменит долгу.

– Ах, Треффи, Треффи! – просигналил ему шеф в ухо. – Вот чего тебе не хватало всю жизнь! Романтики эпохи спидопандемии! Сукин сын! Выбрал последнюю шваль! Твое счастье, если объект не усовершенствован венеротикой. Разбиралось недавно дело о намеренном заражении с целью достижения правдоподобности образа. Но это, к счастью, случилось в более скромном заведении.

Уни Стар Эйч не удержался и по-отечески просигналил:

– Вперед! Но осторожнее, сынок. Вколи на случай сразу две инъекции трикса.

А мадам Ли тем временем снова подлетела к сыщику под прикрытием, продолжая ворковать о преимуществах одноразовых шлюх. Ворсистый голос все более погружал сыщика в упоительный круговорот забытых страстей.

Вообще, Уни Стар Эйч никогда не был ни ловеласом, ни примерным семьянином, хотя ему пришлось однажды сойтись с реальной женщиной, а не с каким-то суррогатом из тепловолокна. Он познакомился с ней на станции «Орхидея» во время расследования заурядного дела о подлоге. Девушка подделала подпись в резюме, чтобы найти приличную работу. Она была пышкой, и получала везде отказ. Он выручил несчастную. Разорвал доказательства у нее на глазах, чем вызвал гормональную бурю в ее полнокровном организме. Она переехала к нему, разумеется, не в качестве домработницы.

Бедная толстая прожорливая Гема! Этот вечно переполненный мешок страстей и слез! А ведь любил! Переживал! Дал по морде сопернику! Ушла! И печет свои пироги теперь где-то на «Плутархе». Прославленного сыщика променяла на полунищего скрипача. Остановилась в одном из непрестижных порталов послушать жалобное пиликанье, прослезилась, привела домой, накормила ватрушками, собрала вещи и рванула с ним, куда глаза глядят. Чертова толстая, жуткая Гема! Сидит сейчас, наверно, подперев подбородок кулачком, и смотрит, как ее сверчок трескает пончики за обе щеки. Разумеется, купается в слезах от умиления!

…Мадам Ли между тем решительно продолжала игнорировать намеки немытого дальнобойщика, в котором она чутко распознала скупердяя, из тех, кто, вытащив пропотевшую заначку из носка, требует или малолетку с розовым бантиком, или медсестру с катетером. Разумеется, мадам всегда строго отсекала от своего сердца вожделенные взгляды и намеки – таких вот.

А сердце подвыпившего Уни Стар Эйча взывало о нежности. Он заблаговременно изучил личное дело прекрасной мадам. Оно его поощряло. Мадам проводила массу времени на сайтах знакомств. И главным диапазоном ее поисков были: добропорядочность, хороший иммунитет, склонность к серьезным отношениям и так далее. Короче, он ей подходил. И сыщик продолжал натыкаться своими коленками на коленки мадам и смущать ее своим интеллектом, рассеянно листая базу данных.

…Вдруг раздался пронзительный визг, прозвучал выстрел, еще! Сыщик очнулся, вскочил, уронил журнал. До его сознания донеслось страшное: