Престо, модерато, адажио - Игорь Вереснев Страница 7

Хороший вопрос! Илья и сам хотел бы знать ответ на него.

Долго сидеть взаперти не пришлось. Часа не минуло, как дверь комнаты отдыха отворилась и вошёл улыбающийся во все тридцать два зуба Тимур Мроев. Илья подивился, как мало изменился бывший шеф с их последней встречи. Впрочем, в пятой зоне времени прошло куда меньше, чем в шестой.

— Рад приветствовать вас в наших тьматараканах! — английский его оставлял желать лучшего, но Мроева это не смущало. — И дважды рад наконец-то познакомиться с вами лично, господин Лаугесен, мисс Хелен!

Он пожал руку начальнику экспедиции, поцеловал пресс-секретарю. Направился к диванчикам с исследователями, но Хелен его остановила.

— Господин Мроев, вы можете пояснить, что происходит?

— Что происходит? Мы сейчас садимся в машины и едем в аэропорт. Я забронировал места на рейс Оренбург — Сеул. Вылет через восемь часов, так что нужно поторопиться.

— Оренбург — Сеул?! Мы должны были лететь во Владивосток! И почему из Оренбурга, почему нельзя отсюда? Мы целый день в дороге, нам нужна адаптация. Никакого Оренбурга! Мы остаёмся в Самаре, как договорено. И едем в отель.

— К сожалению, обстоятельства поменялись. В Самаре... э-э-э... напряжённая обстановка, адаптацию лучше пройти после перелёта. Там вас ждёт коттедж в лесу, тишина и спокойствие, никаких посторонних глаз. Можно восстанавливаться и отдыхать, сколько пожелаете.

— Но почему?!

— Город захватили войска Пан-Азии? — вклинился в разговор Лазаренко. — Война?

Мроев посмотрел на него, словно только что заметил. Улыбка стала ещё шире.

— Какая война? Идут переговоры о добровольном присоединении штатов конфедерации к Паназиатскому Содружеству.

Он подошёл к Илье, обнял за плечи.

— Рад встрече, дружище! Сколько же мы не виделись? Четыре года?

— Для меня — семь.

— То-то ты так возмужал! Тем более я рад.

Голос Мроева звучал вполне искренне. Но Илья не был уверен, что в тёмно-карих глазах прожжённого авантюриста видит именно искренность.

Корейский полуостров, пятая зона ускорения

Мроев говорил правду: похожий на маленькую пагоду коттедж стоял на берегу живописного озера, с трёх сторон окружённый лесом. От аэропорта Сеула их почти час везли в минивэне с тонированными стёклами и рассмотреть дорогу не представлялось возможным. Единственное, в чём Илья был уверен, — ехали они на восток, в горы.

Для исследователей довесок к путешествию оказался непосильным. Все четверо прибыли к месту назначения в бессознательном состоянии, и двум коренастым туземцам сурового вида пришлось выносить их из машины. Илью тоже настолько измотали полтора суток переездов и перелётов, что помочь им он не мог. Не хватило сил даже подставить плечо заметно пошатывающейся от усталости Хелен. Впрочем, последнее с готовностью сделал Мроев. Зато Лаугесен, крепко проспавший весь перелёт до Сеула, выглядел бодрым и свежим.

Кроме двух охранников, встретивших путешественников, другого персонала в коттедже не оказалось, так что пресс-секретарю пришлось взять на себя обязанности горничной и сиделки, а Илье, соответственно, ей помогать. Мыть четырёх взрослых мужиков, менять им утки, — встать с кровати и самостоятельно дойти до унитаза первые два дня они не могли физически, — то ещё удовольствие.

Но туллейские препараты и впрямь оказались эффективными. На третий день исследователи уже чувствовали себя достаточно сносно. Из коттеджа ни один пока не выходил, но по комнатам передвигались вполне уверенно. У Ильи наконец-то появилась возможность как следует познакомиться со своим временным пристанищем.

Двухэтажный коттедж-пагода оказался мини-отелем на одиннадцать номеров. Люксов в нём имелось всего два, их заняли начальник экспедиции и пресс-секретарь, но и остальные номера были вполне комфортабельными. В каждом — сверкающий кафелем и хромом санузел, двуспальная кровать с ортопедическим матрацем, мини-холодильник, кондиционер, стол, кресла, встроенный шкаф, зеркало в полстены, мягкий ковролин на полу, — почти шикарно по меркам пятой зоны. Единственное, чего не хватало, — телевизора. Ни одного на весь отель! Не то чтобы Илья был поклонником шоу, мыльных опер или иных незамысловатых развлечений. Но отсутствие телевидения, телефонной связи и радио означало, что они полностью изолированы от происходящего в мире. А там, наверняка, что-то происходило. Паназиатские пограничники под Самарой, «мирные переговоры», заставившие группу спешно бежать оттуда, навевали тревожные мысли.

Возможно, телевизоры специально убрали? Спросить не у кого: Мроев укатил в цивилизованные края готовить следующий этап экспедиции, а охранники ни на какие вопросы не отвечали. Могло создаться впечатление, что они немые, если бы не короткие фразы на корейском, которыми стражи изредка перебрасывались между собой. Увы, этого языка никто в отряде не знал.

Лишённый связи с внешним миром коттедж словно потерялся во времени. Сколько лет прошло после нулевого дня? Полтора десятка, как в его родном Придонье? Или две с половиной сотни, как в таинственном Нууке? Неизменное перламутровое свечение создавало иллюзию, что время замерло. Его отсветы перекрашивали пихты и ели, ложились на каменные макушки гор, виднеющиеся за кронами, разноцветной рябью бежали по поверхности озера. На пятый день заточения Илья спустился-таки по тропинке, ведущей туда. И обнаружил, что не один он здесь гуляет. На валунах у самого берега лежали синий халат с вышитыми на спине красными драконами, махровое полотенце и спортивное трико. Трико он узнал.

— Эй, господин проводник, присоединяйся! — тут же донеслось из озера.

— Как водичка? — поинтересовался Лазаренко. — Не холодная?

— В меру. Освежает и бодрит, как раз то, что требуется. Ныряй!

— Как-нибудь в другой раз. Я плавки не взял.

— Я тоже!

Хелен перевернулась на спину, поплыла, широко загребая руками. Купальника на ней действительно не было. Бледное тело просвечивало сквозь прозрачно-перламутровую воду озера, притягивало взгляд. Она это делает нарочно? Илья подумал, что правильнее было бы не пялиться на женщину, а отвернуться. Но после Абердина это выглядело бы нарочитым ханжеством.

— Она красивая, правда? — вдруг прозвучало сзади.

Илья резко обернулся. Он не слышал, когда Лаугесен спустился по тропинке. Парнишка и не думал смущаться, смотрел на купальщицу и улыбался. Это не выглядело постыдным, предосудительным. Так не подглядывают. Так любуются творениями Рембрандта и Рафаэля.

— Хелен! — Виктор наконец окликнул женщину. — Господин Мроев приехал, привёз аппарат.

Пресс-секретарь поспешила к берегу. Не обращая внимания на мужчин, вышла из воды, подхватила полотенце, обтёрлась, накинула халат. Запахнулась, завязала поясок, пошла к коттеджу. Босиком, — отметил Илья. Не боится поранить ногу об острый камешек.