Кир Булычев - Галактическая полиция (Кора Орват 1) Страница 7

На этот раз она сразу направилась к кровати Вероники, которая стояла в отдалении от других кроватей, - места хватало всем, так что девушки могли создать себе в комнате уголок по вкусу.

В глаза директрисе сразу бросился портрет странного молодого человека, прикрепленный к стене таким образом, что, возлежа на узкой девичьей койке. Вероника могла непрерывно им любоваться.

Портрет изображал почти обнаженного мускулистого молодого человека ярко-лилового цвета с желтыми полосами, нарисованными на животе и груди. Одежда молодого человека состояла из коротких шортов, блестящих черных сапог и черной маски, скрывавшей верхнюю половину лица.

- Это он? - в ужасе воскликнула директриса, которой нравились иные мужчины.

- Да, - просто ответила Вероника. - Это и есть Джон Грибкофф, и я его безумно люблю. - Но его на самом деле нет? - спросила директриса. Но он есть и на самом деле, - ответила Вероника. - Где же он живет?

- Он живет между миром живых и мертвых, он живет в туманной бесконечности, ему там страшно скучно, и он хочет со мной дружить. Разве это плохо?

-О, эй!- воскликнула директриса. - Пожалуйста, пускай он живет там, где он живет, но только я не хочу, чтобы он беспокоил твои хермо.

- Что? - удивилась Вероника. - Может быть, я вас не точно поняла?

- Напомни мне русское слово для это понятия, - взмолилась директриса. - Это то, за что дергают. - Хер-мо? - Да, да! Нервы!

Директриса подошла к портрету. Она была вынуждена признать, что, несмотря на дикую раскраску, Джон Грибкофф производил впечатление гармоничного молодого человека.

- И как ты с ним познакомилась? - спросила госпожа Аалтонен. - Если это не секрет.

- Тут нет никакого секрета, - ответила Вероника. - Сначала я увидела его снимок в журнале, и мне он понравился. Потом мне попалась видеокассета с его концертом, и я подумала: вот в кого бы мне влюбиться! А потом он стал ко мне приходить.

- Как так? - Директриса, было успокоившаяся, встрепенулась. - Куда приходить?

- Сначала во сне, - ответила Вероника. - Но мне этого было мало. Мне хотелось до него дотронуться. - Но ты знала, что он мертвый? - Он не совсем мертвый', - терпеливо разъяснила девушка. - Все, кто попадает на вершину Эвереста, остаются в значительной степени живы.

- Хорошо, - не стала спорить директриса. - Значит, обнаружилось, что твой избранник в значительной степени жив и готов тебя трогать?

- Вы совершенно правы, госпожа Аалтонен, - согласилась девушка. - И у вас есть... кохтаус?

- Простите, госпожа директриса. Я не совсем поняла, на что вы намекаете, но надеюсь, что вы не имеете в виду ничего неприличного?

- О нет! - Теперь наступила очередь смущаться директрисе. - Кохтаус - это когда два человека только видят друг друга, но ничего больше не делают.

- Так у нас и было, - согласилась Вероника. - Но, .честно говоря, мне хочется, чтобы Джон Грибкофф сделал со мной что-нибудь еще... более энергичное. Мне же семнадцать лет, и одного кохтауса мне недостаточно.

Директриса почувствовала облегчение, потому что происшествие, как оказалось, пребывало в рамках допустимого. Подобные случаи в Детском доме уже бывали. Воспитанники и воспитанницы устраивали романы между собой, был даже случай, когда воспитанница соблазнила преподавателя черчения. Что же касается влюбленности в актеров, спортсменов и телевизионных полицейских, то подобные случаи происходили довольно часто.

Директрису смущало только, что возлюбленный Вероники уже умер и никто этому не удивляется. Надо будет проверить с психиатром, не зарождается ли в девушке болезнь некрофилия, то есть любовь к мертвецам.

- И где же вы делаете... кохтаус? То есть встречаетесь? - спросила директриса.

- К сожалению, госпожа Аалтонен, я не смогу вам ответить на этот вопрос, - сказала Вероника. - Потому что вы мне наверняка запретите наш кохтаус.

Вероника уже сомневалась в том, что под словом "кохтаус" скрывается всего-навсего "свидание".

- Но ведь это шутка, игра! - воскликнула директриса, зная уже, что совершает ошибку. Если ты имеешь дело с человеком, у которого есть мания какая угодно: любовная, национальная или идейная, - надо с ним, если не соглашаться, то по крайней мере не спорить.

- Для вас, может быть, и шутка, - спокойно ответила девушка. - Но для меня переломный момент в жизни. Может быть, я убегу от вас вместе с Джоном. Он уговаривает меня бросить вашу школу. - И где же вы будете жить?

- У Джона осталось несколько замков и летних домиков. Может быть, мы с ним побудем на Таити.

- Голубушка, - рассердилась директриса. - Какой еще Таити? Твой Джон умер, разбился, ты же сама сказала!

- Что-то разбилось, а что-то для меня осталось, - загадочно произнесла Вероника, взяла с тумбочки небольшую фотографию своего возлюбленного и поцеловала ее. После этого она протянула ее директрисе со словами: - Поглядите.

Поперек фотографии было написано размашистой рукой:

"Моей возлюбленной Веронике от верного ей Джона Грибкоффа". И дата: "6 сентября". Две недели назад.

- Ясно, - сказала директриса, возвращая фотографию и тяжело вздыхая. Она не думала раньше, что Вероника - такая лгунишка. Самой подписать себе фотографию - как это пошло!

В то же время маленькая ложь тщеславной девушки чем-то успокоила директрису. Если Вероника идет на такие наивные хитрости, значит, опасности для ее жизни и жизни человечества пока нет. Хотя, конечно, девочка требует к себе повышенного внимания - такой возраст... что поделаешь!

- Вероника, - сказала директриса, - я тебя понимаю. Трудно девушке в таком возрасте находиться в четырех стенах, даже если это золотые стены. Но ты знаешь, что с окончанием школы заканчивается и исследование тебя. Мы будем надеяться, что твои родители будут найдены и откроется тайна твоего происхождения. И ты вернешься в свою семью или, если захочешь, продолжишь свое образование на Земле.

- А вот это никому не известно! - резко возразила Вероника, и ее щеки окрасились ярким румянцем. - Откуда мне знать, что я - обыкновенный человек? А вдруг во мне таится чудовище? Или страшный микроб? Или по достижении совершеннолетия я взорвусь, подняв в воздух весь ваш любимый остров?

- О нет! - воскликнула директриса, которая и сама всегда жила в ужасе от такой возможности. - Это так на тебя не похоже. Вероника! Ведь ты всегда была хорошей пейти!

- Была, да кончилась, - сурово ответила Вероника. Она обратила свой воспаленный взор к большому портрету лилового красавца и воскликнула: - О мой Джон, ты один во всем свете не боишься меня, ты один мне доверяешь! О, как я устала жить в роли потенциального чудовища, быть чужой среди людей, к которым я так стремлюсь всем сердцем. Я хочу быть обыкновенной девушкой, я хочу целоваться с простым сельским парнем, но даже здесь судьба смеется надо мной - из всех возможных поклонников мне достался лишь один - труп, разбившийся вдребезги о вершину Килиманджаро!