Евгений Филенко - Пламенная кода Страница 7

– Мы на месте, – сообщил Шерир сиплым со сна голосом.

– Так, – сказал инспектор Ильвес спокойно и звучно. – Та-ак… Вы знаете, что делать, господин оператор Сайяд?

– Знаю, – процедил Шерир сквозь зубы. – Не забудь только указать мне цель. – Он приблизил лицо к видеалу почти вплотную. – Где она? Эта? Или эта?! Их здесь много!

В облике оператора Шерира происходили разительные изменения. Теперь он ничем не напоминал расхлябанного и плутоватого работягу, не слишком опрятного и не лучших душевных качеств. По-кошачьи выгнутая спина, пружинисто распростертые над панелью управления конечности… Теперь это был хищник на охотничьей тропе. Ловкий и опасный.

– Подождите, господин Сайяд, – инспектор аккуратно извлек из нагрудного кармана клетчатого пиджака темные очки-мовиды и плавным движением надвинул их на глаза. – Мне нужно несколько мгновений, чтобы получить директивы.

Инспектор Ильвес также претерпел удивительные трансформации. Казалось, его физические реакции ускорились многократно, происходящее вовне совершенно перестало затрагивать, а все внимание сфокусировалось на поступающей через зрительные рецепторы прямиком в мозг информационной ленте. Так мог бы выглядеть Инборс, обрети он вдруг человеческую телесность.

– Цель! – прошипел Шерир, алчно перебирая пальцами в воздухе над пультом. – Цель мне! Не то я сам выберу самую большую из тех, что есть!..

– Что?! – вскричал Эрик Носов. – «Торпеды Судного дня»?! Они спятили!

– Посоветуйте лучше, что мы можем предпринять, – ледяным голосом откликнулся легат Хештахахтисс. – Что-нибудь умное и нетривиальное.

– Вы их видите?

– Идиотский вопрос…

– Попробовать расстрелять на расстоянии?

– Плохая идея. Они все равно взорвутся.

– Уронить на планету…

– Взорвутся вместе с планетой.

– Черт… – проронил Носов с отчаянием в голосе. – Легат, вы можете открыть казуальный портал и уйти в экзометрию.

– Идея совершенно безобразная! – жестко возразил тот. – Для чего тогда затевалась вся операция? Чтобы мы трусливо смылись, бросив заложников погибать?!

– Ваша жертва выглядит бессмысленной. Все равно вы не можете повлиять на ход событий. Какой резон в том, чтобы просто висеть над планетой и ждать, пока весь этот мирок сгорит адским пламенем? В конце концов, это наша операция…

– А мы ваши союзники. О чем мы вообще говорим, мессир?!

– Я просто желал минимизировать число жертв. Вот если бы была возможность вернуть в экзометрию и станцию…

– Чтобы потерять ее навсегда?! Станция до сих пор под контролем эхайнов. Во всяком случае, у нас нет новых сообщений от десантников.

Носов перевел дыхание и спросил почти спокойно:

– Мы все еще ждем взрыва?

– Как вы понимаете, мессир, главное преимущество подобного оружия в том, что ему некуда торопиться, – ответил легат с неуместным в его ситуации весельем. – Впрочем, пока у нас выдалась пауза и не возникло новых продуктивных идей, хочу уведомить вас в своем глубочайшем уважении. Сотрудничать с вами было столь же почетно, как и приятно…

– Мне тоже, легат, – искренне сказал Носов и тут же снова спросил: – Вы уверены, что они взорвутся?

– Полагаете, эхайны блефуют? – удивился легат. – Блефовать они могли до того момента, как пустили «торпеды Судного дня» в дело. А теперь не лучший момент для блефа, да и смысла в том нет уже никакого.

– Вы правы, друг мой, вы снова правы…

– Проклятие, – сказал легат Хештахахтисс и засмеялся. – Пора бы им уже и взорваться! Что за нелепая игра на нервах? Эти ваши эхайны положительно лишены представления о гармонии в военных играх!

– У эхайнов своеобразное чувство юмора, – печально сообщил Носов. – Они дают вам шанс потерять лицо.

– Вынужден буду их разочаровать, – язвительно проговорил легат.

– Вот и герцогские десантники отказались уходить. У вас там какой-то галактический клуб самоубийц.

– И в него постоянно вливаются новые члены, – отметил легат. – Только что появился астероидный тральщик, первый из двух.

– Парни безнадежно опоздали, – уныло сказал Носов. – От их мегахокингов не будет никакого толку. Я прикажу им убираться. Надеюсь, хотя бы они меня послушают.

– Да, это штатский персонал, он не к месту на поле боя…

Получив последнее сообщение от Эрика Носова, Фабер пережил очередной приступ тошноты. Стоило громадных усилий сдержать телесные позывы, и решающим стало то обстоятельство, что Фабер не знал, как в его скафандре функционируют гигиенические системы и есть ли они там вообще.

Он по-прежнему тащился в хвосте десантной группы, не то опекаемый, не то ненавязчиво подгоняемый жизнерадостным хорунжим Мептенеру. Нельзя было сказать, чтобы он как-то уж чрезмерно утомился – просто на душе было муторно. От недобрых предчувствий, от общей мрачной атмосферы, а тут еще и Носов привнес свою лепту…

Дабы хоть как-то отвлечь взвинченное воображение от апокалипсических видений, Фабер бормотал на ходу вразброс и невпопад вспоминаемые обрывки из классических поэм:

Здесь будет поле битвы? БушеватьС глазами, кровью налитыми, станетРаздор братоубийственный? НеужтоМы ярости, глухой ко всем призывам,Вдруг предоставим право все решить?Здесь можно драться только в рукопашной, —Не выхватить клинка!..[3]

Десантники же перли напролом. Не бежали – бег, возможно, вообще был несвойственен их расе по физиологическим особенностям нижних конечностей. Неслись быстрым шагом, иногда вприпрыжку, никуда не сворачивая и не воспринимая стены и переборки в качестве препятствий. Задерживались ненадолго затем лишь, чтобы тяжелыми фограторами бесшумно, в два-три приема, выбить в металле аккуратное отверстие размером в одного панбукавана. Словно раскаленная игла сквозь брусок масла…

Казалось, они знали, где искать.

Улучив момент, Фабер задал вопрос хорунжему насчет сканеров. Ответом было, что панбукаванам сканеры ни к чему. Они и без сканеров прекрасно знают, где находятся люди и как к ним добраться кратчайшим путем, то есть буквально, не сворачивая. Фабер тотчас же озадачился, откуда десантники могут это знать. Хорунжий Мептенеру надолго замолчал, подбирая слова, а затем старательно выстраивая из них синтаксическую конструкцию. Панбукаваны слышат людей. Но не по запаху, не по голосам. Психоэм, догадался Фабер. Хорунжий Мептенеру признался, что не понимает значения этого слова. Душа. У всякого живого существа есть душа. Она дышит, трепещет, звучит. Панбукаваны слышат ее на расстоянии, сквозь стены, сквозь металл. Вот уже несколько часов они знают, как звучит одна человеческая душа, и теперь ищут много таких же.