Нил Гейман - Задверье Страница 7

– Жду не дождусь, – отозвался Ричард.

– Что ты сказал?

— Жду не дождусь, – повторил Ричард с чуть большим воодушевлением.

– Ах, прибавь же шагу! – воскликнула Джессика, вокруг которой начали распространяться флюиды того, что в женщине не столь волевой можно было бы почти счесть за нервозность. – Нельзя заставлять мистера Стоктона ждать.

– Да, Джесс.

– Не зови меня так, Ричард. Ненавижу уменьшительные имена. Они так унизительны!

– Не пожалейте мелочи?

Человек сидел в дверном проеме, борода у него была светлая, а глаза – запавшие и темные. На груди висела на потертой веревке рукописная табличка, сообщавшая всем, кто умеет читать, что у него нет дома и что он голоден. Чтобы понять это, таблички не требовалось, и рука Ричарда уже опустилась в карман, нашаривая монету.

– Ричард! У нас нет времени, – сказала Джессика, дававшая деньги благотворительным организациям и инвестировавшая свои доходы этично. – Слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы как жених ты произвел благоприятное впечатление. В будущем супруге это очень важно. – Тут ее лицо скривилось, будто она вот-вот заплачет, и она порывисто его обняла, а потом сказала: – Ах, Ричард! Я ведь так тебя люблю. Ты же это знаешь, правда?

И он кивнул: он знал.

Поглядев на часы, Джессика прибавила шагу. Ричард незаметно подбросил в воздух у себя за спиной монетку – в сторону мужчины в дверном проеме, который поймал ее чумазой рукой.

– Никаких проблем с заказом столика не было, правда? – спросила Джессика.

И Ричард, который никогда не умел лгать в ответ на простой вопрос, только неопределенно промямлил:

– Э… ну…

Она сделала неверный выбор – коридор уперся в стену. В обычных обстоятельствах это нисколько бы ее не задержало, но она так устала, ей так хотелось есть, было так больно…

Девушка привалилась к стене, щекой чувствуя шероховатый камень. Она хватала ртом воздух, икала и всхлипывала. Вся левая рука была холодной, а кисть как будто онемела. Она не могла больше сделать ни шагу, и весь мир показался вдруг таким далеким… Ей хотелось одного: забыть обо всем, все бросить, лечь и проспать целый век.

– Господи помилуй мою черную душонку, мистер Вандермар, вы видите то, что вижу я? – Голос прозвучал мягко, почти рядом: они, наверное, подошли к ней много ближе, чем она полагала. – Тили-тили, трали-вали, мы давно не убивали; тили-тили, трали-вали, мои глазоньки видали, тили это, трали то…

– Что через минуту будет мертвым, мистер Круп, – прозаично отозвался голос у нее над головой.

– Наш патрон будет счастлив.

И тогда она зачерпнула все то, что нашла в глубине души, во всей боли, страдании и страхе. Она на последнем издыхании, измучена, у нее подкашиваются ноги. Ей некуда больше бежать. Не осталось ни времени, ни сил.

«Пусть даже это будет последняя дверь, которую я открою, – безмолвно взмолилась она Темплю, взмолилась Арчу. – Куда-нибудь… все равно куда… в безопасное место…»

А потом подумала: «К кому-нибудь».

И, теряя сознание, попыталась открыть дверь.

Но перед тем, как ее поглотила тьма, она услышала – точно из дальнего далека – голос мистера Крупа.

– Вот черт, – внятно произнес он.

Джессика и Ричард шли по тротуару к ресторану. Взяв его под руку, она шагала настолько быстро, насколько позволяли высокие каблуки. Он старался поспевать как мог. Дорогу им освещали уличные фонари и витрины закрытых магазинов. Они миновали квартал высоких, маячивших в темноте зданий, одиноких и заброшенных. За ними потянулась высокая кирпичная стена.

– Ты совершенно серьезно признаешься, что пообещал за наш столик дополнительные пятьдесят фунтов? Ты идиот, Ричард! – Темные глаза Джессики сверкали.

– Они потеряли мой заказ. И сказали, что все столики расписаны.

Их шаги эхом отдавались от высоких стен.

– Нас скорее всего посадят возле кухни, – вздохнула Джессика. – Или у двери. Ты им сказал, что стол для мистера Стоктона?

– Да.

Она снова вздохнула и все еще подгоняла его, когда чуть впереди в стене открылась дверь. Кто-то шагнул на тротуар, одно ужасное, долгое мгновение постоял, покачиваясь, а потом рухнул на асфальт.

Ричард застыл как вкопанный. Джессика дернула его за рукав.

– Слушай меня внимательно. Когда будешь разговаривать с мистером Стоктоном, следи, чтобы его не прерывать. А еще не перечь – он не любит, когда ему перечат. Когда он пошутит – смейся. Если у тебя возникнет хотя бы тень сомнения, пошутил он или нет, посмотри на меня. Я… побарабаню пальцами по столу.

Они уже дошли до человека на тротуаре. Джессика перешагнула через тело, как через груду тряпья. Но Ричард мешкал.

– Джессика?

– Да, ты прав. Он может решить, что мне скучно. Если он пошутит, я потру мочку уха.

– Джессика? – Он не мог поверить, что она просто не обращает внимания на фигуру у них под ногами.

– Что? – Ее совсем не обрадовало, что ее оторвали от важных размышлений.

– Смотри.

Он указал на тротуар. Почти скрытое объемистой одеждой тело лежало ничком. Взяв Ричарда за локоть, Джессика потянула его за собой.

– Если будешь обращать на них внимание, они тебе на шею сядут, Ричард. У каждого на самом деле есть дом. Уверена, как только она проспится, с ней все будет в порядке.

«С ней?» Ричард поглядел себе под ноги. Это действительно была девушка или девочка.

– Слушай меня внимательно, – продолжала Джессика. – Я сказала мистеру Стоктону, что мы…

Ричард опустился на одно колено.

– Ричард? Что ты делаешь?

– Она не пьяна. Она ранена. – Он поглядел на свои пальцы. – У нее кровь идет.

Джессика опустила на него нервный и недоумевающий взгляд.

– Мы опоздаем, – подчеркнуто произнесла она.

– Но она же ранена!

Джессика посмотрела на девушку на тротуаре. Приоритеты, Ричард не знает, что такое приоритеты!

– Ричард! Мы опоздаем. Найдется еще кто-нибудь. Ей поможет кто-нибудь другой.

Лицо девушки было скрыто под коркой засохшей грязи, одежда намокла от крови.

– Она ранена, – повторил он просто. На лице у него было такое выражение, которого Джессика никогда прежде не видела.

– Ричард, – предостерегающе произнесла она, но потом несколько смилостивилась и предложила компромисс: – Тогда вызови «скорую помощь». Давай же, скорее.

Тут глаза девушки вдруг открылись, стали огромными и белыми на лице, в темноте казавшемся скорее пятнышком пыли и крови.

– Прошу вас, только не в больницу. Они меня найдут. Отведите меня в безопасное место. Пожалуйста.