Михаил Тырин - Грехи ночного неба Страница 7

Пробуждение в этом тесном, знакомом до каждой трещинки помещении произвело на Пашку тягостное впечатление. В комнате ничего не изменилось, не считая дежурного. Теперь за стеклом сидел молодой светловолосый милиционер в мундире. Но и он не обращал на Пашку никакого внимания.

В душе у мальчика вдруг защемило. Он не мог знать, что это естественное стремление живого существа к свободе, но все же почувствовал: надо что-то делать. «Покровитель» не для того послал его сюда, чтобы он отсиживался в кабинетах.

За стеклом зазвонил телефон. Дежурный резко повернулся и неосторожным движением смел со стола несколько бумаг. Он наклонился за ними и на несколько секунд стал для Пашки невидимым в этот момент. Мальчик быстро прошмыгнул за дверь.

Ничего не произошло. Никто не окликнул его, не встретился у входа. Пашка шел все быстрее и наконец выбежал из вокзала. И тут же столкнулся с давешним стариком.

Тот стоял и улыбался, глядя на Пашку.

– Ну что, убег ты от них?

– Да.

– Тогда давай за мной, пошустрее.

Они перебрались через пути и залезли в вагон электрички. Почти сразу дверь закрылась и вагон качнулся. Старик так уверенно взял мальчика в оборот, что тот почти не сомневался в его связи с «Покровителем».

Они не стали проходить в вагон, оставшись в тамбуре. Старик полез в карман за сигаретами. Пашка удивился – курение было предрассудком. Правда, это могло быть особое задание...

– Не куришь? – спросил старик, заметив, как пристально Пашка смотрит на его сигарету. – Хочешь, я тебе дам...

Пашка решил, что старик проверяет его.

За грязным окном электрички убегали назад пожелтевшие перелески, пустые мокрые поля, на которых уже давно убрали урожай.

– Значит, убег ты от них, – повторил старик и зашелся в сухом удушающем кашле.

– Это правильно, – добавил он, когда приступ прошел. – А я тебя сразу заприметил. Утром, как из трезвиловки отпустили, я сразу пошел тебя ждать.

– Спасибо, – сказал Пашка.

Ему было жутко интересно, куда они едут. Но привычка не задавать вопросов работала четко. Мальчик знал, что ему все скажут, когда придет время.

Они вышли к пустой платформе, заросшей можжевельником. Тропинка вела через пожелтевшую березовую рощу. Впереди показались разноцветные крыши дачного поселка.

– Вот он, – сказал старик, остановившись перед большим двухэтажным домом с высокими окнами. – Давно к нему подбираюсь. Только все никак... Постой-ка здесь.

Старик ушел в маленький незапертый сарайчик и через минуту вернулся, неся с собой две старые газеты и жестяную банку из-под краски. Мальчик внимательно наблюдал, как старик расстилает газету на земле, размазывает по ней остатки краски.

– Сходи вокруг, посмотри, есть кто, нет...

Пашка забежал за дом и, никого не увидев, вернулся. Тогда старик встал на ящик, наклеил газету на стекло и ударил локтем. Стекло ввалилось внутрь почти без шума.

– Иди подсажу, – сказал старик. – Там решетки, ты через них пролезь и открой мне дверь.

Мальчик забрался на плечи старику, вынул оставшиеся куски стекла и протиснулся сквозь крашенные белой эмалью прутья. В доме было холодно и сумрачно. Пашка быстро, чтоб не успеть испугаться, прошел через комнаты и дотянулся до замка.

Старик, не вытирая грязных сапог, прошел на ковер и сразу начал копаться в шкафах, выкидывая все, что понравится, на стол в середине комнаты.

– Подымись наверх, глянь, что там, – попросил он.

Пашка полез по неудобной лестнице с большими ступеньками. На втором этаже была всего одна комната с диваном, книжными шкафами и кухонным столом. На столе стоял накрытый полиэтиленом телевизор.

Когда Пашка спустился, старик уже связывал вещи в узел. На скамейке стояли открытые консервы и полупустая бутылка.

– Ну, чего там?

Пашка описал все, что увидел.

– Телевизор, говоришь? – обрадовался старик. – Ну-ка...

Перед тем как уйти на лестницу, он обернулся.

– Поешь вон... Самогонку-то не пьешь? Нет? Попей, если хочешь.

Пашке захотелось консервов, но он не стал есть вилкой, которой только что пользовался старик. В ящике стола он нашел красивый нож с потемневшей деревянной рукояткой. И, отколупнув кусочек консервов, стал жевать, раздумывая над поведением старика. Если это он выпил полбутылки, тогда он точно не слуга «Покровителя». Алкоголь не допускался ни в каком виде. Из пьяного человека легко выудить тайну.

– Правда, телевизор, – сказал старик, спустившись к Пашке. – Ты поел? Ну, пойдем. Ого, нож хороший! Дай-ка сюда...

Он взвалил узел на плечи.

– За телевизором к вечеру придем. Пошли...

По дороге на станцию старик свернул с тропинки и спрятал узел, завалив его ветками.

– Потом заберем, – объяснил он. – Сперва договоримся телевизор сдать.

За железнодорожными путями был жилой поселок. Старик оставил Пашку на улице, а сам вошел в один из домов. Он пробыл там недолго, вышел с хорошим настроением и, как показалось Пашке, еще более опьяневшим.

– Пляши, малец! Сегодня будут у нас деньги. Пошли за телевизором.

Пашка уже устал, его ноги промокли от сырой травы. Он уныло плелся за стариком, который на радостях стал очень болтливым. Он все рассказывал про каких-то друзей, про трактора, про тайгу, про свои болезни...

– Не пойму, малец, отчего ты такой молчун?

Пашка пожал плечами.

– Правильно. Много говорить – оно ведь тоже ни к чему.

Когда они снова оказались в злополучном доме, Пашка сел на диван и прикрыл глаза. Перед ним поплыли красные круги. Старик снял с дивана покрывало и полез наверх, заворачивать телевизор. Мальчик взял со стола недоеденные консервы, обтер грязную вилку о скатерть и мгновенно опустошил банку. Он почувствовал себя немного лучше.

В это время на улице послышался хруст веток. Мальчик осторожно выглянул и сразу спрятался обратно. Во дворе стоял какой-то человек с рюкзаком. Он с тревогой разглядывал разбитое окошко.

Пашка пулей взлетел к старику.

– Там кто-то пришел! – зашептал он.

Старик опустил телевизор на пол, нащупал что-то на поясе.

– Хоронись здесь, пока не приду, – хрипло сказал он.

Пашка осторожно опустился на пол и прислушался. Внизу раздался скрип двери, сдавленный крик, какая-то возня, стук...

Старик неожиданно появился на лестнице, тараща водянистые глаза и постоянно вытирая руки о плащ.

– Давай телевизор сносить! – крикнул он.

Внизу Пашка увидел красные полосы на полу. Он так испугался, что не стал ничего спрашивать. Старик суетился, нервничал и даже иногда срывался на Пашку с ругательствами.

– Волоки узел вон в тот лесок, – сказал он уже на улице. – Я сейчас...

Телевизор был небольшой, но неудобный. Пашка то пытался взвалить узел на спину, то тащил волоком по грязи. Когда он, весь промокший и ошалевший от усталости, добрался до зарослей, старик его уже почти догнал. От дома ветер относил клочья серого дыма.