Джеймс Уайт - Космический госпиталь. Звездный хирург. Большая операция Страница 7

Этот способ общения был пригоден лишь для существ, мозг которых был подключен к оптическим рецепторам, способным извлекать сведения из символических знаков на плоской поверхности — иными словами, из печатного текста. Хотя существ, наделенных такой способностью, было довольно много, их реакции на цвет, как правило, были различными. То, что О’Мара считал серо-голубым, другому существу могло казаться серо-желтым или грязно-пурпурным, и беда заключалась в том, что именно это другое существо вполне могло быть автором худларианской книги.

В приложении к книге была помещена сравнительная таблица для приблизительного определения цветовых соответствий, но рыться в ней было скучно и долго, да к тому же познания О’Мары в универсуме были не столь блестящими.

И через пять часов О’Мара все еще не мог поставить диагноз, а тем временем серо-синее пятно на шкуре малыша увеличилось вдвое, а рядом с ним появились еще три таких же пятна. Не будучи уверен, правильно ли он поступает, О’Мара все же накормил своего подопечного и снова поспешил вернуться к своим изысканиям.

Если верить справочнику, то легких, преходящих заболеваний, которым были подвержены юные худлариане, насчитывалось буквально сотни. Малыш благополучно избежал их лишь потому, что его кормили пищевым концентратом и здесь отсутствовали микроорганизмы, обычные на его родной планете. О’Мара утешал себя, полагая, что болезнь малыша, скорее всего, худларианский эквивалент коревой сыпи, однако пятна выглядели угрожающе. К следующей кормежке их стало уже семь, они приобрели зловещий синий цвет, к тому же малыш непрестанно шлепал по ним своими отростками-конечностями. Видно, пятна отчаянно зудели. Обогащенный этими наблюдениями, О’Мара вернулся к книге.

И неожиданно натолкнулся на то, что искал. В перечне симптомов назывались ярко выраженные пятна на кожном покрове, появление которых сопровождалось жестоким зудом, который вызывали не впитавшиеся частицы пищи. Лечение состояло в том, что после каждой кормежки требовалось очистить раздраженные участки кожи, чтобы устранить зуд, а уж остальное — дело самой природы. Это заболевание встречалось у худлариан чрезвычайно редко, симптомы его появлялись с пугающей внезапностью, и развивалось оно так же быстро, как и исчезало. Книга свидетельствовала, что при надлежащем уходе болезнь совершенно не опасна.

О’Мара принялся сопоставлять худларианские цифры. Насколько он мог судить, окрашенные пятна должны разрастись до восемнадцати дюймов в поперечнике, и их может появиться до дюжины, прежде чем они начнут исчезать. И произойти это должно в течение шести часов с момента появления первого пятна.

Так что поводов для особого беспокойства у него не было.

4

После очередного кормления О’Мара тщательно очистил голубые пятна, однако малыш продолжал яростно колотить себя отростками и дергаться. Он напоминал присевшего на корточки слона, сердито размахивающего шестью хоботами. О’Мара снова заглянул в книгу, но справочник по-прежнему уверял, что обычно болезнь протекает легко и быстро и что нужно лишь следить за тем, чтобы затронутые участки оставались чистыми.

Дети — это бесконечные хлопоты, подумал О’Мара.

Здравый смысл подсказывал ему, что дерганья и пошлепывания малыша выглядят ненормально и этому следует положить конец. Может, малыш скребется просто по привычке, а, впрочем, вряд ли — уж слишком ожесточенно он предавался этому занятию. А может, если его чем-нибудь отвлечь, он перестанет скрестись? О’Мара с помощью подъемного устройства принялся ритмично постукивать малыша по тому месту, где, как выяснилось, удары доставляли юному худларианину наибольшее удовольствие, — неподалеку от твердой, прозрачной мембраны, что защищала глаза.

При похлопывании движения малыша становились менее судорожными. Но стоило только остановиться, как худларианин принимался стегать себя отростками яростней прежнего и даже кидался на стены и остатки мебели. Во время одной из таких бешеных атак он едва не ворвался в жилое помещение, помешало ему только то, что он не смог протиснуться в дверь. До этого О’Мара как-то не осознавал, насколько за последние пять недель его подопечный прибавил в весе.

Кончилось тем, что донельзя вымотанный О’Мара отступил. Он оставил малыша беспомощно тыкаться по спальне, сокрушая стены, а сам кинулся на диван, пытаясь собраться с мыслями.

Если верить книге, то голубые пятна должны были бы идти на убыль. Однако они не только не исчезли, а их стало уже двенадцать и громадного размера, так что к очередной кормежке поверхность, способная к поглощению пищи, значительно уменьшится, а это значит, что малыш ослабеет, не получив достаточно питательных веществ. И вообще всякому известно, что зудящие места нельзя расчесывать, если не хочешь, чтобы болезнь бурно прогрессировала…

Размышления О’Мары прервал хриплый отрывистый рев. По его характеру уже можно было определить, что малыш отчаянно напуган и к тому же ослабел.

О’Мара никогда не нуждался в помощи и поддержке, и у него были серьезные сомнения в том, окажет ли ему их хоть кто-нибудь. Говорить что-либо Какстону было бессмысленно — руководитель участка наверняка обратится к Пеллингу, а тот о худларианских младенцах знает меньше О’Мары. Только даром потратишь время и ничем не поможешь малышу. К тому же Какстон, несмотря на присутствие монитора, конечно же, постарается сделать какую-нибудь гадость, намекнув, что О’Мара допустил болезнь малыша, после чего руководитель участка именно так расценит случившееся.

Какстон не любил О’Мару. Его никто не любил.

Будь он здесь со всеми на дружеской ноге, его не стали бы обвинять в болезни малыша и не считали бы так единодушно, как сейчас, что он виноват в смерти его родителей. Но О’Мара изначально избрал для себя роль нелюдимого замкнутого субъекта — и чертовски преуспел в этом, даже слишком.

А может, ему было так легко играть эту роль потому, что и в самом деле он был негодяем? Или это от постоянного раздражения, что не было случая по-настоящему использовать свой интеллект, и то, что он считал лишь ролью, было на деле его подлинной сущностью?

Хоть бы не соваться в эту историю с Уорингом! Она-то и взбесила всех окончательно.

А ведь на самом деле О’Мара хотел доказать, что он человек, достойный доверия, терпимый, душевный и обладает всеми теми достоинствами, которые вызывали уважение у его товарищей по работе. Но для этого следовало прежде всего доказать, что ему можно доверить заботу о Малыше.

О’Маре пришла мысль, а не может ли ему помочь монитор. Конечно, не сам — вряд ли психолог из Корпуса мониторов разбирается в сложных заболеваниях худларианских младенцев, — а через свою организацию. Корпус мониторов — всегалактическая организация, высший орган, ответственный за все и вся, наверняка мог бы мигом разыскать специалиста. Но вероятнее всего такой специалист сыщется лишь на самом Худларе, а тамошним властям уже известно о положении, в котором оказался осиротевший малыш, и помощь, конечно, прибудет раньше, чем ее сумеет организовать монитор. Но может и опоздать.