Николай Басов - Экспансия Страница 7

К нему отчего-то все чаще стала приклеиваться Роса. Остальная поросль как жила своей жизнью, так и осталась сама по себе. Рост дочку гнал, не сердито, но с претензией на решительность. Она чем-то вмешивалась в его видимость размышлений, и это было сейчас не ко времени.

Иногда он поневоле обращал на гостей внимание. Видел, что они недовольны, Перегуда всегда насуплен, Ким размахивает руками, как ветряная мельница, Баяпошка ходит в очень строгом платье, которое стянула, кажется, у сестры. И всегда чуть отворачивается от своих спутников. А то и вообще отстает, рассматривая море.

Как-то под вечер, когда Рост очень поздно ужинал, чтобы опять-таки остаться, может, только с Винрадкой, Кирлан, Винторуком и кем-нибудь из всегда незаметных аглоров, в большой зал из спален, где обитало гостившее начальство, спустилась Баяпошка. Она была слегка растрепана, чего за ней отроду, кажется, не водилось. Видимо, переживала.

Посмотрела на Роста, окинула тихим взглядом бакумуров, и те сами собой утекли из комнаты, как вода. Винрадка повздыхала, видимо, уже знала, о чем пойдет речь, и тоже ушла в спальню. Рост, по своему обыкновению, молчал, хотя был же у него повод – он все-таки жевал.

– Завтра мы улетаем, – оповестила Баяпошка. Ростик сдержанно кивнул, она продолжила: – Хотелось бы знать твой ответ.

– Ответа не будет.

– Почему? – Оказывается, она была к этому готова.

Рост пожал плечами. Что ей ответить? Что он все равно убежден, что не должен заниматься никаким делом здесь, в Боловске? Так они его не в город зовут, а предлагают заниматься самым что ни на есть «внешним» делом, без всяких возможных пересечений даже с начальством, организовать это нетрудно. Или высказаться в том смысле, что ему на все нынешние проблемы человечества наплевать? Это будет неправдой, ему было дело до всего, что он мог бы узнать, просто… Он не умел это правильно выразить, как-то разучился быть выразительным.

– Они предложили мне быть при тебе на связи, – сказала Баяпошка. – Надеются, если ты останешься как был – сам по себе, – может, все же согласишься.

– Мне с тобой будет только труднее.

– Понимаю, – прошептала она. – Хорошо, пусть так. Тогда я пришлю… Можно прислать кого-нибудь, кто не вызывает у тебя всяких грустных ощущений.

– У меня нет грустных ощущений. Я теперь могу только радоваться или… Ничего не ощущать.

– В том-то и дело, – Баяпошка отвернулась, она так и осталась на ногах, даже не присела. – Рост, ты нам нужен.

– Слабый довод.

– Только ты, – она и не собиралась его слушать, – можешь с этим хоть как-то справиться. И не наделаешь ошибок. – Она подождала, может, он что-нибудь ответит, но он не собирался. – Они почему-то считают, что ты злишься, потому что отстал за эти годы в развитии… Вернее, в карьере. – Она хмыкнула почти безнадежно. – Я пыталась объяснить, что ты развивался так, как никто бы другой не сумел, даже там, а может быть, именно там… Что это для тебя важнее, чем карьера, что любой предлагаемый тебе пост не имеет никакого значения, но они не верят. Толкуют, что предложить тебе большего не могут. Только это – шеф операции по удалению пурпурных.

– Надо же, чего только люди не выдумают от глупости, – буркнул он, дожевав фасоль с рыбой. Взялся за квас, сваренный Кирлан из дикого боярышника, заросли которого были непроходимы со стороны леса, оказывается, он не только на сидр годился.

Баяпошка его сканировала, почти откровенно пыталась что-то выискать. Он даже хотел поежиться, но решил и этого не делать. А то она еще с полчаса будет тут разговаривать… На деле – сама с собой.

Поутру гости улетели, причем Баяпошка все-таки что-то такое про себя решила. Скорее всего, зря, подумал Ростик, и с этим настроением пошел к морю. На этот раз даже Роса осталась дома, видимо, тоже что-то почувствовала.

А Рост уверился, сидя на камешках, по которым за последние несколько дней даже немного соскучился, что все-таки он молодец. Отказался, отбился от гостей, отбоярился от предложений, какими бы интересными они внешне ни казались. Да, он молодец, с этим приходилось только согласится.

И вдруг он очнулся, солнце выключилось, получалось, он так и просидел на берегу весь день. И как это у него вышло? Может, он уже настолько сумасшедший из-за всяких передряг с мозгами, что не контролирует течение времени? Рост поднялся, тело, как после самых свирепых сеансов Баяпошки, ощущалось как чужое, очень хотелось пить или есть… Да, есть тоже хотелось, но меньше.

Он пошагал в темноте к Храму. «Чем же я занимался? – думал он. – Что это было? Чего теперь ожидать от себя, если даже не помнишь, как и почему прошел день?»

Лежа в кровати с открытыми глазами, рассматривая слабый огонек ночной масляной лампы, он опять попробовал подумать, что это было. Винрадка на эту ночь тоже пришла. Она устроилась у мужа на плече и дышала во сне так, что мир начинал казаться едва ли не справедливым. Рост сосредоточился, еще и еще крепче, еще сильнее… Нет, просто он нагоняет напряжение, а никаких полезных идей при этом появиться не может.

И лишь когда он проснулся, то понял – вчера он вызывал Фоп-фалла. И этот «думающий водоросль» настолько серьезно его закрепостил, что у Роста и своих мыслей не осталось за весь вчерашний день. Так, кстати, было с первопоселенцами Одессы, когда Фоп только появился. Ох, и напугал же он всех тогда. Вот и теперь, кажется, Ростика тоже напугал. А ведь он знал Фопа, знал, на что тот способен, и было время, когда они почти осмысленно разговаривали… Стоп, вот оно что! Они о чем-то говорили. Хотя оставалось неясным, о чем же именно?

Еще пара дней выдалась довольно горячих, нужно было лущить фасоль, очередную часть урожая, которую приволокли с поля сборщики – Ждо и с полдюжины детей Винторука, которые за время отсутствия Ростика вымахали почти во взрослых бакумуров. Конечно, Рост мог бы отказаться, никто бы его не стал упрекать за безделье – мало ли о чем он думает? Но ему показалось, что нехитрый ручной труд будет сейчас самым полезным для него занятием.

И вдруг среди ночи он услышал вызов. Резкий, даже какой-то грубый, от чего отвык за четыре года мирного и спокойного житья. Он быстро собрался, Винрадка с Ждо тоже его почувствовали. Ждо даже попыталась составить Росту компанию, но более тонкая Винрадка ее не пустила.

Ростик вышел к морю, оно было, как всегда в Полдневье, очень спокойным. Растянулось безбрежным черным бархатом, под которым творились таинственные и незнакомые людям дела. Из-за того, что все в Полдневье располагалось едва ли не по идеальной плоскости, оно нависало над берегом и над человеком на берегу, конечно.

Росту даже не потребовалось сосредотачиваться, он сразу понял, Фоп-фалла уже готов говорить с ним. Только вот странный это был разговор. Совсем не такой, насколько помнил Рост, как получалось у них прежде. Тогда, в давние годы, они действительно почти разговаривали на Ростиковом языке, он о чем-то спрашивал, что-то мог даже уточнять в человеческих терминах… Теперь же на него навалилось знание, в котором он даже не пробовал барахтаться, понимал, что все равно ничего не выйдет. Он просто постигал, и это было трудно.