Марта Уэллс - Город костей Страница 7

— Если ты думаешь, что я так легко тебя отпущу, ты очень заблуждаешься, — говорил Лушан. — Если ты не вздумаешь пренебречь своей частью нашего соглашения, я перекинусь словечком с одним знакомым торговым инспектором, который…

— А что, если он услышит о твоей части нашего соглашения? — Лушан ненавидел, когда его прерывали, а потому Хет делал это часто и с удовольствием.

— Глупый мальчишка, да зачем ему слушать это? — Улыбка у Лушана была удивительно мерзкая.

— А ему и не придется меня слушать. Он выслушает патриция.

— Патриция?

— Ну да, того, с которым я теперь работаю. — Выдумка пускала корни и расцветала. — Он унаследовал коллекцию редкостей, и я нанялся оценить ее. Когда Хет был моложе, он никак не мог привыкнуть к мысли, что горожанам можно врать, глядя прямо в лицо, и меняющийся цвет его глаз им ничего не говорит. — Я сказал ему: ты хочешь, чтоб я работал и на тебя, но он ответил…

— Что? — Голос Лушана ржаво заскрипел.

— Что у меня не будет времени на это. Спорить с ним я не хочу. Ты ж сам знаешь, каковы они…

Лушан стукнул чашей по столу так, что она треснула, вино пролилось на ковер. Девушка-прислужница вздрогнула.

— Ничего ты ему не скажешь, крисовский ублюдок!

Смысла оставаться дольше не было. Хет отступил к хлипкой двери, прорезанной в медной сетке.

— Я пришлю к тебе кого-нибудь с монетой. Возможно, через несколько дней. Надеюсь, деньги тебе не нужны сейчас для оплаты долгов.

Вторая чаша из сервиза полетела прямо в Хета, но он увернулся и выскочил в дверь.

Короткая лестница вела отсюда к бронзовым перилам галереи, расположенной над частными ложами. Прямо над головой круглился купол. Ниже шумная толпа аплодировала факиру, который уже взобрался на самый конец магически отвердевшей веревки и теперь стоял вверх ногами, поддерживаемый лишь одним пальцем руки, упиравшимся в конец веревки. Хет мчался по галерее, не обращая внимания на крики богатых патронов, заметивших его из других частных лож. Он достиг первого вентиляционного отверстия — высокого, но всего в несколько футов шириной, — начинавшегося футах в восьми от галереи и кончавшегося под самым краем купола. Хет прыгнул и ухватился за край проема, потом подтянулся и исчез в окне.

Вечерний воздух казался необычайно свежим после жары внутри театра. Под Хетом простиралась обширная плоская крыша, где-то позади поднималась стена Третьего яруса, сейчас скрытая широким и высоким куполом театра. Позади еще слышались крики, поэтому Хет вылез из вентиляционного отверстия и спустился на выложенную шифером крышу.

Он быстро пересек ее, чувствуя себя как дома на скользких плитах. Теплый ветер шевелил его одежду и волосы, За ним никто не гнался. Лушан не стал бы привлекать к себе внимание, посылая за ним в погоню своих телохранителей, а владельцев театра беспокоило только одно — чтобы посторонний поскорее убрался из галереи и частных лож. А как он убежал оттуда, их не касается. Важно одно — его там больше нет.

Хет добрался до стены, доходившей ему до середины груди. Это была самая высокая часть фронтона театра. Он облокотился на нее, наслаждаясь уникальным видом, открывавшимся на расположенные внизу улицы. Хет подумал: «Как я рад, что с этим покончено». Он был идиотом, когда связался с Лушаном, на что Сагай и другие уже давно указали бы ему, кабы знали об этом. Но незнание послужило бы им защитой, если бы Хета когда-нибудь схватили за воровство редкостей на верхних ярусах.

Теперь оставалось лишь ждать, доживет ли таинственный патриций до того времени, когда сможет выполнить свою часть соглашения. «И проживу ли я столько, чтоб выполнить свою», — подумал Хет.

Там, внизу, вблизи театральных ступеней, произошло какое-то шевеление толпы. Спустя несколько секунд Хет понял его причину. Три Хранителя шли по улице, как бы прорубая себе дорожку в густой толпе. Их сверкающие белые мантии и чадры на лицах вспыхивали в колеблющемся свете ламп, привлекая к себе всеобщее внимание среди ярких красок одежд богачей и серых лохмотьев бедноты. «Может быть, это за Лушаном с Имперским приказом о казни?» — с надеждой подумал Хет. Но трио миновало театральные ступени, не останавливаясь.

Хранители были особыми слугами самого Электора Чаризата, защищавшими его от ядов и убийц, уничтожавшими его недругов в других городах Приграничья. По слухам, если кто-то замышлял убить Электора, Хранители тут же улавливали эту мысль. Они умели отводить глаза зрителей и скрываться от их взглядов на открытом месте. Они же заставляли людей видеть такие вещи, которых на самом деле не было. Хет не верил всему, что ему рассказывали про Хранителей, но считал их одной из самых неприятных диковинок Чаризата.

Прежде чем три Хранителя исчезли из его поля зрения, один из них внезапно отделился от своих товарищей.

Хет удивленно смотрел, как отставший Хранитель перебежал улицу и с бешенством накинулся на какого-то человека. Он тряс его, невзирая на сопротивление, выкрикивая нечто неразборчивое в ошеломленное лицо несчастного. Люди на улице испуганно метались, то ли пытаясь убежать, то ли желая подойти поближе. Хранитель подтащил свою жертву ко входу в театр и стал бить ее головой о колонну; голова с таким жутким треском ударилась о камень, что Хет прямо сморщился от сочувствия.

Другие Хранители подбежали и оттащили своего товарища от пленника, бессильно рухнувшего на тротуар. Но обезумевший Хранитель вырвался, с такой силой отпихнув одного из своих друзей, что тот упал.

Безумец замешкался. Он стоял будто парализованный, глядя на свою неподвижную жертву. Один из Хранителей все еще пытался его увести, а толпа колыхалась и что-то бормотала в ужасе.

Затем яркий белый свет стал как бы просачиваться сквозь землю, на которой лежал потерявший сознание человек, и вдруг его одежды вспыхнули ослепительным пламенем.

Хет почувствовал, как на шее у него шевелятся волосы. Улица гудела от криков. Зеваки в ужасе пятились, а другие Хранители продолжали скручивать безумца. Они тащили его прочь, а он продолжал бешено сопротивляться. Кто-то из толпы кинулся к лежащему человеку и стал сбивать пламя собственной одеждой. Потом тело подняли и унесли.

За прошедшие годы Хет нередко слышал о подобных историях, но это был первый раз, когда он видел все воочию. Все знали, что магия Древних делала людей безумными — они становились как отравленные солнцем нищие, — но Хранители продолжали заниматься ею, несмотря на грозную опасность. Уличные гадалки, заклинатели призраков, факиры, шаманы крисов пользовались лишь природной магией — простодушной, целительной, предсказывающей будущее, но даже они, бывало, заходили слишком далеко и уничтожали себя. Но более древние силы, с которыми путались Хранители, были куда опаснее. Хет мрачно покачал головой и поглядел на город и на черное тихое море каменной пустыни, лежавшей за ним. «И они еще думают, что Пекло опасно!»