Сергей Снегов - Эллинский секрет Страница 7

Не понимаю, что побудило когда-то греков избрать для поэтических полетов этих все-таки быстро устающих в воздухе животных. Я предпочел бы устремляться в художественные высоты на кондорах и грифах, — те поднимаются выше и отлично парят над Землей.

Я помахал рукой медленно приближающемуся Лусину.

— Торопись, а то опоздаем! Можешь оставить своего вулканоподобного детеныша здесь. Пегасов к нему обещали не подпускать.

2

Первым, кого мы повстречали в Каире, был Аллан Круз, тоже из школьных товарищей. Он прилетел часа за два до нас и шел с чемоданом из Палаты Звездных Маршрутов.

В чемодане у него, как всегда, книги. Аллан обожает это старье. В этом отношении он схож с Павлом Ромеро — тот тоже не отрывается от книг. Павлу они требуются по роду занятий, Аллан же возится с ними для забавы. Острее ощущаешь современность, когда поглядишь рассыпающиеся журналы двадцатого века, говорит он, посмеиваясь.

Он или сердится, или хохочет, гнев и радость не крайние, а соседствующие состояния его психики. Если он не возмущен, то ликует — от одного того, что не возмущен.

Узнав, куда мы идем, он остановился.

— Да зачем была мниться в Каир? Включили бы концертный зал и наслаждались музыкой издалека.

Я потянул его за рукав. Я не люблю, когда люди ни с того, ни с сего замирают на полушаге.

— Симфонию Андре надо слушать в специальных помещениях. Его музыка не удовольствие, а тяжелая физическая работа.

Аллан пошел с нами.

— Мне надо поговорить с Андре, — сказал он грозно. — Я расправлюсь с ним на концерте. Последняя модель его портативных дешифраторов никуда не годится.

— Умерь шаг и не махай чемоданом перед моим носом. У тебя там, наверно, килограммов пятьдесят?

— Шестьдесят три. Послушайте, какой конфуз приключился с нами на Проционе из-за легкомыслия Андре.

О конфузе на Проционе мы уже слыхали. Все на Земле и планетах знали об этом происшествии. Экспедиция Аллана испытывала облегченную модель Звездного Плуга. В окрестностях Солнечной системы разгоняться запрещено, и одиннадцать с половиной светолет пути они проделали за тридцать девять ходовых суток. В созвездии Малого Пса тоже усердствовать не пришлось, там они обгоняли свет всего в сто раз.

Зато именно в этом созвездии, а планетной системе Проциона, они, так и не узнав сами, совершили, наконец, предсказанное пять столетий назад открытие — обнаружили мыслящие мхи. На второй из трех планет Проциона не хватало света и тепла и скалы покрывал рыжий мох. Астронавты ходили по мхам, изучали их приборами, но нашли лишь, что от растений исходят слабые магнитные волны.

А когда экспедиция возвратилась на Землю, Большая Академическая машина расшифровала, что записанные излучения — речь. Удалось разобрать предложения: «Кто вы такие? Откуда? Как вы развили в себе способность передвижения?»

Неподвижные мхи больше всего поразило человеческое искусство ходьбы.

— Во всем виноват дурацкий ДП-2! — гремел Аллан на всю улицу. Он всегда говорит очень громко. — Он, конечно, лучше наручных дешифраторов, те годятся лишь для бесед с собаками и птицами. Например, на Поллуксе, в Близнецах, мы неплохо потолковали с высокоорганизованными рыбами. Забавные нереиды генерировали ультразвуковые волны, мы научились переводить свои слова в такие же волны. Впрочем, вы об этом знаете по передачам. Но для трудных случаев прибор Андре не годится. Удивительно беспомощная машина, а выдана за последний крик техники!

Аллан вдруг оборвал речь и снова остановился. Я хотел еще нетерпеливей дернуть его за рукав, но меня поразило выражение его лица.

— Совсем забыл, братцы! — сказал он и оглянулся, как бы боясь, что кто-то подслушает. — В Палате Звездных Маршрутов сегодня получено удивительное сообщение. Толком никто ничего не знает, а в общих чертах — открыты новые разумные существа. Что-то вроде настоящих людей. И, похоже, в их обществах свирепствуют междоусобные войны куда посерьезней, чем древние человеческие.

Сейчас мне странно и удивительно то безразличие, с каким мы слушали Аллана. Вся история человечества переламывалась — теперь это ясно каждому школьнику.

А мы с Лусином даже не поинтересовались, кто доставил информацию и чем именно новооткрытые существа похожи на людей. Я лишь высказал предположение, что они обитают далеко от ближайших звезд: в нашем районе Галактики ни о чем похожем на них еще и слыхано не было.

— Не знаю, — ответил Аллан. — Большая Академическая второй день обсчитывает полученную информацию. Завтра-послезавтра нас всех ознакомят с результатами обработки.

— Подождем до завтра, — сказал я. — А если и до послезавтра, так я тоже стерплю.

Лусин был того же мнения. Концерт Андре занимал его больше, чем информация о последних открытиях. В эти месяцы перед совещанием на Оре мы только и слышали, что о новых разумных существах, обнаруживаемых звездными экспедициями. Мы как бы потеряли ощущение необычности. Удивительное стало обычным.

— Толпа! — сказал Лусин, ткнув вперед пальцем. — Мест не хватит. Поторопимся.

Мы прибавили шагу. Огромный Аллан вынесся вперед. Он и в школе ходил быстрее всех, в его шаге метр и две десятых.

Я крикнул:

— Захвати для нас с Лусином два местечка рядом с собой!

В концертный зал вливалось два потока людей. Западные двери были к нам ближе, и мы направились туда.

Аллан проник в голову потока, под прикрытием его широкой спины двигался Лусин, за Лусином я. У дверей случилась неприятность, порядком попортившая мне настроение. Какая-то худощавая некрасивая девушка резко отодвинулась от пробивающего себе дорогу Аллана, и на нее налетел я. Она с негодованием обернулась. У нее была тонкая высокая шея и темные глаза. Возможно, впрочем, что они потемнели от гнева.

— Грубиян! — сказала она. Голос у нее был мелодичный, низкого тона. Лицо ее портили широкие брови, такие же черные, как ее глаза.

— Вас тоже не обучали вежливости! — огрызнулся я, но она, похоже, не услышала. В первый момент я так растерялся от ее грубости, что промолчал, а когда сообразил, как отвечать, мы уже были впереди.

В зале, сидя между Лусином и Алланом, я раза два вставал и осматривался, отыскивая эту худощавую девушку. Но среди двадцати восьми тысяч человек, заполнивших концертное помещение, обнаружить ее было непросто.

Могу сказать одно: в те минуты перед концертом возмущение на ее лице растревожило меня больше, чем загадочное сообщение Аллана.

3