Айзек Азимов - Роботы утренней зари [ Сборник] Страница 7

«Сидит себе спокойно, — подумал Бейли. — Ведь здесь для него все совершенно новое. Шум, свет, толпы людей!»

Он вскочил и обогнал Р. Дэниела со словами «Не отставайте!» Они покинули экспресс и переходили с дорожки на дорожку.

«Боже правый, но что же я все-таки скажу Джесси?»

Неожиданная встреча с роботом заставила его забыть обо всем другом, но теперь, когда межсекторная линия несла их прямо в нижний Бронкс, мысль о предстоящем объяснении с женой тревожно сверлила его мозг. Он заговорил:

— Все, что вы видите вокруг, Дэниел, — это одно здание, весь город. В нем живут двадцать миллионов человек. Круглые сутки со скоростью шестьдесят миль по нему несутся ленты экспресса. Их протяженность двести пятьдесят миль, а длина местных линий в несколько раз больше.

«Чего доброго, — замолчал Бейли, — придется соображать, сколько тонн дрожжевых продуктов Нью-Йорк съедает в день, сколько кубометров мы выпиваем воды и сколько потребляем мегаватт энергии.»

Однако робот опередил его.

— На инструктаже меня снабдили подробной информацией, — сказал он.

«Тем лучше. Значит, со всем этим покончено. Но чего ради я распинаюсь перед роботом?» — возмущался собой Бейли.

Они доехали до 182-й Восточной улицы. Отсюда на одном из лифтов, снующих вверх и вниз среди бесчисленного множества квартир, можно было добраться и до квартиры Бейли. Он уж было направился к лифту, как его внимание привлекла небольшая группа людей, толпившихся у ярко освещенного силового барьера магазина, каких было множество на нижних горизонтах этого сектора.

— Что здесь происходит? — по привычке внушительным голосом спросил он одного из зевак.

Вытягиваясь на носках, тот ответил:

— Кто его знает. Сам только что подошел.

— У них здесь эти проклятые роботы, — раздался чей-то возбужденный голос. — Эх, вытащили бы их сюда. Вот позабавились бы!

Бейли нервно оглянулся на Дэниела, но тот либо не понял сказанного, либо не расслышал, во всяком случае вид у него был невозмутимый.

Бейли врезался в толпу:

— Позвольте, позвольте… Полиция!

Люди расступились. До Бейли донеслись обрывки фраз:

— ….разбирать по кусочку… Гайку за гайкой… Потихоньку распускать им швы…

Кто-то рассмеялся. У Бейли похолодело внутри. Город был совершенным творением, и это накладывало на его обитателей определенные обязательства, и прежде всего от них требовалось подчиняться строгому, научно обоснованному порядку и соблюдать дисциплину. Временами сдерживаемые страсти прорывались наружу. Бейли вспомнил Барьерные бунты. Причин для недовольства роботами достаточно. Те, кто полжизни провел в труде и кому грозит теперь деклассирование, а значит, минимум средств существования, эти люди не могут решить хладнокровно, что роботы здесь ни при чем. Робота хоть ударить можно. Ведь нельзя же ударить то, что зовется «правительственной политикой», или стукнуть по призыву: «Роботы во имя производительности». Правительство называет это болезнью роста. Оно сочувственно покачивает своей «коллективной головой» и заверяет их, что, мол, все устроится, и для всех наступит новая и лучшая жизнь. Но движение медиевистов разрастается вместе с усилением процесса деклассирования. Люди приходят в отчаяние, а тогда очень легко перешагнуть границу между горьким разочарованием и диким буйством. Вот и сейчас… Кто знает, может считанные минуты отделяют сдерживаемую враждебность толпы от кровопролития и неистового мятежа.

Бейли отчаянно протискивался к силовому барьеру.

Внутри магазина было значительно просторнее, чем снаружи. Директор с похвальной предусмотрительностью вовремя опустил перед дверью силовой защитный барьер, не дав тем самым потенциальным смутьянам проникнуть внутрь. Это позволило также задержать зачинщиков спора, что, впрочем, было не так важно. Бейли прошел через барьер, открыв его офицерским нейтрализатором. К его удивлению, у Р. Дэниела тоже оказался такой же нейтрализатор, только меньших размеров и более аккуратно выполненный, чем обычный офицерский образец. К ним тотчас же подбежал директор.

— Господа полицейские, продавцов мне прислали городские власти, — начал он громким голосом, — и я не допускал никаких нарушений.

В глубине зала вытянулись в струнку три робота. У самого выхода стояла группа взволнованных женщин.

— Спокойно, пожалуйста, — сказал Бейли сухо. — Что здесь происходит? Что за шум?

— Я хотела купить туфли, — взвизгнула одна из женщин, — Почему меня не может обслужить нормальный продавец? Что я, выгляжу хуже других?

Ее одежда, в особенности шляпка, выглядели достаточно вызывающе, чтобы оставить этот вопрос без ответа. Женщина покраснела от злости, а теперь на ее лице были видны следы обильного грима.

— Если нужно, я сам ее обслужу, — но не могу же я заниматься всеми сразу. С моими людьми все в порядке. Они зарегистрированы в качестве продавцов. У меня их свидетельства и гарантийные талоны…

— «Талоны»! — возмутилась женщина и, злобно рассмеявшись, повернулась к остальным покупательницам. — Подумать только: он называет их людьми. Да в своем ли он уме? Не люди они. Они ро-бо-ты! — Она протянула это слово. — Вам должно быть известно, чем они занимаются. Если нет — я вам скажу, Они отнимают у людей работу. Вот почему правительство защищает их. Хочет проехаться на дармовщинку! А наши семьи пусть живут в бараках и питаются дрожжевой похлебкой! Это мы-то рабочий люд! Будь я хозяином, мы бы живо покончили со всеми этими роботами. Уж это точно!

Ее вразнобой поддерживали остальные; снаружи нарастал шум толпы. Бейли буквально физически ощущал присутствие стоявшего рядом с ним Р. Дэниела Оливо. Он взглянул на продавцов. Этих роботов изготовили на Земле, причем это были далеко не самые дорогие модели. Они предназначались для относительно несложной работы; они разбирались в стилях обуви, знали цены и размеры, ориентировались в колебаниях цен на бирже и делали это лучше людей, так как, не извлекая выгоды для себя, они могли составлять заказ на следующую неделю и, если нужно, снять мерку с ноги покупателя. Сами по себе эти люди безобидны. В массе — чрезвычайно опасны. Сейчас Бейли сочувствовал женщине гораздо больше, чем мог бы сочувствовать вчера. Нет, даже два часа назад. Он ощущал присутствие Р. Дэниела, и его не покидала мысль о том, что этот высокоорганизованный робот может заменить его, рядового детектива класса С-5. Перед его глазами возникали бараки, он ощущал вкус дрожжевой похлебки, он вспоминал своего отца. Его отец был ядерным физиком и по своему классу принадлежал к высшему обществу города. На энергостанции произошел несчастный случай, и в этом обвинили его и деклассировали. Бейли не знал всех деталей: ему был всего год, когда это случилось. Но он помнил бараки своего детства, тяжкое, почти невыносимое существование. Свою мать он почти не помнил, она не долго прожила после этого. Отец хорошо сохранился у него в памяти: изможденный и мрачный человек, который иногда рассказывал о прошлом хриплым, отрывистым голосом. Отец умер, все еще деклассированный, когда Лайджу исполнилось восемь лет. Маленького Бейли и трех его сестер перевели в сиротский приют их сектора. Так называемый «детский горизонт». Брат его матери, дядя Борис, сам был слишком беден, чтобы помешать этому. Жизнь была по-прежнему трудной. Не легче приходилось и в школе, так как он не унаследовал от отца никаких привилегий. И вот теперь ему приходилось усмирять людей, которые, в сущности, лишь боятся деклассирования, также, как боится его он сам. Бесцветным голосом он обратился к первой женщине: