Борис Руденко - Чистая планета Страница 7

– Чего же вы от меня хотите?

Она улыбнулась. Не торжествующе – нет! – как-то уютно, по-домашнему, как должны улыбаться любимые, но капризные жены, когда внезапная угроза хрупкому семейному согласию миновала. Потом сползла по подушке чуть ниже и совсем по-детски попросила:

– Вы ужин только через три часа обещали, а мне так кушать хочется. Вы уж меня извините…

Разговор после ужина не состоялся. Вайда заснула, не окончив трапезы, с надкушенным куском хлореллового тоста в руке. Она не играла и не притворялась – это была обычная картина выздоровления от песчаной лихорадки, когда периоды активности чередуются с приступами слабости. Оставив ее, я отправился в свои пещеры, но работа не шла. Все отчетливее я осознавал, что появление Вайды Глор означает очередное изменение в моей жизни. Я привык к своему Форту и почти поверил в то, что резких перемен в жизни испытывать мне более не придется. И прожил бы в Форте многие годы с этой верой, кабы не эта незапланированная встреча.

Мне требовался длительный отдых от людей, и я скрывался от их излишнего внимания, полагаю, достаточно успешно. Только семья Глор с их средствами и возможностями могла отыскать меня в бескрайнем Космосе, хотя пока я еще не понял, как им это удалось. Не знаю, на что намекала Вайда, но в Городе меня действительно недолюбливали. Отнюдь не потому, что знали обо мне то, что я старался скрыть. Просто в суровом мире Итаки я был для них чужаком. Неприятным, опрокидывающим некоторые представления, почти получившие статус закона. На Итаке не полагалось выживать в одиночку – а мне это вполне удалось. Я не просил никого из них о помощи, я всегда расплачивался за услуги и заказанное оборудование вовремя и не торгуясь, я справлялся со всеми своими проблемами самостоятельно – в этом и заключалась моя главная вина перед гражданами Итаки. Этот маленький мир теоретически мог принять не более шести миллионов человек – таков был предел его биологических ресурсов. Планета-пустыня от полюса до полюса с редкими оазисами жизни над подземными линзами вод. Но и этот лимит жизненного пространства оставался пока невостребованным. Численность населения Итаки на сегодняшний день составляла чуть более двухсот тысяч и возрастала крайне медленно: из-за неприветливости этого мира желающих переселиться сюда находилось немного.

Здесь следовало выживать только вместе – это тоже нравилось отнюдь не всем кандидатам в переселенцы. Жители Итаки не терпели одиночек и индивидуальных решений. Потрясающая приверженность к коллективизму порой принимала у них довольно забавные формы. Именно поэтому столица Итаки – ее единственный город, не считая нескольких более мелких поселений, основанный лет пятьдесят назад, до сих пор так и назывался – Город. Предлагаемые различными группировками горожан варианты названия (некоторые из них мне казались вполне удачными) ни разу не набрали конституционного большинства. Полагаю, так оно и будет впредь.

Я не обижался, не роптал, поскольку их нелюбовь ко мне носила непринципиальный характер. Все-таки постепенно они ко мне привыкали, хотя и не слишком быстро. Правительство выплачивало мне скромную ставку штатного метеоролога в награду за регулярные отчеты, они строго по графику снабжали меня сывороткой от песчаной лихорадки и прочими медикаментами, столь необходимыми на Итаке для всех, кроме меня, однако о последнем они, к счастью, не ведали…

Наша новая беседа с Вайдой состоялась лишь на следующий день. Эту ночь я крепко и сладко спал на надувном матрасе в аппаратной и к разговору подоспел полностью отдохнувшим. Вайда тоже выглядела много лучше. Красные пятна почти исчезли, теперь ее щеки покрывал нормальный, хотя и слабый румянец.

– Мне нужно отыскать одного человека, – сообщила она. – Без вашей помощи этого не сделать.

– Почему вам не могут помочь многочисленные служащие вашего отца?

– Мой отец не знает и не должен знать, чем я занята, – немедленно и категорично ответила она, а потом слегка усмехнулась. – Тем более, что это не в их силах.

– Вы полагаете, моих сил будет достаточно? – осторожно осведомился я.

– Я все о вас знаю, – сказала она без малейшего нажима, просто констатируя фактическую ситуацию. – Вы – мутант. Генетически модифицированный экземпляр. Вы можете многое.

Назвав меня мутантом, она допустила неточность. Мутант – результат естественного или навязанного извне изменения генной структуры в клеточном материале будущего потомства, о котором само потомство никто не спрашивает. Изменения моего организма были произведены в зрелом возрасте и с моего согласия. Я был одним из первых двухсот пятидесяти добровольцев, предоставивших свое тело в распоряжение мировой науки во имя грядущих побед человечества над мирозданием. Правильнее было называть меня модификантом.

– И кого же вы ищите? – спросил я.

– Его зовут Алекс Норкофф. Вам что-нибудь говорит это имя?

Еще бы! Александр, Саша Нырков. Мой первый напарник и одновременно последний. Славный парень, добрый товарищ, авантюрист, беглец, которого разыскивают службы безопасности Земли и руководство «Десанта» – выбирай, что пожелаешь, не ошибешься. Конечно, предлагать этот набор Вайде я не собирался.

– Могу я спросить, зачем он вам нужен?

– Можете, – мотнула она головой, отчего ее короткая черная челка задорно взметнулась надо лбом. – Алекс – мой жених.

– Вот как! – я не сумел скрыть удивления.

– Он пропал… исчез месяц назад.

– Но где же я буду его искать?! – воскликнул я. – Обитаемый Космос слишком велик. Это чересчур сложная задача для моих скромных способностей.

– Вам не придется искать его по всему Космосу, – сказала она. – Он отправился на Верону. И я абсолютно уверена в том, что там он и находится до сих пор.

– Теперь понимаю, – медленно произнес я. – Верона. Поэтому я вам и понадобился.

Истощенная, отравленная безрассудной деятельностью человека в течение многих веков, Земля умирала. Всего через несколько столетий – мгновение в жизни планеты – ей суждено было превратиться в мертвый мир, подобный Венере или Марсу, а человечество так и не могло отыскать новый дом, да к тому же столкнулось с проблемой, к которой вовсе не было готово. Мало того, что относительно пригодные для заселения миры способны были принять лишь ограниченное число переселенцев: все открытые до сих пор более или менее подобные Земле планеты оказывались по большому счету либо слишком холодными, либо слишком жаркими, либо слишком сухими, как избранная мною Итака. И в каждом из новых миров нас подстерегал еще один удар. Их биосфера отвергала и стремилась уничтожить чуждые биологические объекты. Даже простая местная плесень могла оказаться для пришельцев смертельной. Чужой белок убивал людей – когда мгновенно, когда через неделю, месяц или год, но результат всегда был один и тот же. Новые поселения вымирали до последнего обитателя, не успев дождаться помощи, которую Земля и не готова была оказать. Человек оказался биологически несовместим со Вселенной.