Грег Бир - Эон Страница 7

– Стартуем через три минуты, – объявила один из пилотов, блондинка, имя которой Патриция уже забыла. Она коснулась плеча девушки и улыбнулась. – Примерно полчаса здесь будет твориться нечто неописуемое. Если вам нужно выпить воды или воспользоваться туалетом, самое время сделать это сейчас.

Патриция покачала головой и улыбнулась в ответ.

– Я прекрасно себя чувствую.

– Хорошо. Девственница?

Патриция изумленно уставилась на нее.

– Она имеет в виду первый полет, – пояснила вторая женщина.

Патриция вспомнила ее имя – Рита, как и у ее матери.

– Конечно, – подтвердила Патриция. – Иначе я не сидела бы здесь, словно корова на бойне?

Блондинка рассмеялась. Пилот – Джеймс или Джек, – с прекрасными зелеными глазами, оглянулся и посмотрел.

– Не волнуйтесь, Патриция, – успокаивающе сказал он.

Их профессиональная уверенность слегка пугала. Это были опытные космонавты, работавшие ранее на околоземных орбитальных платформах, а теперь обслуживающие рейсы между Землей, Луной и Камнем. Она же была всего лишь молодой женщиной, только-только закончившей аспирантуру, и никогда прежде не покидала даже штат Калифорния – до того, как отправилась во Флориду, на космодром Кеннеди.

Интересно, думала она, что сейчас делают отец и мать у себя дома в Санта-Барбаре? Где, они предполагают, может быть их дочь? Патриция попрощалась с родителями всего неделю назад, и у нее до сих пор сжималось сердце при воспоминании о последних минутах, проведенных с Полом. Его письма дойдут до нее – это было гарантировано, – но что она сможет ответить? Скорее всего, ничего. А ей предстояло провести в космосе, как минимум, два месяца.

Она прислушалась к гудению механизмов ОТМ. Работали топливные насосы, послышались таинственные звуки, похожие на бульканье, словно большие водяные пузыри всплывали позади пассажирского салона. Затем – резкое завывание двигателей, уносящих транспортный модуль прочь от шаттла.

Они начали вращаться вокруг оси, совпадающей с центром грузового кокона, закрепленного на запасном шестиугольном резервуаре с горючим. ОТМ рванулся вперед с ускорением, которое придал ему первый импульс двигателя. Блондинка, не успевшая сесть в кресло, приземлилась на ноги у задней переборки, спружинила коленями и закончила вводить команды в процессор.

Затем все пристегнули ремни.

Второй импульс последовал через пятнадцать минут. Патриция закрыла глаза, поудобнее устроилась в кресле и решила поработать над проблемой, отложенной более двух недель назад. На начальном этапе работы она вполне могла обходиться без бумаги. Сейчас в ее голове проплывали символы, разделенные знаками, изобретенными Патриция, когда ей было десять лет. Музыки не было – обычно во время работы она слушала Вивальди или Моцарта – но, тем не менее, она начала погружаться в море абстракций. Рука потянулась к дискам и плейеру, лежавшим в сумочке.

Несколько минут спустя Патриция открыла глаза. Все сидели на своих местах, внимательно глядя на приборы. Она попыталась задремать, но, прежде чем заснуть, вновь поставила перед собой Большой Вопрос:

Почему именно она была выбрана из списка математиков который километровой длины? То, что она получила премию Филдса, не являлось серьезной причиной; многие превосходили ее и опытом, и известностью…

Хоффман ничего, собственно, не объясняла. Вот, что она сказала: «Вы отправляетесь на Камень. Все, что вы должны знать, находится там, и информация эта секретна, так что я не имею права передавать вам документы на Земле. Вам многое предстоит узнать, и я уверена, что для такого ума, как ваш, это будет великолепное развлечение.»

Насколько было известно Патриции, ее опыт был ни при чем, и это ее вполне устраивало.

Она не сомневалась в своих способностях. Но сам факт, что выбрали именно ее, что о ней знали (как там звучала тема ее диссертации? «Геодезия негравитационных искривлений n-пространственных относительных систем: подход к суперпространственной визуализации и распределение вероятностей»), лишь усиливал ее тревогу.

Шесть лет назад профессор математики в Стэнфорде сказал Патриции, что единственными, кто в состоянии в полной мере оценить ее работу, являются лишь боги или инопланетяне.

В полудреме, когда куда-то уплыли шум модуля и неприятное ощущение в желудке, она думала о Камне. Власти не препятствовали возникновению дискуссий вокруг этой проблемы, но и не поддерживали их. Русские, которых допустили на Камень лишь в прошлом году, тщательно скрывали, что увидели там их исследователи.

Астрономы-любители и немногие гражданские специалисты, не участвующие в проекте отмечали наличие трех правильных полос, опоясывающих Камень параллельно экватору, и странных углублений на каждом из полюсов, словно он был выточен на токарном станке. В итоге все знали, что это крупная сенсация, возможно, величайшая сенсация всех времен. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Пол, сопоставив несколько странных фактов, сказал Патриции, что, по его мнению, она летит на Камень. «Ты слишком умна, чтобы отправиться куда-либо еще», – заметил он.

Боги и инопланетяне.

Ей все же удалось заснуть. Проснувшись, она на короткое время увидела Камень, когда ОТМ разворачивался перед посадкой. Он был очень похож на фотографии, которые она много раз видела в газетах и журналах – по форме напоминающий фасолину, густо покрытый кратерами между опоясывающими его искусственными каналами. Девяносто один километр в диаметре в самом широком месте, двести девяносто два километра в длину. Скала, никель, железо и много чего другого.

– Мы приближаемся к южному полюсу, – сообщила блондинка, поворачиваясь к Патриции. – Сейчас – небольшая лекция, на тот случай, если вас еще не просветили. Так сказать, слепой ведет слепого. – Она бросила многозначительный взгляд на своих коллег. – Прежде всего, несколько цифр и фактов, важных для навигаторов. Обратите внимание, что Камень вращается вокруг длинной оси. Ничего удивительного – все об этом знают, – но он совершает полный оборот за семь минут или около того…

– Каждые шесть целых восемьсот двадцать четыре тысячных минуты, – уточнил Джеймс или Джек.

– Это означает, – невозмутимо продолжала блондинка, – что все не закрепленое на поверхности сразу же улетит оттуда на хорошей скорости, так что сесть там мы не можем. Нам придется пройти через полюс.

– Там внутри что-то есть? – спросила Патриция.

– Там внутри есть много чего, если они сохраняют все – и всех, – доставленных нами за последние несколько лет, – сообщил Джеймс или Джек.

– Камень имеет такое же альбедо, как и любой кремниевый астероид. Вероятно, таковым он и был когда-то. А вот и южный полюс.