Мария Галина - Андроиды Круглого Стола Страница 7

— Сколько тут кубометров в Камелоте? — спросил Мордред. — Это, если прикинуть… ты да я… Эти не в счет…

— Замолчи! — велел я, покосившись на Ланселота. Мордред пожал плечами, демонстрируя покорность.

— Но ты, конечно, сможешь его починить, государь?

— Мерлин сможет, — это Ланселот.

Верно. Мерлин — хороший механик. Сам я лучше разбираюсь в софте, чем в железе. Но откуда Ланселот… Впрочем, он не хуже меня знает о способностях Мерлина. Все они знают.

— Да, — сказал я, — пускай Мерлин поглядит. Пошли.

— Королева… — нерешительно предположил Ланселот.

— Ей ничего не грозит.

Я махнул рукой, приглашая их следовать за собой, и пошел по коридору, который вдруг сделался гулким и пустым, как труба. Неподвижный воздух неохотно расступался перед лицом.

В комнате Мерлина горел свет — галогеновый светильник, заключенный в хрустальном шаре.

Синтетическое чучело совы таращилось на меня желтыми глазами.

— Ты уже знаешь? — спросил я.

Мерлин поднял голову и медленно выпрямился.

— Ты имеешь в виду, э… поломку?

— Да, — я нетерпеливо привстал на носки. Черт, ну почему все они, все — даже Гвиневера! — выше меня? — Ты был там?

— Еще нет, — сказал он неторопливо, — сейчас поглядим. Непосредственной опасности ведь нет, так?

— Вроде нет.

— Тем не менее… — Он подобрал полы мантии и стал выбираться из-за конторки. Все мы двинулись за ним по коридору, тени наши бежали впереди, и тень Мерлина была выше всех. Ланселот держал ладонь на рукояти меча: он понимал, что его государю угрожает опасность, но не понимал, откуда. Мне было жаль его.

Аппаратная располагалась в подвалах. Во всяком замке есть подземелья, Камелот не исключение. По стенам изгибались светящиеся трубки. Пол здесь тихо вибрировал: атомное сердце замка — энергостанция — работало по-прежнему.

Мерлин, что-то бормоча себе под нос, сдвинул массивную панель и нырнул в хаос труб и переходников.

— Ну что? — спросил я.

Он повернул голову на 180 градусов и поглядел на меня через плечо. Мерлин мрачно смотрел на меня, неподвижный, точно чучело совы.

— Государь, нам надо поговорить. Наедине. Я оглянулся на Ланселота.

— Выйдите, — велел я, — оба.

Мордред, казалось, заколебался, потом двинулся вперед ленивой походкой. Дверная панель за ними скользнула в пазы. Сразу стало трудно дышать. Нет, это опять самовнушение.

— Ну? — спросил я.

Мерлин все сделает. Просто обязан. Он же мне как отец.

— Это не поломка, государь. Это диверсия.

— Что?

— Кто-то разворотил патрон с катализатором. И залил катализатор какой-то дрянью.

— А запасной? Должен же быть запасной?

— Должен, — согласился Мерлин, — но его нет.

— Но это же… нелепость. Кому бы пришло такое в голову?

— Мордреду. Он твой враг.

— Мерлин, Мордред от этого ничего не выиграет!

— Если он наденет свой гермокостюм и выйдет из замка, то доберется до модуля и выживет. А потом вернется. И заменит патрон. Не дай ему ускользнуть, государь. Тогда он не сможет исполнить задуманное.

Я молчал. Сердце билось, казалось, прямо о ребра, вялое, дряблое сердце сисадмина, перед глазами плыли багровые пятна. Потом сказал:

— Ладно.

Есть вещи, которые никто не способен сделать, кроме меня. Никто никогда не озаботился тем, чтобы блокировать доступ к системам жиз- необеспечения, потому что это, если вдуматься, нонсенс. Но да, есть нечто, что способен сделать только я.

Я повернул кабошон в перстне. Здесь, в подвале, было тихо, но я знал, что там, наверху, с грохотом опускаются решетки и смыкаются металлические створки ворот. Камелот превращается в неприступную крепость.

— Мне очень неприятно, государь, — тихонько сказал за моей спиной Мерлин, — но тебе пришло время явить свою королевскую власть. Ибо решить, как поступать дальше, дано только тебе.

Я вышел из аппаратной, и тьма сомкнулась у меня за спиной.

— Отойди, Ланселот, — велел я.

Мерлин покосился на меня своим желтым глазом, но ничего не сказал.

— Мордред, — сказал я, глубоко вдохнув, — твоих рук дело?

— Что? — тут же спросил он.

— Если не заменить патрон, мы погибнем. Оба.

— Да ну?

— Думаешь, ты сможешь выбраться отсюда? Я заблокировал выход. Тебе некуда деваться, Мордред, или как там тебя…

— Мордред, — сказал он.

Я покосился на Ланселота. Он стоял в отдаленье, опершись на меч, неподвижный, точно серебряная статуя.

Мордред тоже поглядел на Ланселота. Усмехнулся.

— Почему ты так уверен, что это я? А вдруг — он?

— Что — он?

— Решил извести тебя. Ну, и меня заодно. Он ведь вожделеет к королеве, твой Ланселот! Если мы погибнем, она будет его.

— Мордред, — сказал я, хватая воздух ртом, — это полная чушь. Андроид не может поднять руку на сисадмина.

— А ты — сисадмин? Не король Артур?

— Я… Рыцарь не может поднять руку на короля!

— Ага, значит, ты король. Ну, так подумай сам. Он ведь и не поднял на тебя руку! Но если ты король Артур, а он — Ланселот, что ему мешает повредить некую мелкую деталь, ничего не значащую… ибо у настоящего короля Артура не было никакого патрона с катализатором, а следовательно, и ты в нем не нуждаешься!

Ланселот мог это сделать только в одном случае, подумал я, если он безумен. Сбой базовой программы и означает безумие. Ланселот — безумен? Чушь, безумен я.

Да, но он видел Грааль.

Да, но Мерлин ничего не обнаружил. Тем не менее он видел Грааль…

— Мордред, — сказал я, — зачем ты показал им чашу?

— Ищешь злой умысел, государь? Ну да, есть немножко. Уж больно они меня достали, твои рыцари! Я же одинокий охотник, тишину люблю, а они тут слонялись такой толпищей… А ты никак не решался их отправить, потому что боялся меня, разве нет? Я и начал потихоньку их обрабатывать — отлавливал поодиночке и рассказывал, какой замечательный этот Грааль, пока не накрутил их так, что они рванули, чуть я им подвесил эту картинку… А ты думал, я хочу втихую разделаться с тобой, так ведь?

— Ну…

— Говорю, спроси своего Ланселота.

Газы, скопившиеся в кишечнике, распирали мне брюшину и мешали дышать. Вот пакость.

— Ланселот — мой лучший рыцарь!

— Так оно обычно и бывает, мой король.

Мерлин стоял в тени за моим плечом. Ланселот — за плечом Мордреда. И не сводил с него глаз. Белый, серебряный, неподкупный Ланселот.

— Ланселот! — позвал я. Он повернул голову.

— Ежели ты что взял отсюда, — я облизнул пересохшие губы, — то возврати в целости. А потом забирай мою королеву и уходи!

— Но… — он поднял руки, по-прежнему сжимающие рукоять меча, и прижал их к груди. — Я ничего… я даже не… спускался сюда.