Александр Лоскутов - Высшая ценность Страница 7

Собственно говоря, в боях не участвуют теперь уже все три меча. Меч нашего дражайшего шефа последние несколько лет тоже в шкафу за стеклом. Сам шеф в рейды больше не ходит — говорит, что слишком стар для этого. Но и оружие свое он никому не доверяет. Так и держит при себе. Можно сказать, под рукой.

Вон он лежит. Я его вижу. Я чувствую его силу. Холодную, жестокую, беспощадную, но все же, как ни странно, добрую силу.

Вот бы прикоснуться к нему. Если нельзя взять, то хотя бы уж потрогать…

Шеф негромко прокашлялся. Я поспешно отвернулся от вожделенного меча и вернулся к делам насущным. А к таковым, несомненно, относился вопрос: зачем меня вообще сюда вызвали?

Кажется, сейчас все прояснится…

— Алексей, мы изучили мертвяка, убитого тобой вчера.

Всего одно предложение сказано, а сколько после него появилось новых вопросов!

Изучили. Раз изучили, значит, привезли — на месте никто заниматься научными исследованиями не будет. Когда привезли? Ночью? Что это за мертвяк такой, если ради него наше прижимистое и рачительное начальство решило послать за покойничком машину прямо посреди ночи? Чем он его так заинтересовал? Да, экземпляр, конечно, весьма примечательный, но ведь не настолько же, чтобы ради него бросить все остальные дела… Или как раз настолько? Что я упустил?

Не зря мне с самого начала не понравился этот вызов. Что-то сейчас будет.

Шеф тем временем невозмутимо продолжал:

— Очень-очень необычное существо. До сих пор ничего подобного нам не встречалось…

— Ну и что тут такого? — перебил я своего дражайшего шефа вовсе не из-за чувства противоречия, как он, несомненно, подумал. Я действительно ничего не понимал. — Не вижу в этом ничего необычного. Новые виды нечисти появляются чуть ли не по три раза в год.

— Да. Появляются. Но все они, так или иначе, вписываются в составленную еще лет двадцать назад квалификационную таблицу, отличаясь друг от друга разве что чисто внешне. Этот же совершенно другой. Я бы даже сказал, чужеродный, если бы речь изначально не шла о нечисти.

Шеф чуть заметно улыбнулся, наглядно демонстрируя, что у него, что бы там ни болтали зеленые новобранцы, все-таки есть чувство юмора.

— Ну да, было в нем что-то такое, — милостиво согласился я. — Шустрый был, гад, до невозможности.

— То, что ты назвал словом «шустрый» — это только вершина айсберга, — шеф хмуро посмотрел на лежащую у него на столе щедро усыпанную цифрами и диаграммами бумагу, которая, видимо, и являлась заключением вскрывавшей мертвяка лаборатории. Поморщился. И решительно прихлопнул ее ладонью. — Об остальном тебе куда лучше меня расскажет Ринат Тимурович.

До этого вроде бы и вовсе не слушавший разговор Хабибуллин моментально подался вперед. В этот момент своими резкими угловатыми движениями он до того напоминал атакующего богомола, что я даже помотал головой.

— Как уже сказал Дмитрий Анатольевич, это был весьма необычный… хм… экземпляр. — Начальник наших умников нервно потер ладони. — Начать с того, что этот мертвяк, кажется, совершенно не подвержен разложению. Да-да, не смотрите на меня так удивленно. Это истинная правда. Как человек он умер шесть, возможно, семь дней назад…

— Ты видел, как выглядит труп недельной давности? — воспользовавшись возникшей паузой, вновь вклинился в разговор шеф. Вопрос был более чем бессмысленным. Конечно, видел. И неоднократно. Так что мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть. И слушать дальше.

— Несмотря на довольно долгий срок пребывания в посмертном состоянии, мышечная гибкость сохранилась в полном объеме. Головной мозг… Мне кажется, он не только не пострадал, но даже и кое-что приобрел. Некоторые новые качества… Не могу пока сказать, что именно. Тут требуются дополнительные исследования. Но, самое главное, этот мертвяк действительно мог говорить.

Я присвистнул. Говорящий мертвец. Разумный. Сохранивший память и способность мыслить логически. Наши ученые теологи что угодно отдали бы за одну только возможность с ним пообщаться. Даже душу.

Тайны посмертия. Возможность прикоснуться к неведомому. Шанс познать Бога… Ну и Лукавого, конечно, тоже.

Кажется, я уже понял, зачем меня сюда вызвали…

— Тело опознали? Известно, кто это был? Шеф чуть заметно поджал губы.

— Нет. В общегородской базе данных об этом человеке нет. Он не отсюда. И даже не из области.

— Очевидно, гость, — негромко пробормотал Хабибуллин. — Приезжий.

— Приезжие тоже проходят регистрацию, — отрубил шеф. — В аэропорту или на воротах.

— Но ведь до города он не добрался, — моментально парировал главный ученый и аналитик. — Потому и отметиться не успел.

— А может быть, он к нам сюда уже после смерти и заявился? — спросил я.

— Нет! — Ринат Тимурович опять лихорадочно потер ладони. Что у него там, чесотка, что ли? — Он умер здесь. В том же здании, где вы, Алексей, его и обнаружили. За целую неделю он из него ни разу так и не выходил. Такое поведение куда больше характерно для призраков и очень необычно для мертвяков… Кстати, вы знаете, от чего он умер?

— Полагаю, от пули, — я припомнил кровавое пятно на стене и валявшуюся там же гильзу. — Кто-то его застрелил.

— А вот и нет. Эта рана была нанесена уже после смерти. А умер он от истощения. Я прищурился:

— Мне он почему-то не показался истощенным. Худой, конечно, но не настолько, чтобы умереть от голода.

— Нет-нет! — Хабибуллин всплеснул руками. — Я, наверное, не так выразился. Он умер не от голода, а от полного внутреннего истощения жизненных сил… Я бы сказал, что из него просто вытянули душу.

— Вот как?.. Кто же это сделал? И, самое главное, как?

Хабибуллин развел руками:

— Да если б я знал…

Та-ак. Дело это с каждой минутой нравилось мне все меньше и меньше. А если честно, оно мне и вовсе уже не нравилось.

— Кстати, когда наши головастые парни, — шеф мотнул головой в сторону нервно теребившего свою редкую бородку Хабибуллина, — потрошили неожиданно свалившийся на них подарочек, выяснилось, что наш неведомый убийца и этот твой мертвяк — вовсе не одно и то же… хм… лицо.

— Я с самого начала это знал, — буркнул я. — Не мог мертвяк угробить сразу трех наших всего за несколько дней. Не его профиль. Да и не по способностям ему сие деяние.

— Этот вполне мог, — раздраженно отрезал шеф. — Мог, но тем не менее этого не сделал. Не он это. Не он… Ты понимаешь, что это значит? Убийца наш целехонек и по-прежнему гуляет где-то там.

— Вы хотите, чтобы я продолжил поиски?

Я все еще на что-то надеялся. Зря, конечно. Но надежда — это одно из важнейших свойств человеческой души. Только мертвые лишены этого чувства. Даже у оборотней оно есть.