Алина Распопова - Регресс Страница 7

Я внимательно слушал Майка. Его слова казались мне невероятными, но они обнадеживали меня. Неужели у меня всё-таки есть выход?…

– Теперь давай размышлять дальше. Вот что получается. Итак, что составляет саму Систему? Она состоит всего лишь из двух частей: первая – аппаратные устройства сбора данных, и вторая – анализирующее эти данные программное ядро. Устройства сбора данных – это датчики движения, подслушивающие микрофоны, камеры слежения, инфракрасные камеры, но это всё ерунда… Пытаться вызывать ошибку Систему через них не имеет смысла. Они не значат ничего без главного элемента, связывающего любую личность с конкретной ячейкой базы данных Системы – без так хорошо знакомого нам идентификационного зрачка.

– Ты предлагаешь взломать базу данных и изменить записи о моём сегодняшнем дне! – догадавшись, воскликнул я.

Майк только засмеялся в ответ.

– Взломать базу данных Системы невозможно. Эта была бы самая безумная идея из всех! Более пяти миллионов степеней защиты. Никто из людей не способен прорваться туда.

Недоумевающе я смотрел на Майка.

– Данные заносятся в базу и корректируются автоматически, силами самой же Системы. Ни один человек не имеет доступа к ним. Надеяться изменить записи о тебе в базе данных Системы бессмысленно. Надо стремиться повлиять не на них, а на параметры, по которым Система идентифицирует тебя. Будем менять твоё тело.

– Пластическая операция?… – неуверенно спросил я.

– Не поможет, – отрубил Майк. – Сетчатка глаз, отпечатки пальцев ещё ладно… Но внутреннее расположение органов, скелет…

Я развел руками.

– Каждый волосок на твоём теле, каждый кровеносный сосуд учтен. Всё вместе – это твои антропометрические параметры. Более двухсот характеристик. Их совокупность уникальна. Тебе надо изменить своё тело так, чтобы Система дала сбой по каждой из них. Это вызовет ошибку.

Если Система не найдет человека с твоими данными в своей базе, это будет немыслимо. Это будет нонсенс! Ты получишь уникальный шанс обвинить её… Информация о каждом из нас с самого рождения заносится в базу, мы все там есть, нас не может там не быть, а тебя не окажется! Мы сделаем так, что Система не опознает тебя. Она не готова к решению такой задачи и вот тогда… Тогда ты столкнешься с теми, кто призван принимать решения за неё. Люди. Вот с ними ты и сможешь договориться. Хочу тебе поведать, что у Системы слежения сейчас много противников. Если станет известно, что она неидеальна и может дать сбой… Ты представляешь, что тогда начнется? Ты можешь устроить настоящий переполох. Это никому не нужно. Твоё дело, мёртвая жена… Всё это быстренько замнут. Я думаю, тебя полностью реабилитируют и восстановят в правах.

– Меня уничтожат…, – со страхом проговорил я Майка. – Меня убьют.

– Не посмеют. В этом случае они сами станут преступниками и попадут под действие всё той же Системы. Никому не разрешено нарушать заложенный в её программные модули закон. Как я уже говорил, права решения переходят к людям только в исключительных ситуациях и на очень ограниченное время. В твоём случае это будет только один раз – когда Система даст сбой.

– Но как? Как вызвать эту самую ошибку? Полностью изменить тело… Это невозможно…, – обреченно заключил я.

– Есть способ, – торжествующе провозгласил Майк.

– Ты уверен? – недоверчиво спросил я. После всех предыдущих рассуждений вероятность вызвать ошибку Системы казалась мне нулевой.

– Восемьдесят процентов того, что будет положительный результат, – решительно ответил Майк.

– Рассказывай! – в нетерпении приказал я.

– Тогда я не придал значения этому сообщению, – начал Майк. – Я наткнулся на него совершенно случайно, когда бродил как-то по сети. Сначала я счел его для себя малоинтересным, слишком уж далека была его тема от вопросов моих работ. Один профессор предлагал добровольцам поучаствовать в своём эксперименте, речь шла о каких-то бимолекулярных исследованиях ДНК. Безопасность участника гарантировалась, приводились документы об успешных испытаниях на животных. Но это не столь важно… В качестве побочных эффектов эксперимента было указано – «Незначительное изменение антропометрических параметров подопытного экземпляра». Меня заинтересовала эта фраза. В то время я работал над интуитивно-адаптивными рецисивами с целью проработки дальнейшей возможности их использования в Системе. Я связался с ученым, направил ему официальный запрос. Я попросил предоставить мне для исследования результаты его работ. Доктор ответил. Обстоятельный отчет содержал подтвержденную экспериментами и расчетами цифру – пяти-шести процентное изменение каждой характеристики тела! Ты понимаешь, чем это значит?! Система допускает изменения до 1,6 %, а тут целых пять! Однозначно это вызовет её сбой! Ты должен ехать…

Майк замолчал. А через секунду, виновато посмотрев на меня, продолжил:

– Дело осложняется тем, что в качестве участника эксперимента профессор непременно искал кого-нибудь из Аптауна. Я подозреваю, что вряд ли ему кого-нибудь удалось найти. Это означает, что данных экспериментов на людях у него нет…

– И ты предлагаешь мне такое? Стать подопытным? Тем сумасшедшим, который отдастся в руки совершенно неизвестного мне человека? Принять мне, самому являющемуся профессором, руководителем лаборатории, заведующим многими проектами, участие в рискованном, не проверенном на других людях эксперименте? – негодующе воскликнул я.

Я был расстроен, Майк предлагал мне полное безумие. Позволить подвергнуть себя, свой организм нелепым опытам, было верхом глупости. Никогда люди Аптауна участия в подобных экспериментах не принимали, для этого существовали обитатели Даунтауна, Мидлтауна наконец. Любые тесты всегда проводились только на них, но никак не на жителях высших этажей. Мы были исследователями, а не подопытными! Пусть я сейчас задавлен, загнан угол, но никогда…

– Не горячись, – спокойно прервал меня Майк. – На тот момент, когда я связывался с профессором, с экспериментами на людях у него не было, однако опыты на животных, впечатляли…

– Генные модуляции? – спросил я.

– Не похоже, – покачал головой Майк. – Разработками в генной инженерии уже никого не удивишь, тут видимо что-то другое…

– Плазмостационарные квантэссенции?

– Возможно. Подробностей, сам понимаешь, я не знаю. Да меня они тогда не интересовали. Мне важно было учесть результаты этих опытов в своих работах. Я списывался с этим профессором год… нет, где-то года два назад. Решайся… Другого выхода я не вижу. С помощью пластики мы сможем добиться всего лишь ноль целых три десятых процентов изменений, система это пропустит, здесь же получим все пять… Этого достаточно, чтобы Система не смогла опознать тебя и дала сбой.