Олег Дивов - Другие Действия Страница 7

– Так говоришь, будто сам из «пупков», – упрекнул бульдога Иван.

– Может, я сочувствующий! Может, у меня прапрадедушка тоже написал учебник арифметики. Такая фигня, знаешь, с каждым может случиться. Невезуха! И смерть! Р-р-р…

– Ладно, хватит, – отмахнулся Иван. – Не с той ноги встал?

– Я страшный злой собак! Гр-р-р! В общем, советую – не связывайся. Этой группе от роду минимум пять лет. И никому еще не удалось ее прижать. Думаю, и не удастся, пока они серьезную госструктуру не пощекочут. Наплюй. Гав!

– Уже наплевала. Спасибо, Килл. Мне кранты! Считай, уволена.

Под кодовое слово «уволена» Ванесса изобразила милым личиком совершенно запредельную грусть.

– Р-р-р… Ну погоди, лапочка, не вешайся раньше времени. Ты не ответила, разъяснение было? О недопустимости упоминания имени Пупкина всуе, и все такое? «Пупки» обязаны, у них в инструкции прописано.

– А я знаю, было – не было… Посмотрю.

– Ты пойми, лапа, я не хотел тебя запугивать. Просто я «пупков» застал в период расцвета. Может, им сейчас поднадоело уже порядки в Сети наводить? Вдруг удастся спустить на тормозах ситуацию. Хм-м… У них точно раньше был сайт на «народе». Поищи, спишись, попробуй уговорить на мировую. Если культуристы настолько тебе дороги. Хотя шансов мало. Гав!

– Да в гробу я видела культуристов! Говорю же, у нас куратор психованный, давно на меня зубы точит. Только и ждет повода. Ему, видите ли, мое имя не нравится.

– А кому наши имена нравятся… Р-р-р… – Иконка с бульдожьей мордой пошла медленно гаснуть.

– Погоди, Килл! – крикнул Иван. – Я спросить хотела, ты с кем работал, когда к тебе «пупки» влезли?

– Сказал же – с дураками! Гав! – ответил бульдог и исчез.

http://forum.rubi.ru/

huitre_No7

27.09.2001 09:23

Как вы мне все надоели – забаньте меня!

Сил моих больше нет читать все эти поздравления, сюсюканье, сироп, многозначительный бред, изливание души по поводу и без повода и идиотскую жажду идиотских советов. Я бы самоликвидировался, но не нашел соответствующей кнопки. На всякий случай стер все в профиле, включая пароль и мыло, не помогло. Сделайте одолжение – забаньте метко в висок, чтобы не мучился. Прошу также, чтобы не засорять форум, забанить мои ники-двойники: Diesel и Baronchik. Заранее спасибо. Люди, я не любил вас – будьте бдительны!

Несгибаемый мужской характер проявился у Возницына еще в младших классах. «Чудесный мальчик. Помесь рыцаря и гангстера. Поменьше бы нам таких!» – говорил про него директор школы. Сильный, ловкий, умный и коммуникабельный, Возницын запросто стал бы лидером, но мешали лень и безответственность. Он совершенно не был честолюбив – у него для этого слишком легко все получалось. Если Возницын чего-то целенаправленно добивался, то исключительно для собственного удовольствия. К учебе это обычно не имело отношения, скорее наоборот. С годами у Возницына развилась тяжелая форма комплекса собственной исключительности – с замашками идейного террориста. Он выискивал ошибки в учебниках, подбивал ребят на массовые прогулы, запустил в школьный сервер порнографический вирус, а когда увольняли любимого физрука – спровоцировал общешкольную сидячую забастовку. В знак несогласия с политикой администрации Возницын мог повесить за шиворот на вешалку малолетнего директорского сына – пренеприятнейшего молодого человека, надо сказать.

По большому счету, школе повезло. От нее бы камня на камне не осталось, вздумай этот парень серьезно верховодить хотя бы в своем классе. Но ему казалось интереснее класс против себя восстановить – хамством и высокомерием – и посмотреть, чего будет. Он запросто отмахивался от четверых сверстников, а спину ему обычно прикрывал верный оруженосец Вася Сидоров, боец хилый, но отважный. Когда с указкой, а когда и со стулом в руках.

Учителя конфронтацию молчаливо одобряли – так их эти двое замучили, – в результате Возницыну сломали нос. В школу заглянул его папа, довольно известный адвокат. Директор потом три дня ходил в больших темных очках, закрывавших пол-лица, а от Возницына отстали. Да он и сам немного утихомирился. В этой школе для него даже врагов достойных не нашлось. Ума у одноклассников хватило лишь на то, чтобы образовать от его фамилии прозвище Навоз, которое Возницын носил будто орден. «Да, я такой, – говорил он. – Попробуйте вляпаться, не отмоетесь. Козлы!»

Вася Сидоров был ему, конечно, не друг сердечный, а так, вроде домашнего животного. Навоз дружить не умел. Но он ценил в людях талант, и тут Сидоров его не разочаровывал. Конечно, Вася был с ног до головы больной, ни разу в жизни не стоял на горных лыжах, не умел водить машину, а от девчонок шарахался – зато у него коэффициент интеллекта по тесту Айзенка зашкаливал за 180. И еще Сидоров, хоть и дохляк, умел очертя голову бросаться в драку за свои убеждения. Навоз, который даже с третьего захода, «присидевшись» к тесту, едва вытянул 135 (между прочим, нормальный уровень студента приличного университета), Васю уважал.

Вдобавок их роднила способность нагнать страху на мирного обывателя. Потомок физиков-экспериментаторов, Сидоров любил высокое напряжение и обожал кинуть фазу куда не надо. Одно время, где бы в школе ни долбало током, сразу брали за шкирку Васю и тыкали носом. Он не портил только полезные, на его взгляд, приборы – компьютеры и электрические плиты.

Лишь крепкая рука Возницына помешала Васе сделать шокер из унитаза в преподавательском сортире. Навоз обычно представлял себе возможные последствия, Вася почти никогда.

Когда они натаскали реактивов из кабинета химии и попытались добыть нитроглицерин (то, что получилось на выходе, даже гореть не хотело, зато провоняло всю школу), Сидорову влетело больше, чем Возницыну. Услышав «Ты дурно на него влияешь», обращенное к Васе, Навоз фыркнул и сказал – простите, но Василий не такая сильная личность, чтобы как-то на меня влиять. Сидоров затаил обиду и назавтра плеснул суперклея Навозу на стул. Они слегка подрались, если можно назвать дракой одностороннее таскание за уши, и месяц сидели за разными партами.

После школы оба пошли по стопам родителей – Навоз от лени, Вася по убеждениям. Первого отец пристроил в юридический, второй легко поступил на физтех. Как и следовало ожидать, Возницыну студенческая жизнь понравилась широтой возможностей для ее, жизни, прожигания, а из Сидорова получился классический «букварь» и неподкупный староста группы. Вскоре ему за принципиальность устроили «темную», но Вася под руководством Навоза прошел неслабый боевой путь и по старой памяти так лихо одногруппникам вломил, что в него даже влюбилось несколько страшненьких первокурсниц. Вася долго прикидывал, с какой из них отважиться потерять невинность, да так и не выбрал. Все-таки он был хоть и потомственный физик, а порядочный романтик. Кончилось тем, что на вечеринке, где все курили траву, а Вася пил минеральную воду, он пассивно нанюхался, потерял над собой контроль, и его мимоходом поимела какая-то очкастая с вычислительной математики. Бестактный Навоз, слушая эту душераздирающую историю, дохохотался до межреберной невралгии и ходил потом, держась за бока.