Андре Рюэллан - Мемо Страница 7

Поль был похож на человека, который идёт по узкому карнизу над стометровой бездной и ищет, за что бы ухватиться.

— Вы тоже были частью моего бреда, Бенуа. Вы подкрепляли его своими высказываниями.

— Это бывает, — заметил Карлен.

— Но и в настоящий момент вы делаете то же самое!

— В настоящий момент вы не бредите…

— А как мне в этом удостовериться?

— Во время бреда вы помнили о том, что принимали С–24?

— Да. Но вы ничего не знали о существовании этого препарата.

— Неважно. В настоящий момент я знаю. Так какой же из Карленов, по–вашему, объективно существует, а какой порождён вашим бредом?

Поль покачал головой.

— Я вижу, куда вы клоните! Но если бредовой идеей является С–24, тогда вы, наоборот, не существуете сейчас.

Карлен вздохнул.

— Не забывайте последовательность событий, — терпеливо сказал он. — Существует реальность, которая согласуется с отправной точкой. В этой реальности мне известно о ваших работах и работах всех ваших сотрудников. Включая Изабеллу. Вы согласны?

— Да.

— Эта реальность возобновилась сейчас, после вашего сна наяву. Почему вы склонны считать истинной вклинившуюся в неё полосу?

Поль нахмурился и беспомощно развёл руками.

— Я ничего не хочу, — сказал он. — Хотя нет, я хотел бы знать, что всё–таки со мной происходит?

— Посудите сами: где вы узнали о существовании С–24? В мнимой реальности, где про него никто не слышал? Или в подлинной, где про него знают все?

Поль промолчал. Карлен решил закрепить успех:

— Эта история с женой — хранительницей домашнего очага, с ребёнком, с богатством… Неужели она не кажется вам подозрительной? Ведь вы и сами психиатр. Согласитесь, что порождённые вашим сознанием образы лишены реального основания.

Поль пожал плечами.

— Не знаю, — сказал он растерянно.

Карлен улыбнулся.

— Зато я знаю. И постараюсь убедить в этом вас. Та версия реальности, в которой вы в настоящий момент существуете, подразумевает наличие С–24, а этот препарат объясняет версию, которая его исключает. Обратное же утверждение несправедливо.

— Даже если допустить, что вы правы, — вздохнул Поль, — дела мои всё равно паршивые.

Карлен поднялся и взял его за плечи:

— Вы не хроник, Поль, ваш бред — явление временное. Вы расплачиваетесь за то безрассудство, с каким решили испытать на себе новый препарат, вот и всё.

Поль направился к двери.

— Да услышит вас небо.

Карлен покачал головой.

— Достаточно, чтобы меня услышали вы, — возразил он… — Небо глухо.

Поль уже выходил из кабинета, когда Карлен окликнул его.

— И последнее, — сказал он. — Я не хотел заострять на этом внимание, но вы сами так или иначе об этом узнаете. Какое, по–вашему, сегодня число?

Поль на мгновение задумался.

— Двадцатое декабря, разве нет?

— Нет, — отеческим тоном произнёс Карлен. — Девятнадцатое. Ваши два дня бреда располагаются между вчерашним вечером и сегодняшним утром. Им просто нет места.

Для Поля это был новый удар.

— Боже мой, вы уверены в этом?

Карлен указал ему на газету, лежавшую на столе. Поль проверил. Когда он поднял голову, лицо его выражало растерянность.

— Вот это действительно доказывает то, что я всё выдумал.

Карлен ответил не сразу.

— Не совсем, — нехотя признал он. — Поскольку каждая из версий исключает другую, то та, в которой вы существуете сейчас, должна быть правдоподобной до мельчайших подробностей, даже если она вымышленная. Это значит, что дата на газете, согласуясь с совокупностью остальных признаков, не обязательно должна оказаться истинной.

— Это ужасно, — помолчав, сказал Поль.

— Нет, это не ужасно. Потому что вам всё скорее всего приснилось этой ночью.

— Ну уж нет, — живо возразил Поль. — Утром я приехал сюда на одной машине, а сейчас внизу стоит совсем другая.

Карлен вздохнул.

— Допустим, — сказал он. — Но это, возможно, сон наяву, продолживший сон обычный.

Поль вёл автомобиль как лунатик. Казалось, «дофин» сам находил себе дорогу в потоке машин: его водителя, судя по всему, не занимали проблемы уличного движения.

Изабелла сидела на сиденье справа. Она молчала и время от времени украдкой посматривала на Поля. Тот остановил машину у небольшого старого здания. Вышли они с Изабеллой одновременно. Поль замер у кромки тротуара, разглядывая дом.

— Что–нибудь не в порядке? — встревоженно спросила Изабелла.

Поль вздрогнул.

— Нет–нет, — отозвался он. — Всё в полном порядке.

Он вернулся к машине закрыть дверцу на ключ. Изабелла вошла в дом первой. Поль увидел консьержку в комнате за стеклянной дверью. Она приветливо улыбнулась ему, но Поль и не подумал ответить ей улыбкой. Он поднялся по лестнице вслед за Изабеллой. Они остановились на площадке третьего этажа. Изабелла открыла дверь в квартиру и вошла.

Поль вошёл следом. Он оглядел коридор, невзрачную комнатку, служившую одновременно гостиной и столовой, посмотрел на вешалку, прибитую к стене, и утвердительно кивнул.

— Да, всё было именно так… — вполголоса проговорил он.

Изабелла, которая уже снимала с себя клетчатую куртку на подкладке, недоумённо обернулась к нему.

— Что было именно так? — спросила она обеспокоенно.

— Да ничего… То есть всё… Изменений никаких.

Не ответив, она прошла на кухню. Поль тоже разделся и повесил пальто на вешалку. На кухне загремели стаканы и чашки.

— Что будешь пить? — послышался голос Изабеллы.

— «Джин–физз», — ответил Поль.

Изабелла появилась в дверях.

— Джин… а дальше как?

Поль прикусил губу.

— Чай с лимоном.

Изабелла улыбнулась.

— Я бы лучше выпила чай с молоком. Но что ты сказал вначале?

Поль неопределённо махнул рукой:

— Да так, это я в шутку.

Изабелла с сомнением поглядела на него и вновь скрылась на кухне.

— Всё будет хорошо, — вслух сказала она себе и крикнула: — Поужинаем немного погодя.

Поль вошёл в комнатку и с опаской приблизился к окну. Но нет, квартира была на прежнем месте и не превратилась в лифт.

Он крикнул Изабелле:

— А что у нас на ужин?

Ответ не заставил себя ждать.

— У меня есть большая банка рагу и баночка конфитюра. Да, а для начала можно открыть паштет…

— Пища богов! — крикнул Поль.

Он опустился в продавленное кресло. На полу в беспорядке валялись журналы. Поль протянул руку и взял первый попавшийся. С удовольствием полистал, рассматривая великолепные фотографии картин и скульптур.