Артур Кларк - ВТОРОЙ РАССВЕТ Страница 7

Умственная эволюция любой расы обусловлена и в сильнейшей степени зависит от физических факторов, которые эта раса неизменно принимает как должное, считая их частью естественного хода вещей. Чувствительные конечности филени дали им возможность путем проб и экспериментов обнаружить факты, которые другие интеллектуальные расы методом чистой дедукции открыли за более длительный промежуток времени. Довольно рано филени изобрели простейшие орудия. От них они перешли к тканям, гончарным изделиям и использованию огня. Когда Теродимус нашел их, они уже изобрели токарный станок и гончарное колесо и собирались вступать в свой первый металлический век – со всем, что под этим подразумевалось.

В области чистого интеллекта их прогресс был не так быстр. Они стали толковыми и умелыми, но испытывали неприязнь к абстрактному мышлению, и их математика была чисто эмпирической. Они знали, например, что треугольник со сторонами в соотношении 3:4:5 являлся прямоугольным, но даже не подозревали, что это частный случай гораздо более общего закона. Их знание полно таких зияющих прорех, которые, несмотря на помощь Теродимуса и нескольких десятков его учеников, они не спешили латать.

Теродимуса они почитали как бога, и два поколения их недолго живущей расы подчинялись ему во всем и снабжали его всеми продуктами своих ремесел, которые ему требовались. Под его руководством они изготовляли новые инструменты и приборы, которые приходили ему в голову. Такое партнерство оказалось невероятно плодотворным, потому что обе расы как будто внезапно оказались избавленными от своих природных недостатков. Великое искусство ручного труда и огромные интеллектуальные возможности объединились в плодотворный союз – вероятно, единственный на всю Вселенную, – и прогресс, на который обычно уходила тысяча лет, был достигнут меньше чем за десятилетие.

Как и обещал Аретенон, после того как Эрис и Джерил увидели маленького ремесленника-филени за работой, посмотрели, с каким волшебным мастерством его пальцы превращают природные материалы в красивые и полезные предметы, их уже ничего не удивляло. Даже крошечные города и примитивные фермы филени перестали ими восприниматься как чудо и сделались частью принятого порядка вещей. Теродимус дал им увидеть достаточно для того, чтобы они составили представление о каждом аспекте этой странно утонченной культуры каменного века. Поскольку они не знали ничего другого, они не нашли ничего несообразного в том, как гончар-филени, который вряд ли умел считать дальше десяти, создавал множество сложных поверхностей под руководством юного митранианского математика. Как вся его раса, Эрис обладал мощным пространственным воображением, но он понимал, насколько легче для понимания стала бы геометрия, если бы можно было воочию видеть представляемые в уме фигуры. От этого истока (хотя он еще не мог догадываться об этом) однажды возникнет идея письменности.

Джерил больше всего привлекло зрелище маленьких женщин-филени, которые работали на своих примитивных ткацких станках. Она могла часами сидеть, наблюдая за летающими челноками и жалея, что не может заняться тем же, хотя все действия были понятны и очевидны,- неуклюжие верхние конечности ее народа не давали ей никакой возможности заниматься ткачеством.

Они очень полюбили филени, которые всегда были рады им угодить и трогательно гордились своими ценностями и мастерством в ремеслах. В этих новых условиях, когда каждый день приносил новые чудеса, Эрис, казалось, излечился и от тех шрамов, которые оставила на нем война. Однако Джерил знала, что еще многое предстоит залечить. Иногда, прежде чем он успевал скрыть их, она натыкалась на болезненные гневные раны в глубинах мозга Эриса и боялась, что многие из них – как обломанный рог – залечить уже не удастся. Эрис ненавидел войну, и то, как она закончилась, все еще угнетало его. Кроме того, Джерил знала что его мучает страх, что война может разразиться снова.

Все это она часто обсуждала с Теродимусом, к которому очень привязалась. Она все еще не совсем понимала, зачем Теродимус позвал их сюда и что он и его соратники планируют предпринять. Теродимус не торопился объяснять свои действия, потому что хотел, чтобы Джерил и Эрис сами обо всем догадались. Но наконец, через пять дней после их прибытия, он позвал их в свою пещеру.

– Вы уже видели, – начал он, – большую часть того что мы должны были показать вам. Теперь вы знаете, на что способны филени, и, возможно, поняли, как обогатится наша жизнь, когда мы сумеем пользоваться продуктами их труда. Это первое, что пришло мне на ум, когда я прибыл сюда много лет назад.

Мысль очевидная и простая, но она меня привела к другой, гораздо более важной. По мере того как я узнавал филени и видел, как быстро развивается их ум и как они продвинулись вперед за столь короткое время, я постепенно осознавал, какая роковая причина мешала развитию нашей расы Я стал задаваться вопросом, насколько дальше мы могли бы продвинуться, если бы обладали возможностями филени справляться с физическим миром. Это не вопрос чистого удобства или умения создавать прекрасные вещи, такие как твое ожерелье, Джерил, но нечто гораздо более глубокое. Это разница между невежеством и знанием, между слабостью и силой. Мы развили наш ум и только ум, и теперь нам некуда двигаться дальше. Аретенон уже говорил вам, что мы подошли к черте, за которой жизни всей нашей расы грозит опасность. Мы существуем под тенью неотразимого оружия, против которого не существует защиты.

И решение этой проблемы, если говорить откровенно, находится в руках филени. Мы должны использовать их мастерство для переделки нашего мира и таким образом устранить причину наших войн. Мы должны вернуться к началу и вновь заложить фундамент нашей культуры. Хотя это уже будет не только наша культура, потому что мы разделим ее с филени. Они будут руками, мы – мозгом. О, я мечтаю о том мире, который будет существовать через несколько веков, когда даже те чудеса, что вы видите, покажутся детскими игрушками! Но не все среди нас философы, и мне нужен более весомый аргумент, чем мечты. Я полагаю, что, возможно, нашел этот окончательный аргумент, хотя все еще не уверен и этом до конца.

Я пригласил тебя, Эрис, сюда потому, что хотел возобновить нашу старую дружбу. А вторая причина в том, что ты сейчас пользуешься очень большим влиянием среди своего народа. Ты – герой, и митранианцы прислушаются к тебе. Я хочу, чтобы ты вернулся к своим вместе с несколькими филени и вещами, которые они производят. Покажи их своим и попроси прислать сюда ваших юношей, чтобы помочь нам в работе.

Возникла пауза, во время которой Джерил не могла уловить и намека на то, о чем думал Эрис. Затем он нерешительно произнес: