Вонда Макинтайр - Травой, Песком, Туманом Страница 7

Змея почувствовала, что напряжение, вызванное опасностью, покидает её. Колени подогнулись. Она склонилась над сумкой, спрятав лицо в руках. Пожилая женщина встала перед ней на колени, прежде чем она успела возразить или остановить её.

— Спасибо тебе. Спасибо, и я так сожалею.

Она обвила Змею руками и придвинулась к ней. Аревин тоже сел рядом и обнял её. Змею снова начало трясти и они держали её, пока она рыдала.

Потом она изнурённая спала в шатре со Ставином, держа его за руку. Они принесли ей пищу и зверьков для Песка и Тумана, дали всё, что необходимо для путешествия, принесли воду для умывания, хотя сами были весьма ограничены в запасах. Змею это почти не заботило.

Когда она проснулась, то она осмотрела опухоль, и обнаружила, что та съёживается, уменьшается и пропадает под действием изменённого яда Тумана. Змея почувствовала некоторое удовлетворение. Она от бросила выгоревшие волосы Ставина с его лица.

— Я не хочу тебя лгать снова, малыш, но я должна скоро уходить. Я не могу остаться.

Она бы проспала здесь ещё дня три, чтобы окончательно избавиться от действия яда гадюки, но придётся спать в другом месте.

— Ставин?

Он был сонный, медлительный:

— Больше не болит.

— Я рада.

— Спасибо.

— До свидания, Ставин. Ты помнишь, я обещала сказать тебе «до свидания», когда ты проснёшься.

— До свидания, — сказал он, снова засыпая, — до свидания, Змея. До свидания, Трава.

Он закрыл глаза, и змея подняла сумку и вышла из шатра. Сумерки отбрасывали длинные размытые тени. Над кочевьем стояла тишина. Она обнаружила своего пони тигровой окраски, привязанного рядом с запасами воды и пищи. Несколько новых бурдюков с водой лежали на земле рядом с седлом. Тигровый пони заржал, когда она приблизилась. Она почесала его полосатые уши, оседлала, и поместила сумку на его спину. Она вела его, глядя на запад, откуда она пришла.

— Змея…

Она задержала дыхание и повернулась к Аверину. Он стоял против солнце, которое окрасило его кожу багровым, а халат алым. Его пёстрые от седины волосы падали на плечи, обрамляя лицо.

— Ты не остаёшься?

— Я не могу.

— Я надеялся.

— Если бы было по-другому, я могла бы остаться.

— Они были напуганы. Ты можешь простить их?

— Я не виню их. В том, что случилось моя вина. Я сказала, что он не сможет укусить их, но они увидели клыки. Они не знали, что его укус дарит сон и лёгкую смерть. Они не могли этого знать, я не объяснила этого им, пока не стало слишком поздно.

— Ты сама говорила, что не можешь знать все обычаи и все страхи.

— Я калека. Без Травы, если я не смогу исцелить человека, я не смогу ему помочь вовсе. Я должна вернуться домой. Может быть учитель простит мою глупость, но я боюсь заглянуть в его лицо. Они редко дают такое имя, которое я ношу, но они дали его мне. И они будут разочарованы.

— Позволь мне пойти с тобой.

Она хотела этого. Она заколебалась, проклиная себя за слабость.

— Они могут прогнать меня, тогда и тебя прогонят тоже. Оставайся здесь, Аверин.

— Это не важно.

— Это важно. После этого мы бы возненавидели друг друга. Я не знаю тебя, а ты меня. Нам нужна тишина и спокойствие, и время, чтобы начать понимать друг друга.

Он шагнул к ней и обнял. Они постояли, прижавшись друг к другу. Потом он поднял голову. Он плакал.

— Пожалуйста возвращайся. Чтобы не случилось, пожалуйста возвращайся.

— Я попробую. Ближайшей весной, когда стихнут ветра, разыщи меня. А если я не вернусь и в следующую весну — забудь меня. И где бы я не была, если буду жива, я забуду о тебе.

— Я найду тебя, — он не мог обещать большего.

Змея села на пони и отправилась через пустыню.